Русская идея от Николая I до путина. Книга IV-2000-2016 - Янов Александр Львович
Трудно передать, до какой степени некомфортно почувствует себя Россия в совершенно новой для нее роли, повернув на Восток. Нет сомнения, это создаст благодарную почву для лечения «соловьевского недуга» после Путина. Но не более чем почву. Элиты, конечно, быстро сообразят, что к чему. Сложнее будет с массами, чего, похоже, не учитывают авторы. Ведь массы могут и восстать против невыносимо унизительной, как они сочтут, для России роли в мире, еще пуще, чем против распада империи. И найдутся, не сомневайтесь, демагоги из числа рыцарей Русской идеи, национал-патриоты, что возглавят восстание против «поворота на Восток», а заодно и против главного его бенефициара — Сибири.
И бог весть, к чему это восстание может привести, начиная с гражданской войны и кончая расколом страны. Несмотря даже на то, что, по меткому замечанию авторов, «представить себе Сибирь без России еще можно-при воспаленном воображении, — но представить себе Россию без Сибири не получается никак». По всем этим причинам лечение «соловьевского недуга» непременно потребует того, что м-р Ло, как помнит, надеюсь, читатель (см. главу «Четвертый сценарий»), назвал «реконцептуализацией идеи величия и власти». В переводе с академического-хорошо разработанной стратегии лечения, осторожной, терапевтической. Недуг-то застарелый, вековой, как мы еще увидим. Хирургия здесь не помощник. Впрочем, к этой ключевой теме мы еще вернемся в заключении главы.
Этот непривычный мир
А пока поговорим о драматической непохожести того мира, в который, поворачивая на Восток, попадет Россия, на тот, к которому она за столетия привыкла на Западе, и, главное, о том мировоззренческом перевороте в умах, которого он потребует. Этот мир уже тем не похож, что на Востоке «практически каждый партнер (Япония, Южная Корея, Филиппины, Индонезия, Малайзия, не говоря уже о Канаде или Австралии) обладает большим экономическим потенциалом, чем Россия, в сотрудничестве с Москвой особо не нуждается, и поставки российского сырья никак не могут определить поведение этих игроков». И это еще не все. «В регионе доминируют два гиганта — Соединенные Штаты и Китай, и на их фоне Россия выглядит экономическим карликом, обладающим к тому же минимальным потенциалом “мягкой силы”».
Для «патриотов» поворот на Восток, как мы уже говорили, означает побег из Европы в Азию, в объятия Китая. Но на самом деле поворачивается Россия к Тихоокеанскому бассейну, к США. Другими словами, «не туда, где наблюдается самый высокий рост на заимствованных технологиях, а к первоисточнику этих технологий… И это совершенно точно не Китай». Представьте себе ярость «патриотов», воодушевившихся было побегом России из Европы, когда до них дойдет смысл центрального тезиса авторов, согласно которому «Сибири как колонии, навсегда оставшейся в составе России, следует найти путь к примирению России с Европой и с теми ее колониями, которые давно обрели независимость, но сохранили приверженность европейскому пути развития».
Или того пуще: «Именно тут, на берегу Тихого океана, русские должны обрести свою идентичность и понять, что на Восток от России лежит не Китай, а Соединенные Штаты, что Россия и Америка — это две производные Европы, а Запад соседствует с нами не только на атлантическом, но и на тихоокеанском берегу… Именно здесь русский человек ощущает себя, говоря словами Екатерины II, русским европейцем».
Честно сказать, я остолбенел, когда прочитал это в книге, опубликованной в наши дни в путинской России. На мгновенье-странная иллюзия! — мне показалось, что я нечаянно перепутал и читаю не книгу Зубова и Иноземцева, а свою. А в следующее мгновение вообразил я смятение в умах большинства, которое вызвал бы этот тезис авторитетных ученых, повторяйся он на публичных форумах, например на центральных каналах российского телевидения. И как хотите, не осталось у меня сомнений, что вера авторов в то, что это возможно при существующем режиме (снова возвращаюсь к нашему «первому спору»), граничит с фантастикой и даже не научной. Ведь нацелено в самое сердце путинской «национальной идеи».
Мало того, что никому на Тихом океане не интересны хронические путинские обиды и жалобы. Из-за того ли, что все бывшие союзники СССР при первой возможности, как крысы с корабля, сбежали в ЕС и в НАТО. Или из-за того, что коварное НАТО придвигает свою ПРО к границам России. Нет на Тихом океане ни бывших сателлитов России (разве что никому не нужная Северная Корея), ни ЕС, ни НАТО, ни ПРО. Все путинское нытье, все набившие на Западе оскомину мантры на Востоке попросту не сработают. Там, чтобы стать замеченной, потребуется от России положить на стол РЕАЛЬНЫЕ хозяйственные достижения, не мантры.
Вот один пример. 4 февраля 2016 года подписано соглашение о Тихоокеанском партнерстве (ТТП). Среди его членов и Австралия, и Вьетнам, и Сингапур, и Малайзия, и, конечно, США и Канада, и еще шесть стран, представляющих в общей сложности 40 % мирового ВВП. Мьянмой ТТП пренебрег. Россию тоже уговаривать не стали. По простой причине: амбиции, как у Америки, достижения, как у Мьянмы.
А реальные достижения России на Тихом океане возможны, в принципе, лишь при одном условии: если собрать Сибирь в единый территориально-производственный комплекс, в ударный кулак, объединив «природные ресурсы русского Севера (включая нефте- и газоносные провинции Западной Сибири), человеческий потенциал больших сибирских городов и логистические возможности восточных прибрежных территорий». Воссоздав, другими словами, единый мегарегион Сибирь. Ибо другого способа сделать Россию конкурентоспособной на Тихом океане НЕ СУЩЕСТВУЕТ.
Догнать Аляску!
С легкой руки Жириновского обуяла «патриотов» в России страсть «вернуть Аляску». Миф гласит, что этот алмаз Русского Севера был по дешевке предательски продан царем-освободителем пиндосам. И полтора столетия спустя настало, мол, для вставшей с колен России время исправить эту историческую ошибку: отнять у зажравшихся пиндосов исконную русскую землю. Правда, помимо всех логистических сложностей, связанных с такой операцией, не пришел в «патриотические» головы даже самый простой вопрос: зачем? Зачем возвращать России эту преуспевающую Аляску? Чтобы превратить ее в еще один умирающий Магадан?
За последние четверть века население Магадана сократилось с 152 тысяч до 96, тогда как в Анкоридже, аналоге Магадана на Аляске, оно выросло с 226 тысяч до 298. И если порт Магадана принимает в год лишь 1,4 млн тонн грузов, то порт Анкориджа — 4,2 млн. И хотя железной дороги в Канаду на Аляске нет, пассажиропоток авиаперевозок превысил в 2015 году полтора миллиона (!) человек. Короче говоря, живая она, Аляска, а Магадан умирает. Все дело в том, что «патриоты» в России мыслят исключительно в терминах территорий, а на Аляске-живые люди. Предпочли бы они жить в Магадане?
И так во всем. Сравним число аэропортов на Аляске (не с Магаданом, конечно, там и сравнивать не с чем) с Дальневосточным федеральным округом, включающим все тихоокеанское побережье Сибири и даже гигантскую Якутию. Так вот, в ДФО на все про все — 91 аэропорт, а на Аляске их — 256. И еще 300 для местной авиации. И еще 3000 взлетно-посадочных полос для частных самолетов.
А что такое аэропорты для этих титанических безлюдных пространств, где иные «субъекты федерации» превосходят по площади средние европейские государства, да и азиатские тоже (Япония с ее 380 тыс. кв. км — крошка рядом с Иркутской областью с 775 тыс. кв. км)? Аэропорты — это возможность общения с родными, это близость к культурным центрам, это доступность первоклассной медицины. «Появятся аэропорты, исчезнет ощущение заброшенности, возникнет мотив для молодежи оставаться в родных городах (за последние четверть века Сибирь покинуло около полумиллиона человек), а у жителей других частей страны — приезжать туда на заработки и на постоянное место жительства».
Как бы то ни было, если «повороту на Восток» не суждено остаться очередным бумажным проектом вроде никчемного тоннеля под Беринговым проливом или моста на Сахалин (привычная гигантомания, совершенно неуместная для положения и места России в непривычном тихоокеанском мире, и здесь, как мы видим, не покидает «патриотические» сердца), догонять Аляску придется. И срочно.
