Алексей Иванов - Ёбург
Хотя метростроевцы работали яростно. В мёртвой глубине под городом, гудящим от митингов и перестрелок, шахтёры били тоннели сквозь толщи плотной глины и сквозь набухшие водой древние речные пески с крупинками золота, через пласты мрамора и через несокрушимые гранитные массивы. Чтобы вагоны метро без движения не деформировались, метростроевцы, словно подземные бурлаки, время от времени вручную катали их по рельсам в темноте тоннелей.
Свердловское метро открылось 27 апреля 1991 года – и то хвостиком в три станции: «Проспект Космонавтов» – «Уралмаш» – «Машиностроителей». Длина пути – меньше 3 км. Народу ездило мало, поэтому пассажиров пускали только в головной и хвостовой вагоны состава, а два «внутренних» вагона оставались заперты. И ходили эти коротенькие поезда челночно – туда-сюда, без разворота. Входные турникеты принимали жетоны московского метро, которые в Москве были выведены из обращения. Причём в кассах в одни руки давали один жетон.
В декабре 1992 года открылась долгожданная станция «Уральская» возле железнодорожного вокзала. В декабре 1994 года – станции «Динамо» и «Площадь 1905 года». С этого момента метрополитен наконец-то перешёл с челночного на обычное движение. В 1996 году в Екатеринбург с БАМа привезли машину «Вирт» – это был стометровый гусеничный червь. Его запустили в тоннель, и он начал прогрызать по 5 метров пути в день. Строительство совсем взбодрилось. В 1997 году метрополитен отрапортовал, что перевёз уже 100 миллионов пассажиров.
Дефолт завалил экономику на бок. Метрострой лишился денег. Для шахтёров февраль 1999 года стал одиннадцатым месяцем без зарплаты. 4 марта около 40 метростроевцев не поднялись со станции «Геологическая», а остались под землёй, в недрах геологии, и объявили, что начинают забастовку и голодовку.
Метрострой был федеральным предприятием, Москва урезала ему бюджет до минимума, но от этого минимума перечислила только 4 % средств. Однако просто бросить работы Метрострой не мог: тоннели зальёт вода, улицы города просядут, и здания обрушатся. Дешевле было заплатить шахтёрам и продолжить дело, чем консервировать огромное строительство. Начальство заметалось в поисках денег.
На девятый день подземной голодовки директор Свердловскметростроя Владимир Сурин нашёл способ погасить долги – но лишь тем, кто голодал. В ответ забастовал весь Метрострой. 16 марта пикеты метростроевцев окружили здание областного правительства. Пять часов пикетчики мёрзли на холоде, а потом к ним вышел чиновник и сказал, что денег всё равно нет и взять неоткуда – что хотите, то и делайте. Пикетчики разошлись по домам.
Один из этих пикетчиков, водитель Рифат Гафаров, дома закрылся от жены в ванной и тихо повесился на крючке для полотенец. Вместо верёвки с петлёй он использовал мочалку с ручками. Гафарову было 36 лет, у него осталось двое детей. И после такого Метрострой взорвался.
Прощание с Гафаровым превратилось в акцию протеста. На «Геологической» село голодать ещё 56 человек. Гроб с Гафаровым от шахты станции увёз автобус, а страшная чёрная толпа метростроевцев под мелким мартовским снегом молча пошагала по улицам города к зданию областного правительства. Шахтёры несли плакаты «Затягиваются не только пояса, но и петли на шее!». Милиция поспешно огораживала Белый дом железными барьерами. Выйти к людям не испугался только Александр Коберниченко, руководитель аппарата правительства области, но и он лишь обещал: «Мы вас не бросим, потому что вы наши граждане!»
22 марта забастовщики заняли станцию «Бажовская». Закутались в одеяла и легли на бетонный пол 13 машинистов электровозов, а к ним присоединились 52 женщины. Истощённые люди готовы были сдохнуть, но не выйти без зарплаты. Это была уже полная дичь: конец ХХ века, мегаполис, метрополитен, а упрямые люди в подземелье умирают от голода, словно в Средневековье при осаде замка.
Екатеринбург готовился к выборам, и возле Метростроя толклись политики, примеряясь, как использовать голодовку для своего промо. Но всех убрал с темы Общественно-политический союз «Уралмаш». В голодные катакомбы спустился сам Александр Хабаров. Телеканалы показали, как в каске с фонарём он идёт по тоннелю и несёт полиэтиленовый мешок, а в мешке – 920 тысяч. Пускай люди одолжатся у ОПС; вернут когда смогут. И метростроевцы взяли деньги в долг.
«Уралмаш» дал понять, что может решить все проблемы без участия власти. На хрена тогда нужны чиновники? Конечно, город и так знал силу «Уралмаша», но никто не ожидал, что ОПС напрямую двинется в публичность и одержит столь оглушительную победу. В политике объявился новый и очень сильный игрок. И чиновники завертелись, спасая реноме. «Уралмаш» им был страшнее Метростроя.
Мэр Аркадий Чернецкий изыскал 2 миллиона из бюджета города и бомбил федералов требованиями дать денег. Власть вывернулась наизнанку, разбила лоб, клятвенно стуча головой в пол, но убедила, что деньги скоро будут. Голодающих метростроевцев на носилках подняли на поверхность. 30 апреля шахтёрам начали выплачивать их деньги. Выплатили всем. Эпопея подземного бунта завершилась.
Метрострой запомнит, как надо бороться за свои права. 27 декабря 2002 года городские власти приготовятся торжественно открыть станцию «Геологическая», но шахтёры снова поднимут мятеж: стальными конструкциями заварят тоннель и не дадут проехать праздничному поезду чиновников. Сначала – зарплата рабочим, а уж потом – красные ленточки и фуршеты. Власть раскошелится.
Итогом мучительного безденежья станет решение мэра Чернецкого на трассе метрополитена не доделывать станцию «Бажовская», а строить сразу станции «Ботаническая» и «Чкаловская». Тёмная пещера «Бажовской» под улицей 8 Марта – это станция-призрак, тайная комната Хозяйки Медной горы.
Станцию «Ботаническая» в 2011 году откроет президент Медведев, а в 2012 году под землёй распахнёт самолётное крыло свода станция «Чкаловская».
Сейчас короткие сверкающие составы екатеринбургского метро с гулом и звонким серебряным цокотом несутся под землёй от Уралмаша до Ботаники по линии длиной примерно 13 км. Время пути – всего-то 19 минут. На маршруте пока только девять станций, но Екатеринбург занимает в России четвёртое место по количеству пассажиров метрополитена после Москвы, Питера и Новосибирска.
Владыка молчит
Дело епископа Никона
19 июля 1999 года по решению Священного синода с епископской кафедры Екатеринбургской и Верхотурской епархии сошёл владыка Никон. Так закончилась яростная и оголтело-бесстыжая информационная война, за которой вся Россия следила по прессе больше года. Владыку Никона обвиняли в гомосексуализме.
Никон принял епархию в феврале 1994-го. Владыке тогда было всего-то 34 года. Он правильно выстроил отношения с губернатором Росселем, но с Ёбургом – не сумел. Бунт против епископа начался в январе 1998-го в Тагиле. Местные батюшки Сергий и Фома рассказали, что к ним в ноги бросился юноша, сбежавший из епархиального училища в Екатеринбурге: беглец, рыдая, поведал, что владыка прямо в храме принудил его к соитию.
Батюшки организовали комитет, собрали факты и поняли, что Никон – содомит. Якобы он изнасиловал 18 семинаристов и шестерых молодых священников. Пятьдесят три батюшки подписали против епископа письмо патриарху Алексию II. Узнав о письме, Никон замкнулся и не стал оправдываться.
В центре – епископ Никон
Обвинение Никона потрясло Патриархию. В апреле 1998 года в Екатеринбург примчалась проверка Синода. Однако из всей толпы «изнасилованных» Никоном свидетельствовать согласились только четверо молодых людей, да и те какие-то мутные, пахнущие ганджубасом. Взыскательные синодальные отцы усомнились в преступлениях владыки. Но осадок остался. В августе 1998 года патриарх Алексий II не поехал в опороченную епархию на празднование 400-летия Верхотурья.
Осенью мятеж заполыхал с новой страстью. К тагильским лидерам Сергию и Фоме присоединились игумены – верхотурский Тихон и екатеринбургский Авраам. Отцы накопали на епископа следующую порцию компромата: пьянство, воровство, рукоприкладство – и, конечно, содомия, содомия, содомия. По Десятому каналу с разоблачениями Никона бил в набат журналист Андрей Санников.
В декабре игумены увезли патриарху новое послание. Обвинения были так чудовищны и так художественны, что в них невозможно было не поверить. Вот Никон рассматривает семинаристов как девочек по вызову. Вот в храме, пьяный, плещет водкой вверх и кричит: «Кто там ты? А я тут – епископ!» Вот несчастные сёстры-монахини в качестве послушания сутками сидят в кельях, пересчитывая деньги из мешков Никона – тогда в ходу были миллионы и миллиарды.
В январе 1999 года в Екатеринбург приехала вторая комиссия Синода и тоже «не нашла убедительными» грехи Никона. 1 апреля Священный синод рассмотрел материалы обеих комиссий и оправдал епископа Никона. Губернатор Россель заявил, что владыку оговорили. А владыка по-прежнему смиренно молчал.
