Владимир Соловьев - Русская тройка (сборник)
И вот мы сейчас перехватили эстафету, которая когда-то была у Богом избранного еврейского народа, а теперь находится в наших руках. Мы отвечаем перед всем человечеством за то, за что когда-то давным-давно отвечал народ иудеев, чье предназначение сводилось только к одному – говорить: «Люди, Бог есть, поэтому надо жить по Его законам». Такой народ на земле не один. Есть еще армяне, которые бережно пронесли свою веру и представление о справедливости через века унижений и трагедий. Но мы удивительны в собственной вере и в собственном понимании того, что есть справедливость. И ведь мы, что бы ни случилось, никогда не отказываемся от своих принципов. Поэтому мы не можем сказать: «Черт с ней, с Югославией, бомбите! Делайте что хотите в Ираке, плевать нам на него!» – даже если нам это выгодно. Мы говорим: «Нет, это неправильно, это несправедливо». Зачем мы полезли в Южную Осетию? Мы что, не понимали, что нас за это будут наказывать? Но мы просто не могли по-другому. Там убивали людей. А убивать людей несправедливо. Почему мы не поддержали американцев, когда они просили нас помочь им в Косово? Потому что невозможно было поступить иначе. Потому что нельзя было своими руками поддерживать несправедливость. Ведь каждый из нас в какой-то момент времени, вероятно, будучи еще школьником, понимал, что вот сейчас можно промолчать, тихо отсидеться за своей партой, и все будет хорошо. И вдруг что-то вспыхивало внутри него, и он вскакивал и говорил правду, не в силах быть причастным к общей подлости.
Мы живем для того, чтобы говорить: «Этого делать нельзя». Мы победили во Второй мировой войне, потому что естественное чувство справедливости русского народа оказалось выше, чем хваленый немецкий порядок, потому что русский народ не позволял себе причинять другим эти омерзительные, зверские, совершенно непередаваемые страдания и мучения, как это делали немцы. Мы не подбрасывали маленьких детей и не рассекали их шашками, мы не устраивали концлагеря и лагеря смерти. А главное – не тронули евреев, как бы смешно это ни звучало.
Разве такое поведение можно объяснить рациональностью, здравым умом? Нет. Потому что в каждом из нас живет немножко от Достоевского, немножко от Толстого и немножко от Чехова. Мы чувствуем чужую боль, и нам она небезразлична. Мы никогда не будем радоваться чужому несчастью, даже если оно случилось с нашими злейшими врагами. Именно поэтому, когда в Америке произошла трагедия 11 сентября 2001 года и по телевидению нам показывали радостных, счастливых, смеющихся, танцующих арабов, в России это вызывало раздражение и омерзение. Потому что, какими бы ни были американцы, желать людям смерти нельзя. Это несправедливо, неправильно. Мы ведь милосердны, и мы действительно добры.
Мы – великий народ, который пришел на эту землю для того, чтобы, когда весь мир теряет малейшее представление о человечности и справедливости, сказать: «Что вы делаете?» Когда все вокруг нас начинают громко задаваться вопросом, политкорректно это или неполиткорректно, мы им отвечаем: «А что дала ваша политкорректность?» Весь XX век нас учили быть политкорректными – когда нельзя сказать мерзавцу, что он мерзавец, когда враг, приходящий в твой дом, ведет себя как хочет, а ты не имеешь право сказать ему: «Пошел вон». Ты должен, оказывается, гладить его по головке и позволить ему издеваться над твоими святынями. А когда он уже садится тебе на шею, ты должен сказать: «Ну, это же цивилизованно». Мы не смогли и не захотели доводить нашу страну до такой же ситуации, в какой очутилась Франция, когда там оскверняют храмы заезжие неграмотные мерзавцы, считающие, что они настоящие мусульмане. Кому хочется посмотреть, кто такие настоящие мусульмане, пусть поедут в наш Татарстан – вот где умные, толерантные, замечательные, образованные люди. Политкорректность заставляет нас уважать всех. Но русский человек не может быть политкорректным, русский человек должен быть честным. Когда русский видит мерзавца, то говорит ему, что он мерзавец. Русский может быть не прав, но не может врать.
Зачем мы, живя в России и ежедневно терпя дикие унижения, голод, оскорбления, предательство власти и ее ненависть к нам, постоянно пытаемся привить нашим детям какой-то иной смысл бытия – несмотря на то, чему их учат в школе? Мы продолжаем говорить о том, что надо любить ближнего, а не вести себя как олигархи. Мы по-прежнему пытаемся научить наших детей тому, что, какими бы склочными и ворчливыми ни были наши старики, все равно нужно их любить, прощать им их трудный возраст и терпеть. Мы говорим им о том, что нет женщины выше и прекрасней, чем мать. Зачем? Ведь проще сдать ее в дом престарелых и забыть о ней. Почему каждый раз мы взываем к тонким материям, которые, казалось бы, никому не нужны в этом материалистическом мире, почему мы не живем по тем стандартам, которые нам пытается подсунуть телевидение, почему не хотим, чтобы наши дочери были похожи на поп-звезд, а сыновья – на Диму Билана? Почему в самый ответственный момент, когда можно выгодно продать интересы наших братьев и соседей, мы, зная, что они-то нас все равно потом предадут, говорим: «Нет, мы не будем этого делать, потому что это несправедливо». Что же мы за народ такой? Казалось бы – все вокруг давно со всем смирились, плюнули на все и покорно ходят на поклон к чиновничкам, улыбаются угодливо, притворяются. Но в какой-то момент обязательно находится человек, который встает и говорит: «Это же несправедливо». И обязательно найдутся люди вокруг, которые поддержат его и скажут: «Ты прав! Ты молодец, мы с тобой!»
При этом обмануть нашего человека невозможно. Какую бы якобы оппозицию для него ни придумывали, он смотрит на нее и не верит. Что меня поразило: когда был принят совершенно безумный закон «О монетизации льгот», в Подмосковье как по команде поднялись старички и старушки, вышли и перекрыли Ленинградское шоссе. Их никто не организовывал! И даже ОМОН на них руку не поднял – страшно бить стариков. Тогда еще было страшно.
Что с нами ни делают, как нас ни мучают, мы становимся все чище и чище. Вот только тех, кто это выдерживает, остается все меньше и меньше. В какой еще период истории было, чтобы великая страна потеряла гигантскую территорию, сумасшедшую часть населения и богатства, никому не проиграв в войне? Просто так взяли и отдали, и после этого все равно выжили и даже сохранили иллюзию оптимизма.
Итак, мы являемся евреями современности. Именно поэтому у русского народа существует такая колоссальная ревность к евреям: им почему-то кажется, что евреи лучше их. Да не лучше! Такие же. Просто сейчас великий народ перенял эстафету. И нам необходимо как можно скорее осознать, что главная задача, ради которой мы существуем на этой земле и только и можем жить, – это борьба за справедливость, за то, что правильно. А правильно – это когда у тебя нет нищего соседа не потому, что ты его отселил к чертовой матери или похоронил, а потому что ты его накормил. Правильно – это если вдруг у тебя миллион яхт и тебе принадлежат заводы, платить достойную зарплату. Правильно – это когда государство не грабит тебя бесконечными налогами, а говорит: «Сейчас тяжело, нам надо поднять производительность труда, надо сделать так, чтобы работал рынок. Мы снизим налоги, упростим их, сделаем один, понятный даже ребенку, тогда сократится нужда в таком количестве бухгалтеров, проверяющих, взяток и т. п. И прекратим, наконец, арестовывать предпринимателей по статьям, не имеющим отношения к экономике».
Быть русским крайне сложно и почти всегда непочетно. Требуется немалое усилие для того, чтобы обрести чувство национальной гордости.
Невозможно найти период в истории, когда нашу землю не воспринимали бы как глубокую мировую провинцию, отставшую от передовых стран или, по крайней мере, пребывающую на боковом или тупиковом пути развития. Столь же вечны ожидания, что вот-вот этот эксперимент закончится, Россия выйдет на путь, уже хорошо известный, и в конечном итоге станет одним из игроков мирового сообщества, пусть и тяжелым, но понятным и говорящим на том же языке.
Тем более что история нашего отечества творилась по заказу людей, зачастую себя русскими не ощущавших и всеми фибрами души желавших походить на иноземцев. Недуг, коему были подвержены и Петр Великий с его маниакальным подражательством Нидерландам, и Павел I, зараженный прусской бациллой, и Александр I, так и не переживший в душе греха цареубийства и тяготевший к масонам. Ну а о семье последнего русского императора можно и вовсе не вспоминать – его привязанность к немецкому кузену стоила русской армии множества солдатских жизней.
Практически любой контакт с носителем западной цивилизации начинается для россиянина с выслушивания лекции о том, как надо жить. Тот факт, что мы не находимся в лоне англосаксонской культуры, воспринимается как вызов и угроза неким мировым ценностям, которые в разные периоды истории неоднократно меняли свои имена.
