Николаос Зурнатзоглу - Старец Паисий Святогорец: Свидетельства паломников
Казакос
Николаиду Саввато, супруга Николаоса, Серрес
Была осень 1996 года, канун дня, когда моей сестре должны были сделать операцию по пересадке почки. Донором была моя мать. Я молилась Пресвятой Богородице, чтобы удачно прошла операция, которая должна была состояться в больнице Иппократио в Салониках. Я читала и много слышала о покойном старце Паисии, почитала его и с великой верой обратилась к нему: чтобы он находился там во время операции.
На следующий день утром, когда мы с волнением ждали окончания операции, я увидела какого‑то человека с большим пакетом в руках. Я тотчас же встала и, не думая о том, правильно ли он меня поймет, спросила, что у него в пакете. Он осторожно вынул из пакета корзиночку и показал мне, что там было. Это была вязаная жилетка старца Паисия! Меня пронзила дрожь и, плача от умиления, что была услышана старцем, приложилась к знаку его присутствия. Я поверила: теперь все будет хорошо. Эту одежду отца Паисия принес незнакомый мне до того господин Николаос Зурнатзоглу для больного, который в одно время с моей сестрой находился в операционной; ему делали похожую операцию.
Будем же обращаться за помощью к старцу во всякую трудную минуту, чтобы он ходатайствовал за нас перед Господом и Пресвятой Богородицей.
Казакос Димитриос, офицер греческой полиции, Эпаноми под Салониками
В1989 году Господь удостоил меня милости принести покаяние и вступить на путь церковной жизни; я стал исповедоваться и причащаться Святых Христовых Таин. Тогда я духовно прилепился к одному монастырю, который находился вне Афона. На Афоне я еще не был. Тогда же впервые услышал о старце Паисии. Однако, поскольку был духовно неопытен (как, впрочем, и сейчас), то критиковал старца. Я слышал, что множество людей ездили в Суроти, в монастырь Святого Иоанна Богослова, и что у многих по разным причинам не получалось благословиться у него. Я же, «умник», говорил: «Раз уж он позволил себе то, что его дар стал известен, обязан принимать всех или же пусть вообще не появляется. Потому что, опрометчиво говорил я, так он соблазняет тех, кому не удается его увидеть». Такова была тогда, в 1989 году, моя критика в адрес старца.
Осенью 1990 года я впервые поехал на Афон, это была служебная поездка: я сопровождал одного великого человека, покойного Вселенского Патриарха Димитрия, во время его визита на Афон. В последний день своего пребывания на Афоне патриарх посетил монастырь Ксиропотам; я по окончании своей миссии вместе с двумя сослуживцами вышел из монастыря и пошел к старцу Паисию. Придя к нему, мы вошли в сад, сели на пеньки и проговорили по крайней мере два часа вчетвером со старцем. Он сказал, что нам повезло — нас не прервал никакой другой посетитель, поскольку все были заняты визитом патриарха в монастыре Ксиропотам. Меня поразил спокойный лик старца и смиренномудрие, которое я почувствовал в его словах. Он говорил нам все время о других отцах, которые раньше подвизались на Афоне, восхваляя их духовные дары.
Приспело время уходить. Старец зашел внутрь и вынес три разные книги, каждому по одной. Мы поцеловали его руку, и я хорошо запомнил, как он меня благословил, нагнул мою голову и ласково поцеловал в волосы. Я исполнился неописуемым чувством, был уверен, что старец платит любовью и добротой за замечания, которые я делал в его адрес примерно год назад. Я чувствовал эту любовь, как и все идущие к нему в объятия, каждый раз, когда я с ним виделся, вплоть до ноября 1993 года, когда он последний раз уезжал с Афона. Я уезжал с Афона в тот же самый день, и мы с ним оказались на одном корабле.
Один паломник, заметив его на корабле, вскочил со своего места и, подбежав к нему, закричал: «Геронда, Геронда… Столько лет я езжу на Афон, и никогда у меня не получалось вас увидеть. И вот я встретил вас здесь». Этот паломник от возбуждения кричал так громко, что невольно его заметили все. Когда он подошел к старцу, тот, качая головой, сказал ему с улыбкой: «Что сказать тебе, дорогой? Теперь, встретив меня, ты спасен? Как тебе кажется?» Он произнес эти слова, смиряя себя, а не паломника, невольно заставив всех засмеяться.
Как‑то в другой раз во время встречи со старцем я хотел передать ему имевшийся у меня платок покойного патриарха Димитрия. Показывая пример смиренномудрия, старец склонил голову, потом покачал головой и сказал мне: «Лучше дай его кому‑нибудь другому, я недостоин взять его».
У моего друга была проблема следующего рода. Его мать тяжело заболела, и отец позвонил ему в академию, чтобы сказать об этом. Мы решили поехать к отцу Паисию и попросить, чтобы он помолился о больной. Прибыв на Афон и подойдя к нижней стороне келлии, мы позвонили в колокольчик, чтобы он нам открыл. Спустя немного времени старец вышел на балкон, поздоровался с нами, и, не успели мы сказать о причине нашего прихода, как он говорит моему другу: «Возвращайся в академию и не волнуйся. С твоей матерью все в порядке!» Мы уехали, и, когда приехали в академию, он позвонил домой; оказалось, что его мать пришла в себя. На следующий день ее выписали из больницы.
Иеромонах Серафим, монастырь Филофей, Святая Гора Афон
Один богослов, получив диплом, поехал за границу писать докторскую диссертацию. Вернувшись в Грецию, он поехал к старцу Паисию на Афон. У этого богослова, как ни странно, были сомнения насчет существования Бога. Когда они беседовали в саду, старец вдруг прервал разговор. Перед ним по траве проползали ящерицы. Старец позвал одну из ящерок, и она близко подползла к нему. Тогда старец спросил ее: «Есть ли Бог! Да или нет?» Она поднялась на задние лапки и трижды поклонилась! Таким чудесным способом старец показал своему собеседнику существование Бога. Все, кто там находились, были поражены. Богослов рассказал о случившемся на своей родине, и его земляки дали ему прозвище Ящер! (Об этом случае рассказала игумения Макрина, приснопамятная настоятельница монастыря Пресвятой Богородицы Одигитрии в Портарье, рядом с Волосом, иеромонаху Серафиму.)
Басис Константинос, отставной жандарм Святой Горы Афон, Салоники
Я познакомился со старцем Паисием в начале 1992 года на Афоне. Как только я увидел его в келлии, которая была заполнена паломниками, во мне началась сильная борьба: подходить к нему или нет? Меня атаковали десятки помыслов. Я не мог более этого терпеть и направился к выходу. В этот самый момент ко мне подошел старец, погладил меня по голове, и тут же что-то изменилось. Я пошел в Карею, а вечером возвратился к старцу. Я стал ждать, пока все уйдут, а всего ожидающих было около восьмидесяти человек. Наконец подошла моя очередь. Как только старец ко мне приблизился и дотронулся до меня, я почувствовал умиление, хотя перед этим у меня было нервное, напряженное состояние. Он завел меня к себе в комнату, помолился, перекрестил меня, и тогда я расслабился. Моя душа была настолько легкой, будто она парила по воздуху. Атака помыслов, душевный груз от тысячи грехов, страстей и заблуждений — все это исчезло, и не осталось ничего. Было такое ощущение, будто ко мне приблизился огромный магнит и с силой оттянул от меня все, что обременяло мою душу в тот день. Довольно долго я видел необыкновенное свечение в комнате. Как было бы хорошо, если бы я мог всегда видеть этот свет, и не только я, но и все люди.
Поехав к старцу в следующий раз, я познакомился с шурином одного профессора по медицине, гинеколога. У этого врача в течение пятнадцати лет не было детей. Шурин предложил ему поехать познакомиться со старцем и взять у него благословение, — после долгих уговоров он его убедил. Когда профессор увидел людей, собравшихся в келлии у старца (более шестидесяти человек), то засмеялся и сказал шурину: «Что здесь делают все эти люди? Даже в больнице не бывает столько больных. Все они ждут старца?» Однако они сели и стали ждать вместе с остальными. Известно, что со старцем говорили по очереди, за исключением случаев, когда он сам подзывал к себе кого‑то, зная, что ему это более необходимо.
В какой‑то момент старец во время беседы начал делать что‑то с землей. Когда его собеседник отошел, к нему подошел модно одетый молодой человек с развязными манерами, но прежде чем он успел что‑либо произнести, старец сказал ему: «Возьми это» — и дал комок, который он только что слепил из грязи. «Что это такое?» — грубо спросил молодой человек. «Это, дорогой мой, лучше, чем то, что делаешь ты», — ответил старец. Молодой человек ушел в раздражении, отошел на десять метров, но потом вернулся, безудержно рыдая. Тогда старец дал ему необходимые советы. Потом мы узнали, что этот несчастный человек работал охранником в непристойных заведениях и вел дурную жизнь.
Затем подошла очередь гинеколога. Он еще не успел ничего сказать, как старец позвал его: «Доктор, иди сюда!» Тот вздрогнул. Потом старец назвал его по имени и продолжил: «Знаю, зачем ты пришел сюда». — «Геронда, если вы знаете, то скажите, почему у меня не рождаются дети?» — «Ни у тебя, ни у твоей жены проблем нет». — «Тогда почему же?» — «Во–первых, потому, что у тебя большое я и ты слишком веришь в силу науки. Во–вторых, потому, что ты совершал преступления». — «Каким образом, Геронда, я совершал преступления?» — «Дорогой мой, делая аборты, ты отнимаешь жизни. В–третьих, тебе, как человеку, важно и необходимо быть смиренным и простым перед Богом и по отношению к людям». Старец посоветовал ему попросить у Бога, чтобы Он даровал ему покаяние, исповедоваться, молиться, и в скором времени будут результаты. Действительно, спустя некоторое время, в течение которого он исполнял то, что сказал ему старец, у него родились дети. Он перестал делать аборты и стал советовать людям сохранять детей.
