Делия Гусман - Тайнопись искусства (Сборник статей)
Если взглянуть на собор со стороны старого парка, то сбоку фасада, на коньках остроконечных крыш, мы увидим торжественные фигуры ангелов, благословляющих город и горожан. Привлекают внимание и почти реальные, словно живые образы строителей собора и фантастических существ, не уступающих им в «натуральности», на верхней части аркбутанов. В этом проявилась главная особенность средневекового мышления — тесное слияние мистического и реального, конкретного и фантастического, воспринимаемого как реальность.
Все это мы найдем и у Босха. Известно, что среди тех, кто первым оценил его гений, был испанский король Филипп II. Одна из ранних работ художника — «Семь смертных грехов» находилась в опочивальне короля. Мистицизм нидерландского мастера оказался удивительно созвучен испанскому мистицизму с его утонченной чувственностью. И недаром библиотекарь Эскориала Хосе де Сигуэнца (XVII в.) считал Босха единственным художником, изобразившим человека изнутри, а великий испанский писатель Лопе де Вега называл «великолепнейшим и неподражаемым художником», чьи работы — «основы морализирующей философии».
Творчество Босха делят на три периода. Ранний период — 1475–1490 годы. Для него характерны небольшие жанровые работы: «Семь смертных грехов» (Прадо), «Брак в Кане» (музей Бойманс, Роттердам), «Извлечение камня глупости» (Прадо), «Фокусник» (Сен-Жермен-ан-Лэ), «Корабль дураков» (Лувр).
Средний период — 1490–1505 годы. В это время Босх пишет большие триптихи — «Воз сена» (Прадо), «Искушение святого Антония» (Лиссабон), «Сад земных наслаждений» (Прадо).
Поздний период — после 1505 года. Известны такие картины этого времени, как «Поклонение Волхвов» (Прадо), «Христос, несущий Крест» (Гент), «Блудный сын» (Роттердам).
Сохранилось около 35 живописных творений Босха и огромное число созданных в его стиле композиций — очевидно, мастерская, которой он руководил, работала продуктивно, учеников было много, что, впрочем, засвидетельствовано и в документах.
Босх далеко не всегда подписывал свои работы и никогда не ставил дат.
Он избегал больших форматов, и дробность и измельченность в изображении человеческих фигур, являвшаяся его излюбленным приемом, выдает его страсть к миниатюре и глубокое ее понимание.
Мастер Босх был уважаемым членом Братства Богородицы — это не подлежит сомнению. Доказано, что он находился под большим влиянием сочинений Яна ван Рейсбрука, духовного отца Братства.
Рейсбрук, прозванный Удивительным (1274–1381), основал Гренендельское аббатство в Суаньском лесу в окрестностях Брюсселя. В это убежище, привлеченные его мистическими проповедями и видениями, приходили пилигримы из разных стран.
Сохранились многие труды Рейсбрука: «Книга двенадцати бегинок», «Зеркало вечного спасения», «Сверкающий камень», «Книга семи замков», «Одеяние духовного брака». Вот некоторые из стихов его «Книги двенадцати бегинок»:
Созерцание есть знание без вида,
Которое всегда остается выше разума.
Оно не может нисходить в разум,
И разум не может подняться над ним.
Отсутствие озаренного вида
есть прекрасное зеркало,
Где отражается вечное великолепие Бога…
Для стиля Рейсбрука характерно использование сложнейших символов-образов. Многие из них часто встречаются и в картинах Босха. Например, раздвоенное дерево как символ праведного и неправедного путей, человек-дерево как аллегория греховности мира и множество других.
В «Одеянии духовного брака» Рейсбрук писал: «Если мы все видим в Боге и все с ним соотносим, то тогда и в обычных предметах мы читаем высшее выражение смысла». Мир представляется ему единой великой символической системой с богатейшим ритмическим и полифоническим содержанием.
Как единая символическая система должно рассматриваться и все творчество Босха. Прежде всего, отметим одно постоянное качество его образов: все светлое, пользующееся несомненной симпатией художника представляется достойным и человечным, а все темное, вызывающее негодование — в отталкивающем, безобразном, гротесковом обличье.
Светлые образы — это Христос в многочисленных сценах из Нового Завета, Богородица, Волхвы, отшельники: святые Иероним, Иоанн Креститель, Антоний. Мастер Босх был глубоко верующим человеком, однако это не мешало ему обличать темные стороны монашества — образами, являющимися едкой сатирой на него, буквально кишат его картины. Этим Босх напоминает другого великого гуманиста своего времени — Эразма Роттердамского, одновременно создававшего христианский трактат «Оружие христианского воина» и сатирические диалоги «Дружеские разговоры», в которых досталось всем ханжам, лицемерам и обманщикам от религии. И Босха, и Эразма вполне можно назвать «еретиками», если понимать под этим словом философа, стремящегося дать свое прочтение множеству христианских истин, создающего свою многогранную символику.
Особенно заметно это в знаменитом триптихе «Сад земных наслаждений», относящемся к 1504 году. В нем исследователи отыскивают следы увлечения Босха астрологией и поиска мистических сближений ее с христианством — этой давней традиции придерживался и Рейсбрук.
Сочетание Солнца и Луны — символ мистического брака Христа с Церковью — в композиции земного рая на левой стороне триптиха аллегорически изображается как брак между Адамом и Евой. Рай (в центральной части триптиха) населяют чада Луны и Венеры, пребывающие в любви и блаженстве. Противопоставлено всему этому изображение ада: результатом негативного влияния Луны и Венеры являются пьянство, разврат и обжорство.
Сравнительно недавно необычная конструкция из розового коралла в центральной части триптиха была признана астрологическим символом созвездия Рака. Эта конструкция увенчана полумесяцем — знаком планеты Луна. Круглое отверстие в основании — знак Солнца. Таким образом, Солнце и Луна сходятся в созвездии Рака.
Синий шар в центре триптиха является символом Луны. Ниже виден бассейн Венеры, вокруг которого движется странная кавалькада — животные, люди и чудовища, символизирующие планеты и созвездия. Вишни, земляника, клубника и виноград, которые с такой радостью поедают люди, указывают на греховную сексуальность, лишенную света божественной любви.
До нас дошло несколько автопортретов Босха, но принадлежность их кисти художника вызывает сомнение у многих исследователей. Дело в том, что к середине XVI века следы мастера затерялись. Карель ван Мандер, автор биографий нидерландских художников, прямо сетует на то, что ничего не может сказать о жизни и характере Босха, и ограничивается описанием его картин.
Сохранился литературный портрет великого мастера, созданный в конце XVI века Д. Лампсониусом, поэтом и ученым, жившим в Брюгге: «Что означает, Иеронимус Босх, этот твой вид, выражающий ужас, и эта бледность уст? Уж не видишь ли ты летающих призраков подземного царства? Я думаю, тебе были открыты и бездны адского Плутона, и жилища ада, если ты мог так хорошо написать твоей рукой то, что сокрыто в самых недрах преисподней».
Как видим, образ Босха-демониста, визионера и фантаста сложился уже в конце XVI века. Но то, что мастер принадлежал к Братству Богородицы, члены которого прежде всего развивали в себе благочестие и высокую нравственность, не позволяет видеть в художнике «демониста».
Картины его играли роль проповедей, которые производили огромное впечатление на людей средневековья.
На раннем полотне Босха «Фокусник» (1478) в группе зрителей изображены двое, чьи черты резко отличаются от остальных своей портретностью. Это молодой человек с интеллигентным лицом в одеянии члена гильдии Святого Луки, к которой принадлежали художники и ремесленники, и молодая женщина рядом с ним, стройная и изысканная, в богатом платье и фетровой красной шляпе с пером. Молодой человек указывает ей на вора, вынимающего из кармана зазевавшегося зрителя кошелек. Интуиция подсказывает, что это — сам Иероним Босх, а женщина — его жена, Алейд ван Меервенн.
Художник бодрствует, наблюдает, обличает ложь и стремится увидеть истину — таков глубинный смысл этого образа.
Живой космос Джузеппе Арчимбольдо. Художник при дворе алхимика
(Оксана Гришина)
На старинной гравюре, которую считают автопортретом знаменитого итальянца Джузеппе Арчимбольдо, есть надпись, якобы принадлежащая самому художнику. Она гласит:
«Я в образе горы, и это мой портрет,
Природа, выраженная искусством Арчимбольдо…»
Во всю плоскость листа изображена громадная скала, поросшая густым лесом, кое-где среди деревьев виднеются каменные дома. Поперек скалы вздымается мост, под ним — поднятая решетка, дающая дорогу потоку воды, который вырывается откуда-то из-под скалы. Но стоит вглядеться в изображение, и скала постепенно начинает превращаться в человеческое лицо, деревья в волосы, плоские дома в глаза, древняя башня в нос, вздыбленный мост в усы, поднятая решетка в рот. И вот уже заинтригованный зритель, готовый принять все за шутку, хочет скорее узнать, кто же этот художник.
