Гибель парома «Эстония». Трагедия балтийского «Титаника» - Рабе Ютта

Шведский адвокат Хенниг Витте обращался с такой просьбой к упомянутой комиссии. Естественно, мы так ничего и не получили, а когда впоследствии еще раз обратились с просьбой позволить нам отрезать образцы от хранящегося на Ханге визира, отказа не последовало. Визир был просто переправлен в Швецию. Для меня это было лишним доказательством того, что комиссия знала, что на борту «Эстонии» действительно имел место взрыв. Иначе почему нам так упорно отказывали в возможности произвести анализ проб металла?

Ну вот, теперь у нас были собственные образцы металла. Мартин Фольк пошел вместе со мной к своему бывшему коллеге, вместе с которым он в свое время проводил исследования в области кристаллической структуры металлов.

При взрывном воздействии изменяется кристаллическая структура стали. Взрыв разрушает отдельные зерна углерода, и они рассыпаются подобно крошкам хлеба. Это объясняется кратковременностью взрывного воздействия, с которым не может сравниться никакое механическое воздействие. Даже воздействие на металл автомобиля, который на скорости 400 километров час врезается в бетонную стену, не обнаруживает следов, хотя бы отдаленно напоминающих действие взрыва на структуру металла. И хотя при таком ударе кристаллическая структура металла как-то и деформируется, однако его отдельные кристаллические элементы остаются неизменными.

Конечно, это слишком упрощенное описание изменений в кристаллической структуре металла, существуют еще и другие критерии, которые позволяют судить о воздействии взрыва на металл. Так, после взрыва резко повышается твердость металла, а на краях его разрыва возникают так называемые полосы сдвига и дополнительно в металле появляются «близнецовые парочки», которые также причисляются к структурным изменениям металла.

Поскольку Мартин Фольк до этого не верил в успех нашей водолазной акции, его коллеги не были готовы к такому дерзкому прорыву с нашей стороны. И вот Мартин Фольк передал руководителю лаборатории по испытанию материалов в Бранденбурге профессору Циглеру и доктору Нега один из переданных ему образцов металла, сопровождая просьбой провести исследование возможных воздействий, которым мог быть подвержен этот образец. Другими словами, ученые должны были установить, как и каким образом могло произойти механическое воздействие на фрагмент и насколько сильным оно могло быть.

Последовали две недели молчания.

Наконец я позвонила в лабораторию и попросила сообщить хотя бы предварительный результат исследования, который почему-то не хотят мне сообщать.

Профессор Циглер был крайне сдержан.

По этой причине мы договорились о сроке, когда я и мои коллеги из журнала Spiegel вместе с оператором должны были прибыть на личную встречу. Была названа дата: 19 сентября.

Я несколько раз звонила Греггу, потому что все это выглядело не слишком обнадеживающе.

Однако между нами царило полное согласие. Каким бы ни оказался результат, мы все равно его опубликуем. Если не будет выявлено никаких указаний на взрыв, мы спокойно воспримем это как должное и прекратим дальнейшие расследования. Значит, на «Эстонии» не было взрыва, и на этом наша миссия завершилась бы.

Мое сердце бешено колотилось, когда мы 19 сентября встретились с учеными.

Образцы металла с корпуса «Эстонии»

Результат исследования был однозначен. Образец был перепроверен несколько раз, поскольку вначале подумали, что полученные результаты ошибочны. Наконец, профессор Циглер сообщил нам, что, к сожалению, они не могут подтвердить какое-либо механическое воздействие на исследованный ими образец, зато тем более отчетливо на нем заметно воздействие взрыва.

Поскольку я до этого не упоминала о возможности взрыва, ученые подумали, что мы искали следы каких-то механических воздействий, а потому и перепроверяли наш образец несколько раз, чтобы убедиться в своем «случайном» выводе. И вот теперь истина была перед нами: действительно, имел место взрыв!

А между тем я нашла еще один институт, который имел опыт работы с металлами, подвергшимися воздействию взрыва. Это был институт материаловедения и испытаний материалов в городе Клаусталь-Целлерфельде, в котором работал специалист по этим вопросам доктор Нойберт.

Я передала ему второй образец металла, но при этом потребовала, чтобы он ни в коем случае не повреждал его, поскольку я пообещала Греггу, что он сможет забрать его или хотя бы часть его с собой в Штаты, чтобы над ним поработали и тамошние специалисты по металлографии.

Но, несмотря на тщательные исследования, доктор Нойберт не смог обнаружить ничего заслуживающего внимания, пока и поскольку этот образец оставался в нетронутом виде. Ему было необходимо разрезать его, поскольку только в разрезанном состоянии могли обнаружиться явления, которые мы ищем, сказал он.

Я объяснила доктору Нойберту, что дала обещание Греггу передать ему впоследствии образец в неповрежденном виде, после чего он согласился провести еще одно исследование на образце, который подвергся исследованию учеными из Бранденбурга. Он исследовал этот образец иными методами, чем те, которые использовали в Бранденбурге, но пришел к аналогичному заключению: образец подвергся воздействию взрыва. Другие образцы металла были переданы в Федеральную палату испытаний материалов (ВАМ), а также американский институт, который нашел Грегг.

Aufteilung dec Proben

Протокол анализа материала, проведенного лабораторией по испытанию материалов в Бранденбурге

Очень скоро, после того как были получены результаты, выяснилось, что ВАМ не имеет никакого опыта в этой области материаловедения. Мне пришлось самой снабдить их соответствующей литературой, которой располагал исключительно научно-исследовательский институт шведского министерства обороны, поскольку именно там, начиная с 70-х годов, проводились исследования изменений кристаллической структуры металлов при взрывных воздействиях. Однако ни у меня, ни у Грегга не было никакой уверенности в получении от ВАМ каких-либо полезных для нас результатов.

В. ноябре Грегг получил результаты исследований, поведенных South West Research Institut в Сан-Антонио. Американские ученые, так же как и ученые двух немецких институтов, пришли к заключению, что изученные ими образцы подверглись воздействию взрыва.

В конце января экспертиза, проведенная ВАМ, не подтвердила наличие факта взрыва. Суть тезиса сводилась к тому, что так называемые кристаллографические «близнецы», наличие которых в общем случае является основой доказательства воздействия взрыва, в данном конкретном случае находятся непосредственно под поверхностным слоем металла. По мнению ВАМ, эти образования вполне могли возникнуть из-за зачистки поверхности стали корпуса перед ее покраской приблизительно двадцать лет тому назад с помощью дробоструйной технологии зачистки (с использованием стальной дроби).

Однако, согласно данным судостроительной верфи Мейера, сталь обшивки «Эстонии» такой обработке не подвергалась, а лишь пескоструилась. Об этом верфь Мейера сообщила ВАМ даже в письменной форме. Однако ученые центра просто проигнорировали важную информацию, аргументируя тем, что в период строительства «Эстонии» процесс зачистки стальных поверхностей с помощью дробоструйной технологии находил в судостроении широкое применение. И лаже то обстоятельство, что ни верфь Мейера, ни фирма-поставщик листовой стали в то время вообще не имели установок для дробоструйной зачистки, не убедило специалистов ВАМ.

Но даже и в том случае, если бы двадцать лет тому назад для зачистки поверхности корпуса «Эстонии» использовалась дробоструй пая технология, это, в сущности, не привело бы к противоречию с заключением других научно-исследовательских организаций, которые также изучили переданные нами в их распоряжение образцы металла. Но среди образцов, попавших в ВАМ, не было ни одного, который прошел бы экспертизу в других институтах, а между тем в исследованных там образцах также были обнаружены «близнецы», но не непосредственно под поверхностью металла, а даже в его глубине.