Владислав Корякин - Нас позвали высокие широты
Это объясняет содержание в моем дневнике записи за 18 июля: «К полудню на расстоянии всего 10 километров привязали 7 ледников. Это успех — такого еще не бывало. Кажется, отступают медленнее, чем до 1936 года». Слово «успех» в этой записи означает не удовлетворенное самолюбие, а констатацию сложившейся ситуации: теперь не события швыряли нас из одного конца Шпицбергена в другой, а мы определяли их ход. В это время мы овладели ситуацией, дневник лишь подтверждал это обстоятельство. Кстати, замедление отступания ледников между 1936 и 1966 годами позднее подтвердилось и по другим источникам, что не случайно. Отмечу, что оценки колебаний горных ледников были получены в основном по измерениям в поле, а полупокровных, особенно достигающих моря, — главным образом сравнением карт. Наблюдения полевого сезона 1966 года позволили запустить статистику в части колебаний ледников.
После очередного перехода в верховья Грендален наше везение продолжалось, поскольку мои ледники располагались поблизости, а увеличение протяженности маршрутов Троицкою в известной мере компенсировалось новыми четвертичными трофеями: то новый, не описанный в литературе торфяник, то редкостное обнажение и т. д. В общем, к раннему утру 23 июля, когда мы пришли в Баренцбург, прошагав за 11 дней двести двадцать километров, в моей копилке оказалось 28 горных ледников — против пяти за неделю в Адвентдалене год назад. Рост производительности очевиден, хорошо бы сохранить ее на будущее. Ситуация такова, что наращивать статистику среди горных ледников следует продолжить и дальше.
В Баренцбурге первым делом звоним вертолетчикам. Те сообщили, что планируют снятие отряда Зингера по результатам радиосвязи в самое ближайшее время. Определенно, наши стационарщики по опыту прошлого года решили не задерживаться на ледниковом плато. Уже вечером наши молодцы, порядком обгоревшие и обветренные, с шумом и гамом заполнили нашу скромную обитель на лыжной базе неподалеку от консульства. Взаимным расспросам нет конца, тем более что было чем поделиться.
По рассказам наших товарищей, события на ледниковом плато Хольтедаля развивались следующим образом. Как и следовало ожидать, заброска из Ню–Олесунна проходила на пределе возможностей, прежде всего по метеоусловиям и видимости. Даже на высоте 700 метров таяние уже началось, хотя вода оставалась в пределах толщи зимнего снега, и, таким образом, это обстоятельство никак не отразилось на результатах снегосъемок, которые поначалу заставили нас удивиться. Как понимать слишком незначительные изменения в снегонакоплении по маршрутам снегосъемок?
Понимать этот результат следовало в том смысле, что при съемках на ледниках Фритьоф — Грен–фьорд маршрут снегосъемок совпадал с направлением влагопотока с Гренландского моря, а на ледниковом плато Хольтедаля был проложен поперек ему. В реальности на тех же высотах снегонакопление на Фритьоф — Грен–фьорд (порядка 900 мм в пересчете на воду) по крайней мере вдвое превышало измеренное на ледниковом плато Хольтедаль (всего 500 мм), что подтверждало поступление на архипелаг осадков с юга, что оказалось главным. Теперь определенно можно утверждать, что очередной фрагмент головоломки оледенения Шпицбергена встал на положенное ему место, что открывало простор для наращивания усилий в дальнейшем поиске, поскольку мы оказались на верном пути.
Вертолетчики по–своему оценили наши достижения, поскольку наши аэровизуальные наблюдения работали и на них. Возникшее на этой здоровой основе взаимопонимание дошло до того, что нас стали приглашать для попутных наблюдений в другие полеты. Иногда это происходило самым неожиданным образом, что называется, на ходу, минуя Зингера, в чем он усмотрел нарушение своих прерогатив. Именно так случилось в последний день июля, в результате чего, с одной стороны, я получил отменный полевой материал, а с другой — руководящее неудовольствие, хотя и в товарищеской форме. Ну и нагрузка выпала на меня в многочасовом полете, когда пришлось работать на оба борта в стремлении не упустить чего–либо интересного.
В полете вплоть до Смеренбург–фьорда удалось легко нанести на карту положение снеговой линии (точнее, границы активного таяния, близкой уже в это время к разделу зон таяния и питания на ледниках), которая по маршруту полета незначительно изменялась около 400 метров. А ведь в прошлом сезоне мы наблюдали ее в Андвентдалене в центре острова где–то на 800 метров. Жаль только, что таких наблюдений у нас было пока недостаточно, чтобы объяснить ситуацию с загадкой оледенения архипелага по Норденшельду и Тирреллу вместе взятыми.
Но это близко к тому, что мы более года назад почерпнули у Калесника. Очевидно, нужен новый рывок вперед, тем более что у этого авторитетного источника просто неполная информация, в чем мы убеждались неоднократно. Остается только доказать это, тем более что к решению проблемы мы приблизились вплотную.
Наша единственная претензия к информации Калесника: он не учел возможности нарушения широтной зональности в связи с поступлением питающих ледники осадков с юга, что в конечном итоге и определило загадку оледенения Шпицбергена по Норденшельду. Как не учел и ситуацию на востоке архипелага, которая пока остается для нас неясной. Нужны сведения о положении границ питания на востоке архипелага, которые, как мы полагаем, располагаются очень низко. Однако подтвердить это можно лишь непосредственными наблюдениями. Известно, что расшифровка загадочных шифров и кодов хитроумными криптографами в шпионских романах проводится с помощью некоего ключа. Наш природный «ключ» (для нашей экспедиции он в полном смысле «золотой ключик») состоит из трех компонентов: положение ледников, высота границы питания и количество снега.
Ненадолго на своем судне заскочил в Баренцбург Листоль. Упускать такой случай было нельзя, поскольку мы оба работаем по близкой тематике, и я попросил его о консультации, одновременно продемонстрировав свои достижения в виде таблиц колебаний ледников на больших листах миллиметровки, выполненных от руки. Судя по встречным вопросам, они произвели определенное впечатление. Однако, когда я сказал, что хотел бы сравнить наши результаты, получил ответ: материалы наблюдений упакованы и находятся в трюме. Оставалось поблагодарить за высокую оценку наших достижений и откланяться. Определенно норвежец не может меня упрекнуть в том, что я скрывал от него свое направление деятельности и достигнутый (хотя и далеко неполный) уровень. На том моя попытка контактов с коллегой и завершилась. Как я понял, в главном в выявлении закономерностей и взаимосвязей этого природного процесса мы опережаем Листоля и, очевидно, используя его материалы со всеми ссылками (как это делал еще Альтман), будем развивать это направление самостоятельно.
Михалев решил проверить надежность аэровизуального определения высоты границ питания на ледниках, посетив ближайшие. Различия оказались в пределах от 5 до 20 метров, тогда как высота границы питания в разных ледниковых областях меняется в пределах нескольких сот метров. Возможности аэровизуальных методов для наших целей были доказаны однозначно, а возникшие было сомнения у моих товарищей мне были абсолютно понятны. Использованию дистанционных аэрометодов их не столько учили, сколько сообщали, что таковые существуют. Мне только еще раз оставалось вспомнить добрым словом моих преподавателей по МИИГАиКу, годами вдалбливавших в нас эту премудрость.
Повезет так повезет, поскольку обозначился перспективный полет на Северо—Восточную Землю с ее ледниковым покровом. В этом случае, пересекая главный остров архипелага, мы проверим возможности нашего «золотого ключика» к тайнам оледенения всего Шпицбергена, По литературным источникам, можно было ожидать встретить высоту границ питания в центре Западного Шпицбергена примерно на 800 метрах с последующим большим снижением к восточному побережью, возможно до 200 метров.
Мы вылетели 2 августа с вертолетной площадки генеральным курсом на северо–восток, пересекая Ис–фьорд общим направлением на верховья Вийде–фьорда. Таким образом маршрут полета пересекал область горного оледенения на стыке Земли Андрэ с Землей Диксона, где голый лед в области расхода небольших горных ледников отчетливо прослеживался с незначительными отклонениями до высот 700 метров. С учетом того, что таяние еще продолжалось, высота границы питания оказалась близкой к той, что мы ожидали. Отслеживая обстановку с высоты полета, мы не могли не испытать эстетического воздействия открывшихся пейзажей, которые были великолепны, даже несмотря на все предшествующие впечатления, включая каменный коридор Вийде–фьорда, словно рассекающий клинком по меридиану весь север архипелага. Здесь переход от области горного оледенения к полупокрову чисто зрительно проявился также в каком–то странном косонахлобученном ледниковом плато Осгор на полуострове Ню—Фрисланн, вызванном прежде всего разницей в высоте границы питания, задранной практически до 800 метров к центру острова, затем опускавшейся на берегах пролива Хинлопен до 200 метров на характерном леднике Валгалл, в чем нам предстояло убедиться. Разительным оказался переход от привычного горного рельефа на Земле Андрэ к плоскому плато Новой Фрисландии. Все одно к одному: и границы питания, и формы оледенения, жаль только, сведений о снегонакоплении для этих мест не име–ется… Таким образом, наши ожидания подтвердились, и уже одно это стало свидетельством надежности «золотого ключика» в наших руках к тайнам оледенения Шпицбергена.
