Уинстон Черчилль - Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля
Теперь я перейду непосредственно к вопросам, поднятым в рамках этих дебатов [в связи с обращением парламентариев к Его Величеству]. Давайте внимательно проанализируем наше нынешнее положение. В первую очередь в этой связи нельзя не отдать должное министру по координации обороны [сэру Томасу Инскипу]. Время от времени мой достопочтенный коллега произносит речи, подтверждающие, что он, как никто из его окружения, осознает грозящую нам опасность. К примеру, одну такую глубокомысленную фразу он обронил на днях. Он вскользь упомянул о «годах, пожранных саранчой»[14]. Давайте поразмыслим, что это были за годы, пока даже особо не задумываясь над тем, что за саранча их собственно «пожрала». Чтобы понять смысл этого выражения, нам придется обратиться к недалекому прошлому. С 1932 года – или по крайней мере с начала 1933 года, когда господин Гитлер пришел к власти, – общественность в нашей стране имела четкое представление о том, что Германия начала активно перевооружаться. Потом ситуация вроде бы изменилась. И три года назад на конференции Консервативной партии в Бирмингеме Ллойд Джордж, этот энергичный и верный слуга отечества, вынес на рассмотрение следующую резолюцию: «Участники данной конференции выражают свою серьезную обеспокоенность по поводу неадекватно огромного масштаба принимаемых мер по обеспечению безопасности империи».
Это произошло всего три года назад. И, если верить напечатанному в «Таймс» репортажу об этой конференции, я тогда счел необходимым ответить следующим образом: «За последние четыре или пять лет обстановка в мире стала намного сложнее и опаснее… Мы долго и упорно разоружались – отчасти из искреннего желания подать пример другим странам, отчасти из соображений экономии. Однако теперь пришла пора перемен. Мы должны отказаться от политики, которая нас ослабляет в то время, когда остальные нации наращивают военную мощь».
Резолюция была сразу одобрена с единственной поправкой, в которой содержалось обращение к канцлеру казначейства с заверениями в том, что необходимое утяжеление налогового бремени будет встречено британцами с пониманием. Так или иначе, никакой саранчи тогда и в помине не было.
Я очень рад, что премьер-министр [господин Стенли Болдуин] вновь полон энергии, что он полностью восстановил свои силы за время отдыха и, как говорят, даже помолодел. Так случилось, что в наших с ним деловых отношениях имели место и взлеты, и падения, причем падения, пожалуй, случались гораздо чаще, но несмотря ни на что мы всегда сохраняли личную дружбу, которая, во всяком случае для меня, представляет несомненную ценность. Я вовсе не думаю, что в своей общественно-политической деятельности господин премьер-министр ставит перед собой задачу уклоняться от любой критики в свой адрес, особенно если эта критика по существу. Исходя из этого, я позволю себе продолжить свои рассуждения. Мой достопочтенный друг находится у власти уже достаточно давно, и потому именно на него неизбежно ложится ответственность за все, что было и не было сделано, а также за принятие решений по поводу того, что нужно и чего не нужно делать сейчас. Что касается авиации, то он лично взял на себя ответственность за состояние этой военной сферы еще до того, как стал премьер-министром. Я позволю себе напомнить слова, произнесенные им в ходе дебатов 8 марта 1934 года, почти три года назад. Отвечая на вопросы, с которыми я обратился к нему и в официальном, и в личном порядке, он тогда сказал: «Каким бы ни было правительство нашей страны – особенно если это национальное правительство, такое, как нынешнее, – оно должно сделать все для того, чтобы наши ВВС по своей численности и мощи ни в коей мере не уступали авиации любого другого государства, в пределах досягаемости которого находятся наши берега».
Что ж, я тогда искренне поверил в это торжественное обещание, однако некоторые из моих друзей, в частности сэр Эдвард Григг и капитан Гест, захотели «дальнейших подробностей», как это называет наш министр по координации обороны (хотя, возможно, он использовал это выражение несколько в ином контексте), и после обеда вновь подняли тот же вопрос, после чего премьер-министр, занимавший тогда пост лорда-председателя, приехал в палату и, отбросив свою обычную учтивость, принялся распекать излишне назойливых членов парламента за то, что они осмелились усомниться в готовности правительства в полной мере выполнить данное утром серьезное обещание. Я не припомню, чтобы кто-либо еще когда-нибудь столь же явно брал на себя личную ответственность за какое-то дело. Стоит при этом сказать, что премьер-министр не особо преуспел в выполнении поставленной задачи и спустя год с подлинно мужским прямодушием признал, что был введен в заблуждение относительно столь важного вопроса, как соотношение мощи британских и германских ВВС.
Без сомнения, в общем и целом необходимо отметить, что правительство Его Величества со значительным опозданием признало тот факт, что Германия готовится к войне. В течение долгого времени наша политическая элита продолжала проводить политику одностороннего разоружения. По-видимому, это был один из тех экспериментов, организаторы которых, попросту говоря, полагаются «на авось», как, например, в эксперименте по введению гражданских санкций в отношении Италии – там особых поводов для надежды на успех тоже не было. Теперь, когда оба эти политических эксперимента завершились ничем, наши министры с удовольствием отчитываются об их неудовлетворительных результатах и с пеной у рта доказывают, что выбранный ими курс оказался абсолютно неверным и даже глупым и его ни в коем случае нельзя продолжать. Получается, что те самые люди, которые когда-то активнее всех ратовали за проведение этих экспериментов, теперь громче всех критикуют те заблуждения, которые лежали в их основе. За свои ошибки они дорого заплатили, причем из нашего кармана. Впрочем, как бы там ни было, наших министров стоит поблагодарить хотя бы за то, что сейчас они наконец-то осознали свою неправоту.
В июле 1935 года, накануне всеобщих выборов, в палате общин стало набирать обороты мощное движение в поддержку идеи о назначении министра, который бы координировал деятельность сразу трех военных министерств. На том же этапе наши оборонные ведомства принялись за разработку планов масштабного наращивания всех видов вооружений. Позднее составленные планы оформили в виде официального документа, и именно их реализацией мы сейчас занимаемся. Тогда у большинства парламентариев не было никаких сомнений в необходимости назначения нового министра или координатора. Однако его назначили лишь девять месяцев спустя, в марте 1936 года. Нам до сих пор никто не объяснил, зачем нужно было ждать целых девять месяцев, прежде чем сделать то, что казалось всем таким насущным. На днях премьер-министр абсолютно правильно, хотя и немного пространно, рассуждал о тех значительных преимуществах, которые дало нам назначение министра по координации обороны. Каждый аргумент, подтверждающий полезность работы, проделанной этим государственным деятелем, является прямым упреком в адрес тех, кто не назначил его девятью месяцами раньше, в результате упустив не поддающиеся оценке выгоды, которые мы могли бы уже иметь, если бы не эта досадная задержка.
Когда наконец в марте после бесконечных отсрочек премьер-министр все-таки учредил эту должность, перечень обязанностей нового министра оказался столь непродуманным, что никто на свете не смог бы эффективно с ними справиться или хотя бы публично отчитаться о них без замешательства. Я многократно указывал на одну важную организационную ошибку – и многие члены палаты соглашались со мной в этом: по моему мнению, абсолютно недопустимо, чтобы функции по координации обороны были совмещены с функциями министра по снабжению. Позвольте мне еще раз напомнить, какая организационная структура нам необходима. Нужны четыре министерства: военно-морского флота, сухопутных войск, авиации и снабжения, а министр по координации обороны должен осуществлять общий контроль над этими ведомствами, согласуя их действия и расставляя приоритеты в соответствии с некой комплексной стратегией. Членам палаты известно о многочисленных обращениях к правительству с просьбой учредить министерство снабжения и о доводах, приводимых в пользу такого организационного решения. Обоснованность этих доводов получила новое подтверждение, хотя и с несколько иной стороны, в отчете Королевской комиссии по производству вооружений.
Первым шагом нового парламента и первым шагом министра по координации обороны, если бы он на момент своего назначения имел столь же отчетливое представление о сфере своих полномочий, какое имеет сейчас, должно было стать создание министерства снабжения, которое постепенно взяло бы на себя функции по проектированию и производству всего необходимого для авиации, армии и флота, за исключением разве что боевых кораблей, тяжелой артиллерии, торпед и некоторых видов вспомогательных вооружений. Это обеспечило бы централизованный контроль над всей промышленностью Британии – таким образом нам удалось бы направить все имеющиеся ресурсы на реализацию военной программы.
