Владимир Белинский - Страна Моксель или открытие Великороссии
Послушаем, чем же закончилась интрига князя-московита.
«Да будет воля Божия!» — сказал Александр и понес богатые дары Узбеку и всему его Двору. Их приняли с мрачным безмолвием. Прошел месяц. Александр молился Богу и ждал суда. Некоторые Вельможи Татарские и Царица вступались за сего Князя, но прибытие в Орду сыновей Иоанновых решило дело, Узбек, подвигнутый ими или друзьями хитрого их отца, без всяких исследований объявил, что мятежный, неблагодарный Князь Тверской должен умереть… Александр…обнял верных слуг и бодро вышел навстречу к убийцам, которые, отрубив голову ему и юному Феодору (сыну. — В.Б.), розняли их по составам! Сии истерзанные остатки несчастных Князей были привезены в Россию (Тверь. — В.Б.)…».[177]
Но князь-московит не надолго пережил Александра Тверского. Александр был казнен в 1339 году, а Иван Калита преставился в 1340 году.
Мы уже не в первом поколении видим действия князей — московитов и их Митрополитов: расчетливых, жестоких, жадных, и, до отвращения, трусливых. Они готовы проклясть свою паству лишь бы угодить Золотоордынскому Хозяину, они готовы предать и оклеветать любого, ради собственной выгоды. И русский историк даже не ищет этим деяниям оправданий. Зачем? Все сии деяния освящены в русской мифологической истории. Им не дана честная историческая оценка. Все подтасовано под великую ложь, в виде «собирания земли русской».
«В первой духовной (книге) этого князя (Иван Калита. — В.Б.), написанной в 1327 г., перечислены все его вотчинные владения. Они состояли из пяти или семи городов (сел! — В.Б.) с уездами. То были: Москва, Коломна, Можайск, Звенигород, Серпухов, Руза и Радонеж, если только эти две последние волости были тогда городами… Вот весь удел Калиты, когда он стал великим князем».[178]
Но русский историк как всегда хитрит и не договаривает. Он приучает читателя верить в ложь и вымысел. Сознательно умалчивает о главном. Приходится искать сию главную недосказанную мысль среди других страниц, где она, попросту, запрятана и существует в ином контексте. Это мысль о том, что московский князь не был хозяином своей вотчины. И в татаро-монгольский период существования Московии — не мог быть. Он эту вотчину получал от Золотоордынского Хана только на период службы у Хана. То есть, владельцем вотчины был Хан. В этом случае терялся весь смысл великорусского измышления о княжеском наследии, о правомерности существования самого понятия «дедичевой земли». Еще один, осознанно запущенный в историю «примес лжи».
Послушай, читатель.
«Иоанн, располагая (во время ханской службы. — В.Б.) только своею отчиною, не мог их отказать сыновьям, ибо назначение его преемника зависело (было во власти! — В.Б.) от Хана».
И еще одно подтверждение этой мысли.
«…самое ближайшее право наследственное для Владетелей Российских (глядите, как отчаянно врет «писатель истории». — В.Б.) не имело силы без Ханского согласия. (И здесь ложь. Надо говорить: без Ханской воли. Хан давал не согласие, а лично решал! — В.Б.)».[179]
Бывали случаи в те годы, когда князей Суздальской земли лишали вотчины навсегда, а зачастую и самих князей уничтожали.
Князья-московиты династии Александра Невского уцелели только по той причине, что косвенно принадлежали к роду Чингисидов и очень преданно служили Золотой Орде. А все иное, преподнесенное русскими «писателями истории», является, по выражению Екатерины II, — «игрой с татарами в шутку».
И второе. Хочется обратить внимание державников типа Солженицына, Лужкова, Бабурина, Глазунова и других на существовавшие границы Московии к середине XIV века. Вот, господа, где была ваша земля в XIV веке. Но даже этот, сравнительно небольшой клочок земли, ваши предки приобрели величайшим разбоем и мерзостью, о которых мы поведали выше. Ведь никогда не станет здравомыслящий человек утверждать, что московиты, уничтожившие Тверское княжество, — «всю землю…положиша пусту», как донес нам летописец, стали наследниками тверского населения. Волк, разоривший овчарню и съевший овцу, не наследует ее поведение, ее гены, наконец, ее потомственную неповторимость. Недаром вся история Российского государства держится не на описании становления из татаро-финских племен «великорусского» народа, а на жизнеописании династии Рюриковичей да Романовых. И если честно следовать этой парадоксальной логике, то русская история должна начинаться на родине Рюриковичей, в Скандинавии. И не иначе!
Вот такие мы имеем парадоксы в русской истории от запущеного в нее «примеса лжи».
Вернемся все же в Золотую Орду. Как помним, Иван Калита в 1340 году, предав многих своих соседей, ушел в мир иной.
«Смерть Иоаннова была важным происшествием для Князей…они спешили к Хану. Два Константина, Тверский и Суздальский, могли искать Великого Княжения… Но Симеон Иоаннович… также поехал с братьями в Орду, представил Узбеку долговременную верность отца своего (естественно, не позабыл упомянуть и деда Даниила Александровича и прадеда Александра Ярославовича, так называемого Невского. — В.Б.), обещал заслужить милость Царскую (Ханскую. — В.Б.) и был объявлен Великим Князем…».[180]
Не знаю, как ты, читатель, но я, читая такие «сказания» русского историка, сразу же представляю всю степень «величия» этого князя, всю его так званую «независимость» и «самостоятельность». Как видим, все князья Московские очень честно, в смысле преданности, служили единому государству и даже в помыслах не имели понятия об обособлении.
«Симеон… не уступал… отцу и следовал его правилам: ласкал Ханов до уничижения…».[181]
Новый князь-московит, как и его отец, опускался в Орде до полнейшего унижения. Сие явление в московской практике того времени считалось естественным. Удивляет иное. По прихоти, неведомо чьей, князь Симеон почему-то получил к своему имени добавку — Гордый! В чем заключалась гордость князя — осталось загадкой. Возможно, и в этом проявилась, своего рода, двойная русская мера.
Необходимо отметить — московский князь Симеон Иоаннович занимал великокняжеский стол с 1340 по 1353 год и умер от чумы, или как ее тогда называли — Черной смерти, свирепствовавшей по всему миру. Одновременно с московским князем Симеоном умер и Митрополит Феогност.
«В 1349 году началась зараза и в Скандинавии, оттуда или из Немецкой земли перешла она в Псков и Новгород, в первом открылась весною 1352 года и свирепствовала до зимы с такою силою, что едва осталась треть жителей. Болезнь обнаруживалась железами в мягких впадинах тела, человек харкал кровию и на другой или на третий день издыхал… испытала тогда гнев Небесный, следственно и Москва… в короткое время скончались там Митрополит Феогност, Великий Князь, два сына его и брат Андрей Иоаннович».[182]
«Все Князья Российские (Суздальской земли. — В.Б.) поехали в Орду, узнать, кто будет их Главою (собирать дань для Хана. — В.Б.)… Чанибек избрал Иоанна Иоанновича Московского, тихого, миролюбивого и слабого».[183]
Я уже неоднократно обращал внимание читателя, как Н.М. Карамзин свободно и по своему хотению манипулирует словами: так суздальские и московские князья у него — российские; татарский Улус Московия — государство Российское; жители Московии — русский народ и т. д. Все эти термины относительно XIV и последующих веков не имеют под собой не малейшего основания. Сия ложь вливалась в повествовательную ткань российской истории медленно и целеустремленно, но значительно позже. Даже в начале царствования Петра I, государство, которым он правил, называлось — Московским или Московией. Но русские историки об этом умалчивают сознательно. Именно Петр I в начале XVIII века повелел кликать свое государство — Российским.
И уже который раз приходится обращать внимание читателя на очень существенный факт, практически умалчиваемый русскими историками. Речь идет о времени, проводимом московскими князьями в ставке Хана.
Необходимо знать, что сама ставка Хана в течение года перемещалась в пределах владений Золотой Орды. Владея миллионными табунами скота, сохраняя обычаи предков, Ханы Золотой Орды кочевали от столицы Сарая до Москвы, то есть с юга на север, и к зиме снова возвращались в столицу. Могли избрать иной путь кочевки, например, вдоль берега Каспия, от Волги до Терека и далее. Мы уже излагали эту истину, касаясь Ханов Батыя, Берке и Узбека.
Московские князья почитали за величайшую честь находиться со своей военной дружиной при ставке Хана. Так, князь Симеон Иоаннович за свои тринадцать лет московского княжения побывал 5 раз в Орде только по Ханской воле, да не менее 12 раз возил Хану ежегодную дань, в чем и заключалась его должность Великого князя. И если учесть, что в Орде он мог находиться от нескольких месяцев до года, то читателю становится понятным, где, преимущественно, находился московский князь. А вместе с князем, как правило, в ставке находился и Митрополит, и московская знать, и вспомогательная военная дружина на потребу Хана. Вспомним, как хан Джанибек писал Московскому князю: «мы слышали, что Небо ни в чем не отказывает молитве главного Попа вашего, да испросит же он здравие моей супруге».[184]
