Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №7 (2002)
Эта огромная работа вызывает уважение. Это действительно талантливая пространственная композиция, которую можно смело назвать красивым словом “инсталляция”. А авторы этой композиции действительно профессиональные художники.
А теперь от этого мощного творческого и художественного акта вернемся к инсталляциям современного авангарда.
Добротная деревянная стремянка, на каждой ступеньке — разбитое блюдечко, на верхней площадке — телефон, который звонит каждые пятнадцать минут.
На полу выставочного зала небольшая площадка, засыпанная тонким слоем речного песка. В центре площадки — электромоторчик, к которому прикреплена игрушечная метелка. Моторчик вращает метелку, и она чертит след на песке.
Деревянный ящик, заполненный битыми бутылками, а сверху лежит старая шляпа.
На подиуме лежит бисквитный торт из соседнего универмага, а рядом молоток.
Таких примеров можно привести множество. Создать такое произведение смогут очень многие люди даже в понедельник. Любой художник театра или кино сможет придумать и выполнить десяток таких композиций не отходя от кассы, а в своей ежедневной работе каждый художник театра и кино в каждом своем спектакле или кинокартине предлагает и воплощает в своей работе десятки и сотни пространственных композиций, которые значительно сложнее и интереснее и по планировке, и по сложности архитектуры, и по обилию деталей, и по значительности литературного содержания, и по глубине философского замысла, и по оригинальности режиссерского решения. При этом необходимо отметить, что эти профессиональные произведения художников театра и кино принадлежат все-таки искусству театра и искусству кино, и только эскизы к этим пространственным композициям причисляют иногда к изобразительному искусству. Но современные авангардисты приносят свои лестницы, старые шляпы, метелки, ящики с битыми бутылками, стулья, утюги и многое другое в выставочные залы галерей, которые коллекционируют и выставляют произведения изобразительного искусства. Почему? И как тут не вспомнитъ запись Василия Осиповича Ключевского — профессора Московского университета. Крупный русский ученый кроме известных сочинений по истории русского государства написал еще одну небольшую литературную работу, которая называлась “Тетрадь с афоризмами”. Среди афоризмов есть и такой: “Она производила впечатление говна, попавшего в сахарницу: и им неловко, и ей стыдно”.
В конце пятидесятых годов как форма упрощенного театра возникло движение авангардного искусства под названием “хэппенинг”. Отличалось это движение от театра, по утверждению авторов, тем, что участники представления совершают абсолютно реальные действия, которые ничего, кроме них самих, не изображают. Авторы другого авангардного направления под названием “перформанс” отличаются от представителей хэппенинга тем, что их действия осуществляются по предварительному сговору, преднамеренно. Интересно, что некоторые исследователи и авторы, работающие в этих направлениях, заранее предлагают нам отказаться от отношения к результатам их творчества как к произведениям искусства. То есть хэппенинг и перформанс — это не искусство театра, несмотря на то, что внешне они напоминают упрощенную форму театра. Тем более интересно, что целый ряд художников-концептуалистов, решивших работать в этих направлениях, предлагают нам результаты своего творчества как форму искусства, причем не только театрального, но и изобразительного.
Московский художник Владимир Опара осуществил проект “Клаустрофобия цвета”. Основным элементом этого проекта был перформанс “Клаустрофобия”. Актеры-статисты — участники этого перформанса, надев на себя большие полиэтиленовые пакеты, прыгали по улицам, выстраивались на Красной площади, отдыхали рядом с помойными ящиками, проходили сквозь полиэтиленовый туннель и т. д. Это скромная, но совершенно очевидная режиссерская работа. Здесь нет никакой связи с профессией художника и с изобразительным искусством. С этим произведением Владимир Опара должен был обращаться в секцию режиссуры Союза кинематографистов или Союза театральных деятелей. Так поступил художник Сергей Эйзенштейн, когда решил заниматься режиссурой. Так поступил художник Александр Довженко и стал известным режиссером. Так поступил художник Фредерико Феллини и создал целую эпоху в киноискусстве. Но Владимира Опару исследователи его творчества продолжают называть художником, а его творения рассматривают как жанр изобразительного искусства на страницах “Московского художника”. Остается предположить, что если Владимир Опара сочинит музыкальную симфонию, то принесет ее в Союз писателей, а если он испечет очень вкусный пирог, то обязательно придет с ним на конкурс парикмахеров.
А вот пример творчества другого московского художника-авангардиста концептуального направления Никиты Алексеева. Отрадно, что этот автор уже не называет свои создания произведениями изобразительного искусства. Он, как и некоторые другие концептуалисты, называет свои творения акциями. Вот описание акции авангардиста концептуального направления Никиты Алексеева. Акция называется “Семь ударов по воде”. Акция состояла в том, что весной на берегу Черного моря Никита Алексеев зашел в воду по щиколотку и семь раз ударил палкой по воде. На этом его творческая потенция иссякла.
Интересно, что исследователи концептуализма считают эту акцию интересным примером искусства постфилософского времени и подчеркивают значение художественного жеста для этого конкретного примера и для многих других творений концептуалистов. Но представьте, что в то самое время, когда Никита Алексеев ударил семь раз по воде, совсем рядом, около пивного ларька, некто ударил другого некто три раза по физиономии. И что же? Мы опять наблюдаем художественный жест? Мы опять оказались перед лицом постфилософского искусства?
Однажды начинающий писатель отправил Антону Павловичу Чехову свой рассказ и небольшое письмо. В письме молодой автор просил известного писателя оценить его творческие возможности, а письмо заканчивалось следующим предложением: “Быть может, мне не стоит закапывать в землю свой талант?” Чехов ответил короткой телеграммой: “Лопату высылаю отдельной бандеролью!”
К счастью, эта лопата цела. Ее может увидеть любой человек, которого интересуют проблемы современного искусства. Правда, нам ее демонстрируют уже как результат художественных поисков и взлетов вдохновения знаменитого и едва ли не великого и очень ценимого на Западе художника и теоретика концептуального искусства Ильи Кабакова. Его творческие усилия материализовались на этот раз в произведении, созданном им своими собственными руками в 1984 году. Оно так и называется: “Лопата”. И действительно, на чистом планшете нейтрального зеленого цвета аккуратно закреплена настоящая лопата, а немного ниже несколько листочков машинописного текста.
С точки зрения теоретиков концептуального искусства, глядя на это произведение, зритель непременно должен ощутить возникновение необыкновенно напряженного поля, которое вдруг начинает пульсировать между лопатой и зрителем. Затем в каждом из нас появится непреодолимое желание заглянуть в глубины своего сознания и оценить свою способность к саморефлексии. Можно, наконец, почувствовать превосходство самой идеи искусства над любой его материальной реализацией. Само произведение откровенно пошлет вас от этой материальной формы к идеям и анализу механизма восприятия и мыслительной деятельности. И, конечно, в этом произведении явственно проступает научная база концептуализма, которая опирается на философию логического позитивизма, аналитическую философию, структуализм, лингвистику и различные теории информации. А вы думали, что это просто шанцевый инструмент, и, возможно, вам даже показалось, что если вы прикрепите к планшету грабли, тяпку, косу или мотыгу, то тоже станете знаменитым художником.
Авторы и исследователи концептуального искусства всегда подчеркивают солидность и основательность научной базы, на которой покоится прекрасное здание концептуального направления современного авангарда. Давайте и мы попробуем познакомиться с этой научной базой. Начнем с теории информации. Возьмем известную книгу доктора технических наук и доктора филологии, профессора Страсбургского университета Абраама Моля “Теория информации и эстетическое восприятие”. В этой книге вы можете найти много интересного. Так, в главе “Понятие формы в теории информации: периодичность и элементарные структуры” мы можем познакомиться с экспериментально проверенными научными данными профессора Абраама Моля, которые очень полезны именно для наших рассуждений. Произведения концептуалистов — эти композиции из отдельно взятых бытовых предметов, из нелепых сочетаний этих предметов, сопровождаемых какими-то фразами, текстами, бланками, справками, расписаниями, графиками, отдельными буквами, цифрами, эти композиции, акции действующих лиц, производящих нелепые, абсурдные, никак не мотивированные действия, все эти творческие усилия художников авангарда предстают перед зрителем, который пришел увидеть произведения изобразительного искусства. Разумеется, что зритель воспринимает все это как нечто абсурдное, лишенное всякого смысла. Далее мы обращаемся к тексту Абраама Моля: “Если сообщение представляется нам вообще лишенным какого-либо интереса, так как смысл его нам совершенно непонятен, то это может означать лишь то, что сообщение содержит слишком много информации, изобилие которой превосходит возможности нашего восприятия”. В этом предложении высказано одно из основных положений теории информации. Максимальное количество информации содержит максимально неожиданное сообщение. А композиции или акции авангардистов предстают перед нами как совершенно нелепые, совершенно неожиданные, то есть они должны нести максимум информации. Именно этот фрагмент теории информации используют концептуалисты для подтверждения значительности своего творчества. Авторы и теоретики концептуализма утверждают, что их произведения несут в себе такое обилие значительной информации, что зритель просто не в состоянии подняться до их уровня и усвоить эту информацию. Приведем еще одно высказывание А. Моля, которое на первый взгляд поддерживает позицию концептуалистов: “Если такое сообщение полностью лишено интереса для безразличного взгляда, то дело обстоит совершенно иначе, если индивидуум априори знает, что каждый квадратный сантиметр изображения является носителем определенного сообщения... В таком случае можно сделать вывод, что это особое сообщение, отобранное из всех других сообщений, “интересно” только тогда, когда у нас априори есть уверенность в том, что сообщение должно быть интересным, если мы сумеем обнаружить в нем организацию”. Разумеется, что авторы авангарда всеми силами пытаются убедить зрителя в том, что их произведения буквально переполнены внутренним смыслом. Увы! Эти усилия тщетны по двум причинам.
