Николай Плахотный - Великая смута
Точно также «работает» и наша милиция. Обычно в упор не видит всю эту разномастную сволочь, непуганых паразитов, от которых честному люду уже спасу нет. Как нынче говорят, это же нонсенс! Пожалуй, еще и похуже.
В таком случае вполне логичен вопрос: почему была высокорезультативной розыскная работа Жеглова и его товарищей? Хотя они не кончали ни университетов, ни академий, пришли в губчека кто-то от заводского станка, кто-то из красногвардейского отряда. Но это были истинные рыцари правопорядка. К тому же у них были чистые руки и чистая совесть. Если же у слуг Фемиды этих качеств нет, их знания, опыт идут на поводу криминала.
Профессионализм, как нынче выражаются, дорогого стоит.
Но чтобы распутать – а не разрубить! – криминальный клубок, подчас достаточно старательности, здравомыслия. Ну и, разумеется, еще желание. Чего-чего, а желания вырвать из когтистых лап свои деньжата у нас с Павлом Павловичем было предостаточно. Хотя, по примеру бегунов-спринтеров, каждый действовал в границах своей колеи и возможностей. Кстати сказать, Щелкун на старт вышел раньше меня, к тому же не один, с целой командой.
– Мы сразу же почуяли запах жареного. Приехали в офис на Крутицком. Двери на запоре, опечатаны.
Поговаривали, будто братья Ларины сделали пластические операции на рожах и рванули вон из России. Их видели на побережье Адриатики, потом в Хорватии. Вскоре их примеру последовали Гусинский, Березовский и другие господа-бизнесмены, воспользовавшись конституционным правом свободы передвижения по планете. Теперь они взирают на содеянное в России издалека.
В капле воды отражается мир. Обстановка в разворованном ЛЛД-банке один к одному повторяла ситуацию в стране.
Конкурсный управляющий П. Щелкун протокольно изложил мне порядок действий их команды:
– Не теряя ни минуты, приступили мы к исполнению своих обязанностей. Нам же все, кому не лень, вставляли палки в колеса. Особенно усердствовали чиновники разных мастей и званий. Затягивали время, уводили следопытов в сторону. Очень это было похоже на маневры куропатки возле своего гнезда с детенышами. Водили кругами. Так что по свежим следам не удалось даже возбудить дело о банкротстве.
Генпрокуратура отклонила официальное заявление «следопытов», переадресовав на порядок ниже, в свой Таганский филиал. И тишина. Павел Павлович самолично явился в сие учреждение за разъяснением. Сотрудники от него шарахались. В кабинете № 10 сидела молоденькая особа в прокурорских погонах. Дрожащим от волнения голосом обронила: «Центральный банк не допускает меня к первичным документам». Тем временем Ларины вместе с Центробанком попытались провернуть «нежное банкротство»: чтоб не угодить за решетку и успеть попрятать деньжищи.
Будто черт из табакерки на сцене объявилось новое юридическое лицо в образе «Темп-банка». У своего собрата Ларины взяли 8 миллионов баксов якобы на погашение срочных платежей. Названная сумма бесследно испарилась. В указанный срок взаимодавец деньги не получил и обратился с иском в Арбитражный суд столицы (судья Попова). Интересы ответчика представлял некто Демидов, знавший назубок роль бухгалтера Берлаги из жульнического холдинга «Геркулес». Новый нэпман отлично вписался в рыночный контур постсоветской России. Вертелся аки бес: всех дурачил, все отрицал, в то же время на все был согласен. В итоге плакали денежки «Темпа».
В следующий заход Щелкун выложил передо мной кипу бумаг, которые документально подтверждали преступный характер денежной крепости на Крутицком валу. Еще и полгода не минуло со дня провозглашенного банкротства, но за этот срок на ее руинах кто-то успел поживиться, говоря по фени, сильно нагрел руки. Ведь кроме огромной денежной массы, братья-близнецы контролировали пакет незаурядной недвижимости. В реестре числился автозавод в Ульяновске (УАЗ), золотые прииски в Бурятии (Жардал), да еще несколько предприятий ВВП. Все сгинуло. В наличии остались смешные остатки в виде обглоданных косточек.
На самом деле в Банковском Доме Лариных обнаружились ценные бумаги ТОО «Проспект». Но за три дня до банкротства была снята наличность и переведена в Сбербанк (возможно, на имя бабушки), остатки же недвижимости за гроши вновь перепродали ллд.
Буквально из-под рук конкурсной комиссии кто-то увел несколько суперавто, квартиры и дачи, поменявшие собственников, до того принадлежавшие Лариным и их компаньонам из совета директоров, чьи имена закодированы под многозначительной литерой «Д», что расшифровывается как «другие».
Такие дела без сообщников не делаются. Прямых улик нет, но есть подозрительные факты.
Центробанк в критический момент проявил удивительную халатность: выдал ЛЛД лицензию (к тому же льготную) на международную деятельность. В ту пору такой чести были удостоены всего шесть банков. Для сведения: персонально курировал ЛЛД замглавы правительства РФ г-н Сосковец. Еще деталь. У обреченного Торгового Дома потребовал (неизвестно за что) два миллиарда рублей мэр Москвы Лужков. А перед этим Ларин отчислил восемь миллиардов на восстановление храма Христа Спасителя. Причем деньги взяты из страхового фонда, дабы в случае дефолта ублаготворить вкладчиков хотя бы утешительной суммой.
Так вот близнецы Ларины и пустили по ветру мои больничные денежки.
На языке юристов подлые деяния банкиров подпадали под статью 142 ч. З УК старого формата. Да вот беда: никто не хотел и не хочет глубоко копать. Те, кто обязан был это делать, сами погрязли в скверне или же повязаны круговой коррупцией под мерзким брендом «мафия».
В последний момент блеснул луч надежды.
Возвращая мне исполнительный лист Никулинского суда, Павел Павлович произнес:
– Спите спокойно. Все, что вам причитается, вернем сполна.
Мы обменялись телефонами. При прощании мой наставник долго и крепко жал мне руку.
Три месяца бесполезной борьбы и хождений по инстанциям не прошли бесследно. Снова свалил меня с ног гипертонический криз. Вернувшись из клиники домой, в тот же день позвонил своему сообщнику. Женский голос по-вороньи каркнул: «Здесь нет таких!»
Оклемавшись, побрел в Крутицкое подворье. Парадное и черный ход были заколочены нестругаными досками.
По аналогичной схеме грабанул меня акционерный банк «Гермес-Союз». Движимый патриотическими чувствами, а также стремлением прикрыть вретищем надвигающуюся старость, приобрел в своей же редакции восемь акций (по 10 тысяч рублей каждая), заверенные синими печатями, а также личными подписями гендиректора В. Нефедова и президента Г. Данилова. Но и эти господа оказались из плеяды мазуриков. Так что получил второй кукиш.
И все же более всего жаль мне свой ваучер.
Было, было недоброе предчувствие, поэтому снял с чека (его номер 2224434) ксерокопию. С пакетом ценных бумаг, собранных в кругу коллег редакции газеты «Труд», поехал в славный град Тольятти. Явился на АвтоВАЗ. Из рук в руки передал пачку темно-голубых фантиков генеральному директору В. В. Каданникову.
Владимир Васильевич с радостью принял наш вклад. Взвесив пакет на ладони, со слезою во взоре молвил: «Это нам сгодится. Будьте уверены, ваши ваучеры тысячекратно прирастут и превратятся в весомый капитал, которым каждый распорядится по собственному усмотрению».
Красиво товарищ сказал.
Через год пришло из Тольятти письмо с уведомлением. В конверте оказалось свидетельство, гласящее, что имярек является владельцем семи акций Автозавода (серия ЧА № 0008615). Номинальная стоимость каждой 1000 рублей. Прозрачно намекалось: ежегодно мне будет отчисляться энная сумма заводской прибыли.
Подвел, обманул уважаемый господин Каданников. За пятнадцать лет я не получил от ВАЗа ни гроша. По счету третий кукиш.
Впав в безденежье, с отчаянья накатал я письмо в Белый дом главе правительства РФ В. И. Матвиенко. Мадам в ту пору ведала в масштабе страны вопросами социального пакета. Поведал Валентине Ивановне о пропавшем вкладе в Сбербанке. Упомянул о несчастном ваучере, заодно и об украденных деньгах со счета Гермес-союза и ненавистном ЛЛД.
Ответ пришел из Минфина. Какой-то фигляр по фамилии Уткин – из департамента макроэкономической политики – профессионально пудрил мозги челобитчику. Цитирую: «Наше государство гарантирует восстановление и обеспечение сохранности ценности денежных сбережений, созданных гражданами путем помещения денежных средств на личные вклады. Гарантированные сбережения являются государственным внутренним долгом правительства Российской Федерации».
Бальзам плеснул на душу. Что я должен был делать? Правильно! Быстро бежать в Сбербанк. За двадцать лет, в результате чудовищных трансформаций мой вклад поднялся как на опаре. Преодолел трехмиллионную планку. Так что хотел уж было свежую сорочку надевать и любимый галстук повязывать. Однако решил все же текст до конца дочитать.
