Гелий Салахутдинов - Приключения на орбитах
Кервин стал проводить эксперимент с установкой для понижения давления на нижнюю часть тела. И тут вдруг у него участился пульс и упало кровяное давление. Эксперимент пришлось прекратить. Его результаты оказались неожиданными для всех. Раньше в Центре управления полетом обсуждался вопрос о том, чтобы продлить время пребывания на станции на десять суток. Теперь об этом нечего было и думать – как бы не пришлось прекращать полет преждевременно.
Весь день 9 июня был насыщен экспериментами и наблюдениями. Астронавты обнаружили мощный выброс газов на Солнце.
Подобные же работы продолжались следующие два дня. Телевизионные изображения солнечного выброса вызвали большой интерес ученых. Астронавты уделили этому явлению особое внимание, много его фотографировали.
12 июня, кроме традиционных наблюдений, начались технологические эксперименты. С помощью электронного луча Конрад разрезал пластинки из нержавеющей стали, алюминиевого и танталового сплавов. Потом он сварил эти пластинки. Закончив эксперимент, он не смог выключить электронную пушку, к нему на помощь пришли товарищи, и проблема была решена.
На следующий день Конрад продолжил свои опыты с пушкой, выплавляя с ее помощью металлические шарики. Сначала сферическая форма не получалась, но затем астронавт приспособился и стал делать их идеально.
Вейц должен был «покататься» на велоэргометре, но эксперимент пришлось прекратить – самочувствие астронавта резко ухудшилось, появились те же симптомы, что и у Кервина. Врачи подчеркивали, что отклонение в работе сердечно-сосудистой системы астронавтов не связано с интенсификацией работ на станции, ее ремонтом и прочее. Они предполагали, что скоро и у Конрада появятся такие отклонения.
Экипаж работал много. Средняя продолжительность рабочего дня за весь период пребывания на станции составляла 16 часов. Со времени их выхода в космос они трудились не менее восьми часов в день, два с половиной часа тратили на уборку помещения и один час отдыхали. Развлечения были прежними: книги, музыка, игра в карты, наблюдения из иллюминатора кают-компании.
Астронавты оценивали станцию в целом как пригодную для работы.
«Здесь нет вибрации, – сообщали они на Землю. – Мы слышим слабый звук работы вентиляторов. Что мы действительно слышим, так это насосы системы жизнеобеспечения, но и они не вызывают вибрации».
В кают-компании и спальнях уровень шума составлял 55 децибел, в причальной конструкции – 64 децибела. Несколько раздражал астронавтов какой-то треск, доносившийся снаружи и особенно беспокоивший по ночам. По всей вероятности, его издавал оставшийся кусок противометеоритного экрана.
С 14 июня астронавты начали переходить на новый распорядок работы и отдыха. В этот день они устроились на ночлег на два часа раньше обычного, сон был сокращен до семи часов. Таким образом начался постепенный сдвиг биологического ритма на четыре часа. Это делалось для того, чтобы при возвращении астронавтов на Землю наиболее ответственные операции приходились на период максимальной физической активности.
15 июня должен был быть выходным днем, но астронавты решили поработать, чтобы наверстать упущенное в первые дни экспедиции. И тут им повезло. Вейц работал, как и обычно, за пультами, контролирующими солнечные телескопы комплекта астрономических приборов. Вдруг с рентгеновского спектрографа поступил сигнал тревоги – повысился уровень рентгеновского излучения. Вейц быстро навел телескоп на Солнце и обнаружил вспышку, зародившуюся в центре солнечного диска. Он позвал своих товарищей. Они тоже понаблюдали за ней, и тут же в шутку окрестили Вейца «гордым отцом солнечной вспышки». Ученые на Земле высоко оценили полученную астронавтами информацию. «Это действительно важное событие, в сотни раз важнее того, чем мы до сих пор располагали», – сказал экипажу один из ведущих специалистов в области физики Солнца доктор Дж.Вайана.
Конрад «приплыл» в основной блок «Аполлона» и вместе с присоединившимся к нему вскоре Вейцем несколько часов проверял служебные системы. Постепенно начали консервацию оборудования. С Земли предупредили, что приборы, необходимые для изучения природных ресурсов, консервировать еще рано, поскольку возможно потребуется еще один, не запланированный ранее сеанс. Руководители полета сообщили также, что они решили не ставить новый теплозащитный экран до прибытия следующего экипажа.
Конрад совсем запутался с «летоисчислением» их полета и 16 июня обратился в Центр управления с просьбой сообщить ему соответствующие данные. Ему передали, что экипаж совершил 317 оборотов вокруг Земли и пролетел около 15 миллионов километров.
Этот день был посвящен подготовке к возвращению на Землю. Астронавты перебрались в командный модуль «Аполлона» и, сделав все навигационные вычисления, нажав на все необходимые кнопки и тумблеры, провели комплексную имитацию всех фаз заключительного этапа полета, начиная с включения бортовых систем корабля и кончая его входом в атмосферу.
17 июня с экипажем побеседовал президент США Никсон. Он отдал дань мужеству астронавтов, сказал, что их полет доказал, что человек в космосе «…все же чего-то стоит» и пригласил их после возвращения на Землю навестить его в калифорнийской резиденции.
На следующий день длительность пребывания астронавтов на орбите превысила мировой рекорд, принадлежавший до этого советским космонавтам А.Г. Николаеву и В.И. Севастьянову. Экипаж получил поздравления от руководителя полета.
По-прежнему астронавты занимались экспериментами и наблюдениями. Был проведен, в частности, последний из запланированных сеансов наблюдения Солнца. Однако все мысли экипажа были связаны с предстоящим выходом в открытый космос. Подготовкой к нему была занята основная часть этого дня. Астронавты изучали инструкции Центра управления полетом, до мельчайших подробностей продумывали все свои будущие действия. Объем работ в космосе был небольшим.
Основная тяжесть опять ложилась на плечи командира – он должен был выйти в космос, Вейцу отводилась роль помощника. Кервин на этот раз занимал место внутри станции и активного участия в работах не принимал. Он должен был вести телевизионную передачу и следить за работой служебных систем станции.
Наконец наступило 19 июня – 26-е сутки полета. Конрад и Вейц открыли люк, ведущий из шлюзовой камеры в космос. Напряжение было большим, их пульс достигал 130-150 ударов в минуту. Вейц, однако, нашел в себе силы пошутить: «Смотри не упади, здесь далеко падать».
Конрад добрался до комплекта астрономических приборов и несколько раз стукнул молотком по отказавшей аккумуляторной батарее. Кервин сразу сообщил, что она заработала. С Земли всей операцией руководил Швейкарт.
– Как сильно ты стукнул по ней? – спросил он у Конрада?
– Достаточно сильно… – ответил тот.
– Он ударил по ней так, что весь комплект астрономических приборов дрожит снизу доверху, – раздался голос Вейца.
Конрад с помощью специальной лестницы поднялся на верхнюю часть этого комплекта, примерно на 4,5 метра возвышавшегося над причальной конструкцией, и снял неизвестно откуда взявшуюся белую нитку, мешавшую работе солнечного коронографа. Не вызвала у него особых хлопот и замена кассет в комплекте. Наибольшие трудности были с размещением образца материала, предназначенного для теплозащитного экрана. Этот образец необходимо было расположить таким образом, чтобы часть его освещалась Солнцем, а часть – находилась в тени. Предполагалось, что после некоторого пребывания в космосе, образец будет снят вторым экипажем «Скайлэба» и доставлен на Землю, где ученые проведут соответствующие исследования. Отсутствие фиксаторов и поручней создавало большие неудобства в работе. Справившись и с этой задачей, Конрад огляделся и заметил, что около комплекта астрономических приборов летают кусочки изоляции и какая-то шайба, а теплозащитное лакокрасочное покрытие на служебном отсеке «Аполлона» пузырится, а в ряде мест и вообще отошло от стенки.
Работая в космосе, и Вейц, и Конрад восторгались красотой восхода и захода Солнца. Пролетая над Индонезией, они заметили внизу молнии. Выход продолжался всего полтора часа вместо запланированных трех.
20 июня был днем консервации станции. «Утром» была назначена телевизионная пресс-конференция для журналистов. Астронавты оценили состояние своего здоровья как хорошее. Кервин, правда, был более осторожен. Он отметил, что все члены экипажа находятся в хорошей форме, но из-за длительного пребывания в невесомости одни части организма претерпели некоторые изменения, а другие – нет, однако основные выводы можно будет сделать лишь после возвращения на Землю и проведения соответствующих исследований. На вопросы журналистов о качестве пищи Кервин ответил, что она достаточно вкусная: «Ее было легче есть, чем я ожидал, и я съедал ее больше, чем предполагал раньше». Вейц отметил, что к пище у него есть претензии, но это как раз и доказывает, что на станции жить не так уж плохо, поскольку в противном случае было бы не до оценки качества еды.
