Гаральд Граф - Флот и война. Балтийский флот в Первую мировую
Следует обратить внимание на то значение, какое сыграли в бою легкие крейсера и миноносцы. Как только положение какой‑либо из сторон становилось критическим, сейчас же пускались в атаку миноносцы, и почти каждый раз эта мера достигала цели: противник поворачивал и на время прекращал огонь. Но всегда такая атака стоила очень дорого; миноносцы и легкие крейсера, если только они не погибали, получали очень серьезные повреждения и выходили из строя. В будущем, очевидно, в этом направлении техника должна дать какой‑то новый тип корабля, более приспособленный для минных атак при современных условиях. Конечно, должны быть усовершенствованы и сами мины, которые уже теперь недостаточно быстроходны и обладают незначительной дистанцией хода. При современной дальнобойности противоминной артиллерии это заставляет миноносцы быть слишком долгое время под огнем, а следовательно, подвергает их излишнему риску. Кроме того, при тактических требованиях нашего времени, предъявляемых миноносцам относительно скорости хода, большого минного и артиллерийского вооружения, а также дальности плавания, они сильно возросли в водоизмещении, что делает их удобной целью. В силу этих причин, вероятность достижения требуемой дистанции минного выстрела почти немыслима.
Личный состав миноносцев в современных минных атаках должен проявлять чудеса храбрости. Только тогда он в состоянии рассчитывать на какой‑нибудь успех, как это было во время Ютландского боя. Но можно ли быть всегда уверенным в том, что такая храбрость будет проявлена, и не следует ли облегчить условия, в которых находится во время атаки миноносец, чтобы ее успех был всегда более обеспечен?
Как англичане, так и немцы в этом бою проявили столько примеров личного мужества и доблести, что совершенно невозможно отдать предпочтение какой‑либо стороне. И те и другие вполне поддержали честь своего флага: геройски сражались, геройски, бестрепетно погибали…
Что дал этот бой нам? Изменил ли он положение на нашем театре, будут ли чувствоваться его отголоски у нас?
Вряд ли. Все остается по‑старому, так как бой не был решительным; соотношение сил осталось таким же, как и раньше, а следовательно, характер дальнейших действий обеих сторон не изменится. Мы по‑прежнему будем сидеть за своим заграждением и… ждать. Может быть, произойдет второй бой, который будет иметь более определенный исход, но на это рассчитывать трудно. Пройдет долгий период, пока флоты обеих сторон будут чиниться и приводиться в боевую готовность. Потом же, едва ли германский флот рискнет снова выйти, так как из опыта Ютландского боя он не мог не убедиться, что против английского перевеса в силах он не в состоянии что‑либо сделать.
Ремонт «Новика» быстро подвигался вперед. Шли дни за днями. Из Рижского залива доходили только слухи. Ничего особенного там не происходило. Это до известной степени нас еще утешало. 4 июля мы узнали неожиданную новость, что наш начальник дивизии контр‑адмирал А.В. Колчак назначен командующим Черноморским флотом и произведен в вице‑адмиралы. Его место занял командир линейного корабля «Гангут» флигель‑адъютант капитан 1‑го ранга М.А. Кедров, с производством в контр‑адмиралы и с зачислением в свиту[67].
Такое высокое назначение А.В. Колчака было принято всеми с большим восторгом. Конечно, расставаться с ним было очень тяжело, так как вся дивизия его очень любила, преклоняясь перед его колоссальной энергией, умом и храбростью. Но мы понимали, что на таком ответственном посту, как командующий флотом, он мог принести несравненно большую пользу России, чем на скромном посту начальника Минной дивизии.
Нельзя не остановиться подробнее на замечательной личности вице‑адмирала А.В. Колчака.
Небольшого роста, худощавый, стройный, с движениями гибкими и точными. Лицо с острым, четким, тонко вырезанным профилем; гордый, с горбинкой, нос; твердый овал бритого подбородка; тонкие губы; глаза то вспыхивающие, то потухающие под тяжелыми веками. Весь его облик – олицетворение силы, ума, энергии, благородства и решимости.
Ничего фальшивого, придуманного, неискреннего; все естественно и просто. В нем есть что‑то, приковывающее взоры и сердца; он с первого же взгляда располагает к себе и внушает обаяние и веру. Вот портрет адмирала. Очевидно, сама судьба предопределила ему всегда руководить другими людьми.
Если мы окинем взором его предыдущую карьеру, с первых дней службы, то она носит тот же отпечаток, что и его наружность: он – на голову выше окружающих его людей, он идет впереди, вне установленных рамок и порядка.
В 1894 году он кончает Морской корпус вторым в выпуске.
С 1895 года он четыре года подряд не сходит с палубы корабля и плавает на крейсерах «Рюрик» и «Крейсер» на Дальнем Востоке.
Через два месяца после возвращения в Кронштадт на броненосце «Петропавловск» он опять уходит на Дальний Восток. Но на пути в Средиземном море получает приглашение от Императорской Академии наук принять участие в экспедиции в Ледовитый океан под начальством барона Толя. Он уже и тогда выделился своим интересом к полярным экспедициям и незаурядными работами по океанографии.
А.В. Колчак принял предложение и после нескольких месяцев подготовки летом 1900 года ушел в составе экспедиции на судне «Заря» в Карское море и к берегам Таймыра.
Перезимовав там, в июле 1901 года «Заря» пошла дальше на Восток, обогнула мыс Челюскин и, выйдя в Сибирское море, направилась к Новосибирским островам, где стала на вторую зимовку.
Весной 1902 года барон Толь предпринял санную экспедицию на остров Беннет. Из‑за неблагоприятных ветров и состояния льда экспедиция не удалась, и о партии не было никаких сведений.
Тогда Академия наук решила организовать помощь партии и поручила А.В. Колчаку разработать ее план. Весной он с шестью матросами и восемью тунгусами и якутами был уже в пути. Сперва на санях, а потом на китобойном вельботе он упорно продвигается вперед.
Испытав страшные трудности и лишения, А.В. Колчак 6 августа 1903 года высадился на Беннете, но партии барона Толя там не нашел. После подробного исследования этого острова и 43‑дневного плавания на открытой шлюпке среди льдов он вернулся обратно.
За выполнение столь трудной экспедиции Императорское Географическое общество поднесло ему большую Константиновскую медаль, которую до этого момента имели всего три путешественника.
Не успев вернуться даже в Петербург, он узнает о вспыхнувшей японской войне и отправляется на эскадру адмирала Макарова в Порт‑Артур.
Там он сначала плавает на крейсере «Аскольд», а потом получает в командование миноносец «Сердитый», с которым совершает целый ряд подвигов. Затем, когда главная защита Порт‑Артура окончательно перешла на сушу, он был назначен командиром 75‑миллиметровой батареи на северо‑восточном фронте и прокомандовал ею до самой сдачи крепости.
Далее А.В. Колчак направляет всю энергию на воссоздание флота и работает в Морском генеральном штабе. В нем он становится начальником оперативной части по Балтийскому театру и разрабатывает план войны с Германией.
В 1908–1909 годах он опять принимает участие в полярной экспедиции как командир ледокола «Вайгач». Но скоро его вызывают обратно в Петербург: идет возрождение флота, и он необходим. До 1912 года А.В. Колчак продолжает работать в Генеральном штабе, а затем он – снова на палубе корабля.
В этом году он назначается командиром миноносца «Уссуриец», а в 1913 году – командиром миноносца «Пограничник» и одновременно исполняет обязанности флаг‑капитана по оперативной части штаба флота.
Началась Великая война, и А.В. Колчак, оставаясь все время в штабе флота, принимает участие в целом ряде им же самим разработанных экспедиций для постановки минных заграждений у неприятельских берегов.
Осенью 1915 года он принимает командование над нашей Минной дивизией и сразу ее оживляет. При ее помощи значительно усиливает защиту столь важного Рижского залива и, кроме того, неоднократно своими кораблями поддерживает армию генерала Радко‑Дмитриева, что позволяет ей укрепиться впереди Риги и не сдать противнику этот важный пункт.
За это ему был пожалован орден Св. Георгия 4‑й степени.
И вот теперь, в нарушение всех условностей, имея всего 41 год, он произведен в вице‑адмиралы, пробыв контр‑адмиралом всего два месяца, и назначен командующим Черноморским флотом.
Вот относительно назначения нового начальника дивизии мнения сильно расходились: одни считали его безусловно подходящим на этом месте, а другие, наоборот, утверждали противное. Боялись, что, так как он был всегда далек от Минной дивизии, не сможет понять духа личного состава миноносцев и не сумеет войти в положение дивизии, а на этой почве возникнет много недоразумений и конфликтов. Только в одном никто не сомневался – что он был одним из самых выдающихся и образованных наших морских офицеров. Да, трудно и невыгодно принимать места после столь выдающихся предшественников, как Колчак! Надо отдать полную справедливость адмиралу Кедрову – после нескольких месяцев совместной с ним службы в тяжелой боевой обстановке такое предубеждение совершенно пропало, и все преклонились перед его энергией, знанием дела и ясным умом. В нашей тесной кают‑компанейской среде его полюбили как старшего соплавателя и замечательно интересного и веселого собеседника.
