Аллен Даллес - Искусство разведки
Американцы обычно гордятся – и, видимо, справедливо – тем, что естественные и органически присущие Многим другим народам «заговорщические» наклонности отсутствуют в их характере и не типичны для той обстановки, в которой они живут. При этом американцы, сознавая это, нередко полагают, что как в дипломатии, так и в разведывательных операциях мы не можем тягаться с «коварным иностранцем». Иностранцы, в свою очередь, считают американцев несколько легковерными и наивными. Кроме того, американских официальных представителей рисуют довольно-таки ограниченными филантропами, немного склонными к миссионерству, вмешивающимися в дела, в которых они ничего не понимают, и настаивающих на том, чтобы все делалось в соответствии с их желаниями. Таков американец, предстающий перед нами в книге Грэма Грина «Тихий американец». В «Некрасивом американце» другая сторона того же предубеждения: будто мы, находясь за границей, не понимаем по-настоящему местных условий и местного населения и не считаемся с ними. Большое количество книг-бестселлеров на эту тему свидетельствует о том, что эта точка зрения имеет широкое хождение и что нам в определенной мере импонирует, когда нас изображают простодушным, доверчивым народом. Не приходится удивляться, что подобные предубеждения, создающие для нас неприятности, проявляются в критических высказываниях как в Америке, так и за границей по поводу нашей деятельности за рубежом в целом, в том числе разведывательной службы США.
Прежде всего я хочу сказать, что лучше брать сырой человеческий материал, имеющийся у нас в Америке, – наивных, простых людей, – и готовить из них первоклассных работников разведки, не жалея на это времени, чем выискивать людей от природы хитрых, коварных, с конспираторскими наклонностями и пытаться приобщить их к работе в разведывательной системе. Читатель, очевидно, заметил, что в одной из предыдущих глав, перечисляя требования, предъявляемые к будущим кадровым сотрудникам разведки, я не включил в их число эти качества. Работник, подбирающий людей в разведку, не ищет увертливых. Скорее всего, он будет остерегаться их или вовсе откажется от их услуг. Кадровый работник американской разведки готовится так, чтобы разведывательная работа была его специальностью, а не образом жизни.
Наряду с отмеченными выше предвзятыми мнениями существует также точка зрения, будто американская разведка еще молода, не успела возмужать, не сумела за короткий срок своего существования обеспечить себя способными работниками, которые могли бы соперничать в мастерстве с работниками более старых и опытных служб как дружественных, так и враждебных стран. Опровергнуть это не представляет труда. Мы видели, как некоторые страны, например Япония и Россия, остававшиеся до начала нынешнего века явно на уровне феодализма, достигли на протяжении жизни всего лишь одного поколения технического уровня XX века без тех столетий эволюционного развития, которые прошли западные страны. Мы были свидетелями того, как во время второй мировой войны страны с разрушенной промышленностью, например Германия и отчасти Франция и Италия, достигли определенных преимуществ. Приступив к реконструкции, они не были связаны с устаревшими технологиями и оборудованием, и ничто не мешало им использовать самые передовые технические достижения.
Американская разведка находится именно в таком положении. Во время второй мировой войны она позаимствовала многовековой опыт предшествующих разведок. После ее окончания, когда пришло время создать в Америке постоянно действующую разведывательную службу, имелась возможность и даже необходимость строить эту организацию с расчетом на решение современных проблем, не будучи стесненными теми структурами, которые существовали 50 лет назад. Не имеет большого значения, что американская разведка молода. Главное, что она представляет собой современную разведку, не погрязла в рутине и не привязана к устаревшим теориям. Хочу указать прежде всего на ее способность использовать для достижения своих целей самые современные технические средства. В этом отношении она является смелым новатором.
Тайная разведывательная деятельность не соответствует американским традициям.Подобные взгляды лишь отчасти являются мифом, причем мифом, уже отмирающим. Однако и сегодня встречаются американцы, подозрительно относящиеся ко всякому «секретному» органу правительства. Безусловно, такой орган должен доказать, что работа его засекречена обоснованно и в интересах всей страны.
Нельзя не признать, что становятся все более ясными те опасности, с которыми мы сталкиваемся в период «холодной войны», а также то обстоятельство, что невозможно обеспечить безопасность нации, используя лишь обычные средства открытой дипломатии. Даже те, кто тяготится этой необходимостью, вынуждены признать, что для обеспечения национальной безопасности нам следует прибегать к тайной разведывательной деятельности. Интересно отметить, что конгресс почти никогда не колебался в оказании поддержки и финансировании нашей разведывательной деятельности при всей ее секретности. В законе, на основе которого создавалось ЦРУ,[74] конгресс уполномочил Управление «защищать источники и методы разведки от несанкционированного разглашения». Однако закон не предусматривал никаких средств решения этой задачи, за исключением тех, которыми располагает само ЦРУ.
Естественно, когда мы терпим неудачи при осуществлении тех или иных разведывательных операций и органы массовой информации сообщают об этом, неизбежно начинается критика, и часто необоснованная. Разведка – рискованное предприятие и не всегда можно заранее гарантировать успех. Поскольку обычно лишь неудачные операции получают огласку, у общественности складывается впечатление, что деятельность ЦРУ гораздо реже бывает успешной, чем это есть на самом деле.
Тот факт, что в ЦРУ из года в год приходят на работу хорошо подготовленные и очень способные выпускники колледжей, свидетельствует о том, что сомнения американцев в отношении разведки в целом не проникли слишком глубоко в среду молодежи. Я обнаружил, что наши молодые сотрудники высоко ценят работу в разведке, поскольку здесь они могут реально способствовать обеспечению нашей национальной безопасности. За десять лет работы в ЦРУ я вспоминаю лишь один случай, когда человек, поступивший на службу в Управление, испытывал некоторые сомнения в чистоплотности той работы, которая ему была поручена. Ему предоставили на выбор либо с почетом уволиться, либо взяться за работу в другой сфере разведывательной деятельности.
В свое время была осуществлена сенсационная, широкоизвестная сейчас секретная операция, которая казалась кое-кому в нашей стране «незаконной». Речь идет о полетах самолета У-2. Простым гражданам многое известно о шпионаже в том виде, в каком он проводился с незапамятных времен. Незаконный переход через границы других стран агентов с фальшивыми документами и под чужим именем – этот прием настолько часто применялся Советами против нас, что мы привыкли к нему. Однако посылка разведчика с фотоаппаратурой в воздушное пространство другой страны на высоту более 10 миль, так чтобы его не было видно и слышно, шокировала многих, поскольку была делом необычным. Но таковы уж странности международного права – мы ничего не можем поделать, когда советские корабли подходят на расстояние 3 миль к нашим берегам и с них фотографируется все что угодно.[75] По моему мнению, мы, если захотим, можем действовать так же.
Если шпион проникает на вашу территорию, вы ловите его, если можете, и наказываете в соответствии со своими законами. Так поступают независимо от того, какими средствами агент пользовался для достижения своих целей – железной дорогой, автомобилем, самолетом или, как говорили мои предки, передвигался на своих двоих. Шпионаж ни в коей мере не может стать «законным». Если нарушается сухопутная граница, территориальные воды или воздушное пространство другой страны, – это незаконный акт. Конечно, государству нелегко отрицать свою причастность, когда в качестве средства проникновения используется самолет новейшей и весьма совершенной конструкции, обладающий высокими техническими характеристиками.
Как я уже отмечал, одни наши соотечественники вообще не хотят слышать о шпионаже в каком бы то ни было виде. Другие допускают наличие старомодного шпионажа, описанного в книгах о разведке. Третьи считают, что если уж разведка необходима, то лучше пользоваться такой системой, которая обеспечит наилучшие результаты и с наибольшей вероятностью даст необходимую нам информацию.
Решение об использовании самолета У-2 было принято на основе соображений, которые, как полагали в 1955 году, имели жизненно важное значение для обеспечения нашей национальной безопасности. Нам требовалась информация, которая помогла бы дать нужное направление ряду наших военных программ, и в частности ракетостроению. Не имея сведений о советской ракетной программе, мы не могли этого сделать. Не располагая достаточно серьезной базой для определения характера и масштабов возможного внезапного ракетно-ядерного удара, мы могли поставить под угрозу само наше существование. Право на самосохранение – это неотъемлемое право любого суверенного государства. Безусловно, его не следует трактовать слишком вольно.
