Александр Зиновьев - Кризис коммунизма
Съезд вышел в пользу реформаторов. Но означает ли это победу второй или даже первой из рассмотренных в книге возможностей выхода из кризиса?
Все преобразования высших органов власти,-происходившие по инициативе Горбачева, вели в одном направлении — в направлении создания аппарата сверхвласти, стоящего вне партийного аппарата и над ним. На съезде путь к этому был расчищен окончательно. Но новая организация высших органов власти удовлетворила пока лишь амбиции Горбачева в отношении его личного положения в них. Это еще не означает, что она пригодна для задуманных преобразований страны и вообще для управления страной нормальным обра-ом. Получилась аморфная и раздробленная структура власти, заполненная к тому же дилетантами. В современных условиях без профессиональной, невыборной, строго централизованной и строго структурированной системы власти управлять страной должным образом невозможно. Реальный выход из кризиса управления возможен не на пути разрушения системы, сложившейся до начала кризиса, а лишь на пути ее восстановления, усиления и усовершенствования, т.е. на пути фактического компромисса с линией консерваторов, хотя и без их личного участия.
Съезд партии, отвергнув контрперестройку без камуфляжа, поставил реформаторов перед альтернативой: либо на самом деле вести страну в направлении рыночной экономики и демократии Запада, либо потихоньку восстанавливать нормы коммунистического образа жизни, прикрываясь словесной шумихой и демонстративными жестами в прозападном духе. На первом пути выйти из кризиса в принципе невозможно. Огромная страна с ее условиями существования просто не в силах сделать то, чего хотят реформаторы, если бы даже все сто процентов населения захотели это сделать. А сваливать вину за срыв реформ на неких консерваторов нельзя бесконечно. Жупел консерваторов уже сыграл свою роль. Теперь в силу вступает реальность, неподвластная речам, призывам, лозунгам, голосованиям. Подачки Запада для такой страны ничтожно малы. Они достаточны, чтобы и дальше толкать страну в пучину кризиса, но недостаточны даже только на то, чтобы отремонтировать советским людям зубы и снабдить их туалетной бумагой.
На втором пути приходится ощущать то, что в наше время слова суть дела, причем — с точки зрения разрушения сделанного, более эффективные, чем дела молчаливые. Перестроечная демагогия и какие-то жесты в ее духе имеют неизбежным следствием усиление антикоммунистических умонастроений и действий.
Съезд партии не стал поворотным пунктом к контрперестройке, но и не стал триумфом реформ. Он стал съездом победителей в голосованиях, но без победы в деле, ради которого голосовали. Да и для личной диктатуры мало устранить соперников и занять посты. Нужен еще энтузиазм масс, которого нет, и нужны суровые меры, на которые не могут решиться.
Вместо заключения. От коммунизма — к колониальной демократии
(Моя позиция)
У меня никогда не было никаких намерений и планов преобразования России. Нет их и сейчас. И вряд ли они появятся в будущем. Я не политический деятель, не идеолог и тем более не советчик, указующий людям, как им следует «обустраивать» свое общество. Я всего лишь исследователь. Мои намерения никогда не шли и не идут дальше желания понять российскую (а ранее — советскую) реальность по возможности объективно и на основе своего понимания делать какие-то прогнозы относительно ее эволюции в будущем. Я изложил мое понимание в многочисленных публикациях, которые остались почти или совсем неизвестными в России. В числе этих публикаций — книги «Коммунизм как реальность», «Сила неверия», «Кризис коммунизма», «Светлое будущее», «В преддверии рая», «Желтый дом» и «Смута», до сих пор не опубликованные в России. А то, что как-то просочилось сюда, не дает адекватного представления о моих воззрениях.
У меня нет надежды на то, что отношение к моему творчеству в России может измениться к лучшему. Тем не менее, я счел своим долгом высказаться по поводу положения в России и ее будущего.
Коммунизм
Как я уже писал, слово «коммунизм» не отличается однозначностью и определенностью. Во избежание терминологической путаницы и бессмысленных терминологических споров словом «коммунизм» (или «коммунистический социальный строй») я называю тип общественного устройства, какое можно было наблюдать в Советском Союзе до 1985 года, в странах советского блока в Восточной Европе, в Китае, Вьетнаме, Северной Корее и других странах. Что касается тех, кто считает, будто советское общество не было настоящим коммунизмом, я готов признать их мнение справедливым лишь при том условии, что они построят «настоящий коммунизм» в реальности, а не только в воображении.
Я отвергаю марксистское учение о двух стадиях коммунизма и о «полном коммунизме» как высшей стадии. Это учение нелепо с научной точки зрения. То, что мы видели в России в сталинские и особенно в брежневские годы, это и было настоящим и полным коммунизмом. И никакой другой в природе просто невозможен в силу объективных социальных законов. Он может быть хуже или лучше в каких-то отношениях и в различных странах. Но суть его не может быть никакой иной.
Я отвергаю широко распространенное мнение, будто коммунизм в России чужд русской истории и русскому народу, будто он был навязан кучкой идеологов массам доброго и хорошего населения путем насилия и обмана, вопреки воле, желаниям и интересам масс. Коммунизм есть социальная организация огромных масс людей, а не просто политический режим. Он сложился в России не по марксистскому проекту — такого проекта вообще не было, — а в силу объективных законов организации больших масс людей в единый социальный организм, причем — в условиях борьбы людей за самое обычное физическое выживание. Он явился результатом исторического творчества миллионов людей, которые либо вообще не имели никакого понятия о марксизме, либо знали его весьма смутно и интерпретировали его на свой лад. То, что получилось, лишь по некоторым признакам похоже на марксистские идеи. Говоря так, я ни в коем случае не подвергаю сомнению роль марксистских идей в борьбе людей за коммунистическое общество. Но идеи, вдохновляющие исторические движения, редко совпадают с сущностью этих движений буквально. Ведь и нынешние реформаторы российского общества вдохновляются такими идеями, которые мало чего общего имеют с тем, что они творят на самом деле. Старая мудрость сохраняет неувядающую силу: дорога в ад вымощена благими намерениями.
Коммунизм в России возник не на пустом месте. Он имел здесь исторические предпосылки, исторические корни. Корни (предпосылки, зародыши, элементы) коммунизма существуют в самых различных обществах. Существовали они и в дореволюционной России. Существуют они и в странах Запада. Без них вообще невозможно никакое достаточно большое и развитое общество. Так что утверждение марксистов, будто коммунистические социальные отношения не вызревают в некоммунистическом обществе, просто фактически ложно. Корнями (зародышами, элементами) коммунизма являются социальные феномены, которые я назвал феноменами коммунальности. Они обусловлены тем, что большое число людей вынуждается в течение жизни многих поколений жить как единое целое, совместно. К ним относятся, например, объединения людей в группы, отношения начальствования и подчинения, государственные учреждения, профсоюзы, партии, полиция, армия, секретные службы и т.д. В определенных условиях коммунальные феномены могут стать доминирующими и всеобъемлющими в обществе и породить специфически коммунистический тип общественного устройства, как это и произошло в России после 1917 года.
Коммунистическое общество является не менее естественным социальным образованием, чем любое другое, и в том числе — западное. Оно имеет свою специфическую социальную структуру и свои объективные закономерности функционирования. Эти структура и закономерности не имеют ничего общего с тем, как это общество изображалось в советской и тем более в западной идеологии, претендующих на статус социальной науки, но не содержащих в себе ничего научного.
В западной идеологии и пропаганде, а вслед за ними — и в прозападной российской пропаганде после 1985 года коммунистический (советский) период российской истории рассматривается как черный провал. Россию даже окрестили «империей зла». Я считаю это не просто заблуждением, а умышленной и беспрецедентной в истории человечества фальсификацией реальности. Коммунистическое общество, как и всякое другое, имеет свои недостатки, — идеальных обществ вообще не существует. Но оно имеет и достоинства. Кстати сказать, на Западе в свое время именно заразительный пример достоинств коммунизма породил тревогу. Уже сейчас многие люди бывших коммунистических стран с тоской вспоминают о том, что они потеряли, разрушив коммунизм. И советский период русской истории был не провалом, а, наоборот, самым значительным процессом. Нужно быть просто циничным негодяем, чтобы отрицать то, что было достигнуто и сделано в этот период именно благодаря коммунизму. Потомки, которые более справедливо отнесутся к нашему времени, будут поражены тем, как много было сделано в нашу эпоху, причем — в тяжелейших исторических условиях. Я никогда не был и не являюсь апологетом коммунизма. Но самое элементарное чувство справедливости заставляет отдать ему должное. При исследовании и описании коммунизма надо различать то, что вытекает из его внутренних закономерностей, и то, что связано с конкретными историческими условиями его возникновения и выживания, а также с условиями борьбы за существование в окружающей среде. Коммунизм в России возник в условиях краха монархической системы и ужасающей разрухи вследствие первой мировой войны. Затем — гражданская война и интервенция. Угроза реставрации дореволюционных порядков и нападения извне. Нищее и безграмотное население, разбросанное по огромной территории. Около ста различных национальностей и народностей с феодальными и даже родовыми социальными отношениями. Подготовка к войне с гитлеровской Германией и сама война, которая стоила Советскому Союзу беспрецедентных жертв. После короткой передышки — подготовка к новой войне и «холодная» война. Если вырвать ситуацию в стране и политику советского руководства из этого исторического контекста, то она покажется серией глупостей и преступлений. Но это не было глупостью и преступлением, хотя и глупостей было немало, а о преступлениях и говорить нечего. Это была трагическая и беспрецедентная по трудностям история. Будь в стране иной социальный строй, она была бы разрушена и растащена по кусочкам. Страна выжила главным образом благодаря новому социальному строю — коммунизму. И нельзя все дефекты жизни в Советском Союзе относить за счет коммунизма. Многие из них суть результат неблагоприятной истории.
