Александр Гогун - Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы
Всего же, по подсчетам украинского историка Анатолия Кентия, за 1943–1954 гг. сквозь УПА прошло около ста тысяч человек[281]. Цифру в 100 тысяч бойцов назвал и последний Главный командир УПА Василий Кук в своём приказе за октябрь 1952 года.
Своеобразным рубежом для УПА стала Большая блокада, которая будет описана ниже. Эту операцию большевики провели в течение первых четырех месяцев 1946 г. В ходе нее УПА понесла большие потери и после провела частичную демобилизацию.
С этого момента основой Сопротивления является вооруженное подполье ОУН.
По данным МВД УССР, на 1 апреля 1946 г. в Западной Украине было 479 боевых единиц ОУН и УПА, в которых состояло 3735 бойцов. По данным МГБ, на 1 января 1947 г. в вооруженном подполье насчитывалось 530 боевых единиц и 4456 бойцов. На 3 марта 1948 г. на учете в западных областях Украины было 647 организаций численностью 3176 человек, 188 «банд-групп» численностью 1229 человек и 2019 «бандитов-одиночек», всего 6424 человека.
3 сентября 1949 г. Главный военный штаб УПА издал приказ о расформировании еще активных штабов и боевых единиц армии. После смерти 5 марта 1950 г. главкома Тараса Чупрынки (Романа Шухевича), вооруженное подполье ведет борьбу под руководством последнего главнокомандующего УПА, руководителя ОУН на Западно-украинских землях, генерального секретаря Украинского главного освободительного совета полковника «Василия Коваля» (настоящее имя — Василий Кук). Его захватывают в плен в мае 1954 г., но и далее десятки и сотни человек продолжают разрозненное, затихающее сопротивление.
На 17 апреля 1952 г., по данным органов госбезопасности, в Западной Украине продолжал вести работу 71 провод (центр) ОУН (160 чел.), 84 боевые группы ОУН (252 чел.), а также отдельные боевки (647 чел.). На 21 ноября 1953 года в западных областях Украины продолжали действовать 15 проводов ОУН (40 человек), 32 подпольные организации и группы (164 человека), 106 отдельных боевиков, всего 310 человек. Кроме того, на учете пребывало 794 нелегала, из которых 372 — бывшие члены ОУН и УПА.
Как пишет об этих горсточках повстанцев чекист Георгий Санников, «Эти группы и терроризировали население, держали в напряжении сотрудников территориальных органов Госбезопасности, два мотомехдивизиона, отдельные части погранвойск, всю милицию и часть советской границы, проходившей по территории Западной Украины»[282].
В ситуации, в которой находились остатки бандеровцев, им было вовсе не до террора против населения. Если бы они повели такой террор, то их бы просто «сдали» местной милиции — не потребовались бы и мотомехдивизионы. Логично предположить, что нервное напряжение представителей гигантского советского военно-полицейского аппарата было связано с тем, что мелкие группы оуновцев, несмотря на очевидную бесперспективность продолжения борьбы, продолжали получать у мирных жителей содействие.
Это признал сам Санников в своих мемуарах: «В районах их базирования [присутствие бандеровцев] оказывало на местное население сильное идеологическое воздействие. Население их боялось, но продолжало оказывать поддержку, укрывая от местных органов МВД»[283].
На 17 марта 1955 г. в западных областях Украины насчитывалось 11 разрозненных боевок численностью 32 человека, 17 боевиков-одиночек, шел поиск 500 нелегалов[284].
Так закончилось существование «армии без государства» и националистического украинского Сопротивления.
Но то, что это была не большая банда, а именно армия, подтверждается не только масштабами боевых действий, но также разработанной и введенной повстанцами системой чинов и званий.
Звания были следующие.
Рядовые: стрелок или стрелец (стрілець), старший стрелок. Может быть, точнее было бы перевести это слово, как «боец». Унтер-офицерские: вестник (вістун), булавный (булавний), старший булавный. Офицерские: хорунжий, поручик, сотник, майор, подполковник, полковник, генерал-хорунжий.
Существовала также система командных должностей: роевой, четовой, сотник, куренной, командир загона (полка) или тактического участка, командир военного округа или «группы», краевой командир УПА, главнокомандующий УПА.
Предполагалось, что роем должен командовать старший вестник, четой — хорунжий, сотней — поручик, куренем — сотник, полком (загоном) — майор, военным округом — подполковник, Главным военным округом — полковник, и главкомом должен был быть генерал-хорунжий. Двумя людьми, получившими звание генерал-хорунжего за всю историю УПА был Тарас Чупрын-ка (Роман Шухевич), главком УПА в 1943–1950 гг., и Василий Кук, главком несуществующей УПА в 1950–1954 гг. Любопытно, что в то время подполье было в целом разгромлено, и Кук удостоился этого звания от самого себя — как главы УГОС — в 1952 году.
Как это обычно и бывает едва ли не в любых вооруженных силах, должность не всегда соответствовала рангу.
В Повстанческой армии широко использовалась и система наград, введенная в январе 1944 г.
В целом можно наблюдать правильную армейскую структуру со всеми необходимыми атрибутами, а также уже упоминавшейся политической надстройкой — Украинским главным освободительным советом. УГОС для УПА был тем, чем для обычных армий является министерство обороны, правительство и предпарламент.
Пожалуй, в этому разделе стоит затронуть вопрос об отношении бандеровцев и повстанцев к религии и церкви. Большинство руководящих кадров, да и вообще кадров ОУН в 1920-1930-х гг. было рекрутировано из Галиции, украинцы которой исповедовали католицизм восточного обряда, то есть греко-католичество (униатство). Митрополит Украинской Греко-католической Церкви Андрей Шептицкий то осуждал ОУН за террор и аморальное поведение, то поддерживал их деятельность — например, во время Акта о провозглашении независимости Украины 30 июня 1941 г. Однако никакого предпочтения греко-католицизму бандеровцы не отдавали, относясь с уважением и вниманием также к Украинской автокефальной православной церкви. Резко негативно относились националисты к Русской Православной Церкви, считая её инструментом московского империализма. К слову, население Волыни, где возникла УПА, было православным. В УПА служили военные священники — в зависимости от региона либо православные, либо греко-католические. Они не водили в штат формирований Повстанческой армии, но постоянно находились при старшинских и подстаршинских школах, временно — в некоторых боевых отрядах. Каждое утро повстанцы начинали не только с гимна Украины, но и с молитвы. Но в целом можно констатировать, что ОУН и УПА не были ни клерикальным, ни антиклерикальным движением. Главными в борьбе повстанцев были национальные и социальные лозунги, которые они стремились воплотить в жизнь на подконтрольной им территории.
Нельзя обойти и вопрос материально-технического обеспечения УПА.
Как и в других партизанских армиях, ее бойцы получали еду и одежду у мирного населения, которое отдавало их либо добром, либо под воздействием в прямом смысле слова железных аргументов. Впрочем, действия повстанцев в этом случае всё же сильно отличались от действий, скажем, коммунистических партизан.
У повстанцев была хорошо поставлена агентурная работа, поэтому они знали, в каком селе у каких хозяев что есть, и сколько из этого добра можно забрать — так, чтобы не только не разорить крестьян, но и не обозлить их. И такие «гуманные» поборы повстанцы практиковали не только потому, что были плотью от плоти украинских селян. Никакой помощи УПА извне не было. При отсутствии поддержки со стороны мирного населения повстанческое движение просто бы исчезло, как это произошло в Закерзонье весной — летом 1947 г.: украинцев оттуда выселили, и повстанцам из Польши пришлось уйти.
К тому же, подпольщики ОУН обычно действовали без отрыва от производства и имели возможность делиться с повстанцами тем, что зарабатывали честным трудом.
Деятельность ОУН и УПА опиралась на большое количество симпатизирующих их борьбе крестьян (симпатиків), готовых вполне добровольно помогать борцам за украинскую независимость.
Для оценки обременительности поборов повстанцами мирного населения можно произвести простейшие подсчеты. К лету 1944 г., когда УПА достигла наибольшей численности — 25 тыс. человек, она действовала на территории, где проживало до 10 млн селян. Таким образом, численность УПА составляла 0,25 % населения, у которого повстанцы получали еду и одежду. Допустимый размер армии мирного времени в XX веке составлял 1 % от населения страны, военного — 10 %. Но, с учетом стремления бандеровцев запастись едой впрок, а также неравномерности распределения повстанческих «сборов» они были довольно обременительными для украинских селян, особенно состоятельных. Однако, это были именно организованные сборы, или, другими словами, упорядоченная продразвёрстка. А нацисты и красные партизаны вели реквизиции дикие и неорганизованные — забирали всё, что видели, у кого попало, не брезгуя последней коровой и посевным зерном.
![Константин Путилин - Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1]](/uploads/posts/books/36823/36823.jpg)