Лев Сирин - Как разграбили СССР. Пир мародеров
Спустя срок, работая уже в «Московской правде», наткнулся как-то на редакционный материал под примерным заголовком: «Лужков — журналисты — 30:0. Юрий Михайлович выиграл все суды у журналистов». Потряс и профессиональный мазохизм автора, и то, что это была неправда. Лужков не выиграл у меня и проиграл, по крайней мере, одной моей коллеге, с которой мы присутствовали на одном-единст-венном заседании, к досаде Юрия Михайловича, кое-как все-таки состоявшемся, по его иску.
Впрочем, дело даже не в том, выиграл Лужков у всех журналистов или нет. Публично кичиться выигранными судами у журналистов, пусть даже тогдашнее общество разгула свободы СМИ и понятия не имело, как эти победы мэру достаются, это, знаете, симптом политического нездоровья. Политическая болезнь и душевный человеческий изъян. Для этого надо быть только Лужковым с его косным мозгом политического феодала образца 1990-х. В вотчине которого можно было только проигрывать. В вотчине которого понятие «справедливость» было значимо лишь настолько, насколько сильные люди стояли за материалами дерзкого журналиста. В этом был весь Лужков. Кстати, причины нынешней несвободы СМИ в регионах, на мой взгляд, в том, что там еще полным-полно таких вот Лужковых на разных уровнях и вовсю царят 1990-е.
...Не припомню, кстати, хоть одного суда Ельцина с журналистами. А уж его они терзали, не дай бог Юрию Михайловичу! Или. Не помню Путина и Медведева, судящихся с прессой.
Поэтому и не могу понять коллег-журналистов, аплодировавших Лужкову при открытии церемонии вручения престижной журналистской премии, где Юрий Михайлович упрекнул в ограничении свободы СМИ нынешнюю власть, ревностным служителем которой, к слову, сам экс-мэр являлся аккурат со дня проигрыша «Отечеством» парламентских выборов в 1999 году и до своего позорного сентябрьского отрешения.
Лично мой упрек нынешней власти, что Лужков до сих пор не в тюрьме. (Или Батурина.) Да и, честно говоря, слишком долго его терпели у власти. Могли бы справиться и побыстрее.
СЕРГЕЙ ЛИСОВСКИЙЛисовский Сергей Федорович - член Совета Федерации РФ, один из первых деятелей шоу-бизнеса, рекламы и продюсеров ораны. Родился 25 апреля I960 г. в Москве. В июне 1996 г. был арестован при выносе из Дома правительства коробки с деньгами. В 2000 г. создал комплекс «Моссельпром» по производству мяса птицы.
— После того как в июне 1996 года Вас арестовали на проходной Белого дома с коробкой из-под ксерокса, история постсоветской России потекла в олигархическом русле. Явлении новом после распада Советского Союза и, наверное, самом живучем. Вы понимаете, что вмешались в большую историю?
— Это не моя заслуга, это так Бог положил. Нас с Евстафьевым выбрали не случайно. Мы представляли две части новой предвыборной команды президента. Евстафьев был близок к Чубайсу — и сразу замазался Чубайс. Я был ближе к медиакоманде — НТВ, ОРТ занимались выборами, и тогда попадали они...
И интересно, помню, мы в Лондоне встретились с рядом уехавших на Запад людей. Случайно, в отеле. Был там такой, скажем так, «теневой» парень, который, в отличие от Гусинского и Березовского, не проявлял себя как активный политэмигрант. Он состоятельный бизнесмен, и ему не нужны были все эти скандалы...
— Кто это, имя скажете?
— Если бы я хотел вам сказать, я бы сказал. И вот он мне говорит: «Сергей, я тебе хоть сказал «спасибо»? Я говорю: «За что?» Он говорит: «Ты понимаешь, если бы тогда с этой коробкой не случилось, то все было бы иначе! Если бы Коржаков с Барсуковым остались, то многие просто не появились бы... А тебя убрали из бизнеса...»
— Какие-то дивиденды он имел в виду, которые Вы якобы недополучили?
— Ну да, именно так он и говорил... Я отвечаю: «Счастлив не тот, кто там, наверху, а тот, кто правильно поступал в этой жизни. И мне достаточно того, что я имею».
— Ходорковский, который, кстати, как и Вы, работал в комсомоле, то есть Вы почти одновременно сделали первые большие деньги...
— Я как-то сидел в компании за столом. И там, кстати, был и Ходорковский, и те, прошлые олигархи... И один из известных олигархов вдруг сказал: «А я вор! И горжусь этим. И дальше буду воровать». Я спрашиваю: «В каком смысле вор?» А он отвечает, что украл какие-то акции, и называет известное предприятие. И причем все остальные сидят и вполне нормально на него смотрят. Я встал: «Вы знаете, а я не вор. И считаю, что гордиться тем, что ты вор, по меньшей мере, глупо! Не вписываюсь в вашу компанию». Встал и ушел. И после этого, кстати, и перестал с ними общаться.
— Слышал, что Вам довелось повоевать с одним из знаковых олигархов 1990-х Владимиром Гусинским, так что о волчьих нравах этих людей должны знать не понаслышке. Тяжело приходилось?
— Мы схлестнулись с Гусинским в 1995-м или в начале 1996 года. Он же хотел купить всю фильмотеку «Ленфильма». Причем он вел очень жесткие переговоры. Кстати, знает кто-то или нет... Гусинский ведь сначала хотел купить всю фильмотеку «Мосфильма». Практически уже купил! Вы представляете, он был бы сейчас владельцем «Семнадцати мгновений весны», «В бой идут одни старики», все наши комедии были бы его... Сколько бы это сейчас стоило? Миллиарды! Это миллиарды! И «Мосфильм» спасло только одно. Я считал, что это достояние страны и нельзя, чтобы оно переходило в частные руки. Как «Норникель». Его создавали заключенные, много людей погибло, и то, что им сейчас руководит Иванов-Петров-Сидоров, — безнравственно!
— Так произошло со многими предприятиями...
— Да! И с ОРТ! Я помню, ходил тогда к руководителю ОРТ... Был этот... Наш из ЦК... С бровями такими...
— Яковлев.
— Яковлев. Я ему говорил: «Как вы можете отдать Первый канал в руки этих шести олигархов?» Яковлев мне кивал, кивал... А потом я узнаю, что он все подписал! То же самое происходило и с «Мосфильмом». Я даже в Администрацию президента ходил, чиновники мне кивали, но все без толку. И тогда я придумал один очень хороший способ. Пошел и рассказал эту историю Березовскому: «Как же так, Гусинский это все заберет, а ты?» Они в этот момент как раз были в контрах. И Боря страшно возмутился, естественно, и поехал на Гусинского. И вот они схлестнулись. И пока они дрались, «Мосфильм» остался государству.
— С «Ленфильмом» такой же ход сделали?
— Нет. «Ленфильм» как-то выпал из поля зрения. В Питере вообще тогда была тяжелая ситуация. И Гусинский действовал тихо-тихо. У него уже было соглашение, оставался буквально месяц. И тут ко мне пришли ребята из «Ленфильма» — они видели, что я пятому каналу помогаю, — и попросили: «Помоги нам! Одни проблемы, денег нет». Выход нашелся. Еще в 1992 году мы создали компанию «Премьер-видеофильм», которая покупала права на фильмы и продавала их телевидению. Я предложил «Ленфиль-му» купить права примерно на 60 фильмов на три года и заплатить вперед. Сумма их устроила.
— Соответственно, в эти три года продавать эти фильмы «Ленфильм» уже не мог?
— Это нормальная форма, так все мейджеры, крупные производители, работают. Они выпускают какой-то фильм. Потом их представители ездят по миру и продают права на определенную территорию, на какой-то период времени и на определенное количество показов. Обычно фильм приносит доходы лет 20 — 30. И с директором «Ленфильма» мы договорились, что нет смысла продавать все картины навсегда, а моих денег за три года им хватит, чтобы пережить это смутное время. Но вот как-то утром я приезжаю в Питер подписывать соглашение, а мне звонят из Москвы: «У нас в офисе ОМОН, всех положили на пол!» Я этого доказать не могу, но, по-видимому, Гусинский узнал, что мы подписываем соглашение. У меня тут же арестовали счета, и в результате соглашение мы так и не подписали.
— Ваш друг Дмитрий Дибров недавно весьма своеобразно поздравил Вас с днем рождения на страницах «Коммерсанта». Перефразируя Ленина, сказал: «Если Толстой — это зеркало русской революции, то Лисовский — это зеркало России в период второго первоначального накопления капитала». Читали?
— Читал-читал! А что Вы так осторожно говорите об этом?
— Я всегда так говорю... В 2003 году Вы в одном из интервью сказали, что еще не время говорить, почему Вы со своим «Премьер СВ» ушли из рекламного бизнеса. Если учесть, что Вы были с июля 1995 года генеральным директором ЗАО «ОРТ — реклама» — с первых его позиций. Может быть, такое время сегодня наступило?
— Один из аспектов моего ухода был связан с определенной расстановкой политических сил, и поэтому мне надо было уйти.
— Вы хотите сказать, что Березовский с Чубайсом поссорились, а по Вам это ударило рикошетом. Нет?
— Вы знаете, я никогда не был другом Чубайса. К Чубайсу отношусь неоднозначно. Я не думаю, то, что они сделали, и то, что он сейчас делает, — это правильно...
— Сейчас? Нанотехнологии?
— Да. В том числе. Я просто работал в предвыборном штабе Ельцина в 1996 году, который тогда возглавлял Чубайс. А это разные вещи. Меня наняли как специалиста для выполнения определенного вида работ.
