Федор Раззаков - Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики
Российская «братва» в точности повторит путь американских гангстеров: интенсивно стрелять друг в друга она тоже будет более десятилетия (1988—1999), после чего несколько успокоится, найдя компромисс как друг с дружкой, так и с властью.
Между тем размах российской преступности был даже больше, чем это было в Америке 20-х, поскольку прогресс, как известно, не стоит на месте. Например, в Штатах не было такого количества преступных группировок, как у нас. Правда, и времена теперь другие – более насыщенные. Если в 1989 году в СССР было официально выявлено 1300 подобных бандформирований, то уже через год их количество перевалило за три тысячи. А ведь за каждой группировкой стоят аппетиты нескольких десятков, а то и сотен молодых людей, насытить которые было трудно. Отсюда и конфликты, поводов к возникновению которых может быть масса: начиная от личных и кончая экономическими.
В Америке в 20-е годы гангстеры представляли собой достаточно примитивных преступников: в основном это были безграмотные, качкообразные вымогатели, чье понимание преступной деятельности ограничивалось грубым рэкетом и убийствами. Но уже в 30-е годы, после отмены «сухого закона», «Коза Ностра» резко поумнела в связи с вынужденным переходом к более сложным видам преступной деятельности: азартным играм, причем это были не только лотереи и тотализатор, но и операции с законно действующими казино, и сложные принципы присвоения части их дохода; отмывание денег, пользование швейцарскими банками, проникновение в систему банков и бизнеса, присвоение пенсионных фондов с помощью документально оформленных сделок и т. д.
Российская преступность в точности повторила и этот путь, только прошла его быстрее. Недавние качки-рэкетиры, наводившие ужас на кооператоров в горбачевскую перестройку, в начале 90-х вынуждены были поумнеть. Толчком к этому послужила приватизация по-чубайсовски – грабительская по своей сути. И недавние качки, по-прежнему держа в одной руке пистолет, другую руку положили на «мышку» от компьютера. Получился этакий симбиоз жестокого качка и умного бухгалтера. Некоторые из этих «братков» уже в начале 90-х стали уходить в легальную экономику (в «Бригаде» Саша Белов начал этот процесс в 1994 году с попытки создания фонда «Реставрация»).
Начавшийся процесс ухода многих «братков» в легальную сферу экономики мог несколько снизить уровень преступности в стране. Однако в конце 1994 года грянула первая чеченская война, и «братва» активно включилась в этот процесс. Кривая преступности поползла вверх еще сильнее. И снова напомним: эта ситуация показана и в сериале «Бригада»: там Саша Белый пытается уйти в легальный бизнес, но чеченская война вновь затягивает его в омут криминального беспредела. Происходит сшибка молодой «братвы» с «ворами в законе» (в фильме: Белова с Лукой).
В те годы одним из главных факторов раздора в криминальной среде действительно был конфликт старшего поколения с молодым или старого с новым (в Штатах 20-х это был конфликт молодых с «усатыми»). На брифинге в МВД России летом 1995 года сообщалось, что в преступной среде обострились противоречия – идет настоящая война за выживание идеологии «старых» и «новых» «воров в законе». Эта междоусобица, по оценкам специалистов, должна была закончиться победой нового воровского поколения, располагающего гораздо большими материальными ресурсами и связями с коррумпированными чиновниками. Произойдет это через 3—5 лет, когда закончится разделение сфер влияния по национально-территориальному признаку.
В конфликте старого с молодым разберем один конкретный пример – с ореховской группировкой. В Москве начала 90-х она являлась одной из самых молодых по возрасту (ее создал лидер солнцевских Сергей Тимофеев по прозвищу Сильвестр), и члены ее отрицали правила и понятия, установленные в уголовном мире. На этой почве в 1992 году на юге Москвы вспыхнула настоящая война между ореховской, нагатинской и подольской группировками. Война была по-настоящему кровопролитной. Так, в феврале 1993 года в кафе «Каширское» и «Кипарис» были убиты шестеро членов ореховской группировки. Однако ореховских это не остановило, и в апреле того же года на Елецкой улице они расправились с 50-летним московским авторитетом Виктором Коганом и его телохранителем.
Война в Орехово к лету достигла таких масштабов, что 31 августа в УВД Южного округа прошло экстренное совещание, посвященное этой теме. В конце концов конфликт сумел погасить сам Сильвестр, который осенью 1993 года встретился с лидерами ореховских и убедил их прекратить кровопролитие. Именно после этой встречи часть денег группировки потекла в легальный бизнес и мир на юге Москвы был восстановлен. Выиграли же от этого все: и «братва», и милиция, и рядовые граждане, уставшие шарахаться от автоматных очередей и взрывов гранат. В 1994 году снижение уровня преступности в районе УВД Южного округа было положительно охарактеризовано на коллегии ГУВД.
Однако после гибели Сильвестра в сентябре 1994 года (автомобиль с ним взорвали на Тверской-Ямской улице в Москве, хотя, по одной из версий, это была инсценировка смерти со стороны самого авторитета) ореховская группировка вновь распалась на несколько частей, и ее бойцы вступили на тропу новой войны. Только за первую половину 1995 года в вооруженных разборках были убиты такие лидеры ореховских, как Виктор Камахин, Владимир Гаврилин, Александр Клещенко, Виктор Чурсин, Александр Губанов и др. За это же время в Южном округе произошло 140 убийств, часть из которых проходит по графе «бандитские разборки».
Если взять голую статистику, то количество подобных разборок в России, да и в некоторых других странах СНГ в те годы постоянно росло. К примеру, в 1992 году в Москве произошло 29 вооруженных столкновений между бандитами, в которых 18 человек были убиты и 47 ранены. Всего же в России за тот год было зафиксировано около 200 таких разборок. Однако уже в первом полугодии 1993 года вооруженных стычек между бандитами было зафиксировано 197, в которых погибли 32 человека и 88 были ранены. Всего же за период с 1992 по 1995 год в России были убиты 500 преступных авторитетов, из которых 40 – «воры в законе». А сколько в этих войнах погибло рядовых членов группировок – молодых людей в возрасте от 17 до 25 лет, вряд ли когда-нибудь будет подсчитано.
Не менее ожесточенная борьба старого с новым в криминальном мире разгорелась в столице Приморского края – городе Владивостоке. В 1990 году местные бандиты отказались выделять деньги в воровской общак, и для улаживания конфликта из Москвы прибыл представитель воровского сообщества Ватулик. Однако приморские бандиты его убили. Та же участь постигла и другого представителя воров – «вора в законе» из Иркутска Банина, которого убили в декабре 1991 года. Во главе владивостокской фронды встал бывший боксер Александр Макаренко, который свое первое сражение с ворами выиграл. После этого город поделили между собой местные авторитеты. Но в 1992—1994 годах в городе вспыхнула война с чеченцами, в результате которой погибло более двух десятков человек, а из рядов «славян» был выбит известный авторитет Давыдкин. В октябре 1995 года пуля киллера настигла и Александра Макаренко, и Приморский край вновь оказался перед возможностью нового передела.
Не менее кроваво, чем в Приморье, выясняли свои отношения и бандиты Крыма. Не случайно этот полуостров у многих ассоциируется с мафиозной Сицилией, а город Симферополь называли тогда не иначе как Палермо. Именно в этом регионе бандитские войны носили не только экономический, но и политический оттенок, поскольку среди «крестных отцов» начало входить в моду идти в политику – становиться членами разных политических партий и идти в депутаты.
В 80-х годах в Симферополе свои первые шаги на ниве игры в «наперсток» делали будущие «крестные отцы» города Виктор Башмаков и Олег Дзюба. На собранные таким образом деньги их «бригады» создали первые кооперативы. С ростом благосостояния менялись и аппетиты «крестных отцов», и в конце концов это привело к конфликту между ними. Так началась бандитская война в Крыму.
Велась она всеми доступными средствами, и Дзюбе сначала в ней не везло: в 1993 году в одном из сражений был убит его брат. Но летом 1994 года не повезло уже Виктору Башмакову: в один из дней его хладнокровно расстрелял из автомата неизвестный мотоциклист. Подозрение в этом убийстве пало на севастопольскую группировку «Сейлем», с которой погибший конфликтовал. Началась еще одна война, в которой убийства носили буквально ритуальный характер. Так, на поминках по Башмакову была открыта внезапная стрельба по прибывшим гостям и выстрелом в голову был убит лидер христианско-либеральной партии, бывший каратист и бизнесмен из Севастополя Евгений Поданев. А на сороковой день гибели Башмакова был убит преемник Поданева по партии М. Корчелава.
Осенью того же года люди Башмакова добрались и до Олега Дзюбы. В момент, когда он выходил из поликлиники, его атаковали несколько вооруженных людей. В результате трое телохранителей Дзюбы были убиты, но сам он отделался лишь ранением в руку. После этого нападения он не стал искушать судьбу и вместе с семьей уехал на лечение и отдых во Франкфурт-на-Майне. Однако убежать от собственной судьбы еще никому не удавалось.