Александр Никонов - Формула бессмертия. На пути к неизбежному
Роль такого чемпиона сыграла команда немецких биофизиков из Международного института биофизики (Нойсс, Германия). Они исследовали свечение динофлагеллятов — одноклеточных морских организмов. Если колонии одноклеточных подливали простой минеральный раствор, полученный путем перемешивания, они не светились. А вот если этот раствор предварительно трясли (как сказали бы гомеопаты, «подвергали суккуссии»), одноклеточные начинали излучать слабенькое свечение. Оно было таким слабеньким, что для его регистрации требовался сверхчувствительный детектор биолюминесценции, каких в мире всего несколько штук.
Но все-таки это было лишь «побочное» подтверждение. Которое касалось тряски раствора, а не разведения. Однако в 2003 году в Швейцарии химик Луи Рэй провел серию экспериментов по термолюминесценции с солевыми растворами. Он использовал обычную поваренную соль и хлорид лития. Раствор глубоко замораживался и подвергался облучению. Потом образец нагревался и по мере разогрева в определенные моменты начинал светиться, высвобождая закачанную в него энергию. Рэй обнаружил в спектре излучения два пика.
После чего исследователь перед заморозкой начал разводить солевые растворы в дистиллированной воде до таких концентраций, при которых они переставали быть солевыми растворами — там не оставалось ни одной молекулы соли. Концентрации достигали 3 °C. Так вот, обычная дистиллированная вода при разморозке вела себя совсем не так, как та, в которой когда-то была соль. Спектры свечения существенно различались во втором пике. Это говорит о том, сделал вывод Рэй, что в структуре водородных связей воды существуют различия. Которые зависят от истории этой воды.
Бенвениста, который к тому времени был еще жив (он умер в 2004 году), отнесся к опытам Рэя сдержанно. Он заявил, что работа эта, хотя и очень интересная, но проводилась не по слепой методике. То есть сам экспериментатор знал, в какой именно пробирке какая вода находится — где обычная дистиллированная, а где бывший раствор соли. Дело в том, что именно об это споткнулся сам Бенвениста: когда он и его сотрудники знали, что испытуемый образец — не просто пустышка, а гомеопатический раствор, эффект воздействия наблюдался. А когда главный редактор «Nature» Джон Меддокс в лаборатории того же Бенвенисты проводил слепой эксперимент, то есть не зная, какой именно образец он испытывает, эффект странным образом пропадал. О влиянии наблюдателя на эксперимент разговор особый, а сейчас скажу лишь, что экспериментов подобного рода проводилось множество. И результаты они давали крайне противоречивые — эффект то не подтверждался, то вдруг неожиданно проявлялся.
Неужели у воды все-таки есть память? Предположение это настолько странное для людей с химическим и физическим образованием, что всерьез не воспринимается. Им проще поверить в ошибку эксперимента или в прямой обман. Ведь что такое вода? Сплошной хаос! Именно поэтому в популярных статьях о гомеопатии можно натолкнуться на следующие пассажи: «Сами гомеопаты тоже не могут толком понять, почему действуют их препараты».
А доктор Джаред Смит из Национальной лаборатории Беркли (Калифорния) твердо заявляет: «Совершенно ясно, что вода просто не может «хранить» в себе информацию. Это полностью противоречит всему, что мы знаем о жидкостной структурной динамике. Структура воды меняется гораздо стремительнее, чем структуры других жидкостей».
И потому я ничуть не удивляюсь, вспоминая уже знакомую вам фразу Карданова: «Ну ничему эта хрень работает?!.»
Может возникнуть резонный вопрос: а не все ли равно, почему оно работает, если работает? А вот не все равно! Потому что если, как утверждают многие, гомеопатия работает только как плацебо, значит, речь идет о самовнушении. То есть работает вера больного в то, что ему дали лекарство. О вере мы еще поговорим подробнее, а сейчас лишь небольшая история конца пятидесятых годов, ставшая просто классической благодаря написавшему о ней доктору Б. Клопферу.
Некий состоятельный американец по фамилии Райт заболел лимфосаркомой. Болезнь обнаружилась поздно, лимфоузлы Райта были поражены большими опухолями, и дни его, по большому счету, были сочтены. Райт не хотел умирать и был готов бороться. Но он обладал практическим, рациональным мышлением и в чудеса не верил, понимая: рак неизлечим. Нет от него лекарств! Однако в один прекрасный день Райт прочел в газете об испытаниях нового лекарства против рака под названием кребиозен. И попросил своего лечащего врача вколоть ему кребиозен. Тот предупредил, что Американская медицинская ассоциация и Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов еще не закончили клинических испытаний этого средства, но Райт настоял. И доктор Клопфер вдул ему инъекцию кребиозена, чтобы не расстраивать умирающего (Клопфер был одним из врачей, участвовавших в клинических испытаниях препарата). Это случилось в пятницу и, по правде сказать, врач не рассчитывал больше увидеть Райта, поскольку для поддержания его жизни приходилось использовать кислородную маску, а из его плевральной полости каждый день откачивали экссудативную жидкость, — выходные пациент мог уже не протянуть.
Однако в понедельник Райт, который в последнее время по большей части лежал, вышел прогуляться. С каждым днем ему становилось все лучше и лучше. Опухоли исчезали буквально на глазах. Инъекции кребиозена буквально творили чудеса!
Через полторы недели Райт был выписан из больницы и даже возобновил полеты на личном самолете. Но на свою беду он прочел в газете, что кребиозен не оправдал возлагаемых на него медициной надежд, его эффективность при лечении рака была крайне низкой. И у Райта немедленно случился рецидив, он снова попал в госпиталь. Тогда Клопфер пошел на хитрость. Он сказал Райту, что отрицательные результаты испытаний объясняются технологическим браком — первая партия кребиозена оказалась испорчена во время транспортировки. И что у него есть новое поколение этого лекарства. После чего вколол Райту дистиллированную воду.
И Райт опять выздоровел! Рецидивные опухоли ушли, и в течение двух месяцев у пациента не было никаких следов перенесенной онкологии. Однако через эти самые два месяца вышел отчет Американской медицинской ассоциации, который констатировал: кребиозен оказался полностью неэффективен при лечении онкологических заболеваний. Райт понял, что его водили за нос и что никакого лекарства не существует.
На сей раз рак оказался просто молниеносным и убил Райта буквально за считаные дни…
О чем эта история? О том, что даже людям рациональным нужна вера. В успешные клинические испытания. В публикации научных журналов. В ссылки на авторитеты науки… Если бы Райт прочитал на белой бумаге черные буквы, рассказавшие ему о чудо-средстве против рака под названием кребиозен, которое показало отличные результаты, он был бы жив. Но черные буквы на белой бумаге были расставлены совсем в другом порядке, который говорил Райту: «Ты умрешь!» И он умер.
Написано было «буйвол», и Райт был уверен — буйвол!
Так в некоторых диких африканских племенах убивает своих соплеменников колдун. Для того чтобы вычислить вора, он дает всем мужчинам племени выпить колдовское зелье, уверяя, что умрет от него только вор. Вор знает, что он вор. И умирает. Потому что до него довели эту информацию, и он в нее поверил.
То есть одно только прочтение черного текста на белом листе про успешные испытания кребиозена, вне зависимости от того, соответствовал ли этот текст «истинной реальности» или нет, изменило реальность самого Райта. О реальности нашей реальности мы еще поговорим в другое время, а сейчас резюмирую: если вы человек рациональный, имеете хорошее образование и в гомеопатию (читай, в память воды) не верите, то чтобы сломать ваше неверие, вам надо дать теорию. Крепкую физическую теорию.
Ну, возьмите…
Только сначала условимся! Если вы сами не можете проверить физические расчеты или повторить эксперименты, вам придется верить или не верить человеку или книге на слово. В подавляющем большинстве случаев в нашем мире так и происходит: 99,99 % людей не проверяют физические утверждения лично, а верят написанному тексту. Который и откладывается в их головах, формируя нашу общую, согласованную реальность. В которой теперь есть теория относительности, кварки, электроны в виде шариков и в виде волн и даже мифологическая Баба-яга. Мы живем в этом согласованном пространстве смыслов…
Понятно, что мы верим не всякому тексту. У нас есть разделение на источники, заслуживающие и не заслуживающие доверия. Если источник солидный, ему веры больше, если нет — меньше. Документ — это источник информации. Свидетель — тоже. Иногда бывает достаточно взглянуть на человека, чтобы проникнуться к нему доверием или недоверием. Но если человек присутствует перед вами не живой, а как отражение в тексте, взглянуть на него и ощутить его тепло непосредственно нельзя, приходится довольствоваться описанием. Поэтому так много слов в этой книге я и уделяю описаниям людей. И не только поэтому…
