Юлий Медведев - Бросая вызов
Пример непосредственного использования и накопления солнечной энергии дают растения. В процессе фотосинтеза зеленый покров планеты утилизирует до одного процента получаемой энергии. При том энергетика зеленого листа не портит биосферу. Отходом служит кислород.
Правда, чтобы научиться фотосинтезу, растениям потребовалось три миллиарда лет. У них, скажут, нет ума, сокращающего освоение программы. Зато нет и чувств, отвлекающих по пустякам.
Они могли утилизировать и больше, но нужды не было. Когда же людям потребовалось увеличить урожаи, коэффициент использования света культурными растениями удалось сравнительно скоро поднять выше одного-двух процентов, а в отдельных случаях и до трех-четырех.
Конечно, всему есть пределы роста. Другой вопрос, где они. Так, например, даже и самый чистый способ использования энергии — фотосинтез — не абсолютно безвреден. Он предполагает уменьшение альбедо, а это равносильно повышенному нагреву планеты, изменению климата. Однако где они, эти пределы? Неиспользованные резервы здесь огромны. Ведь Мировой океан, занимающий более двух третей поверхности планеты, использует солнечную радиацию на 30–40 процентов больше суши.
Хватит ли времени людям, чтобы овладеть солнечной энергией в народнохозяйственных целях до того, как условия жизни на Земле станут непоправимо и быстро ухудшаться?
Это зависит от того, насколько осознана реальность угрозы.
Промелькнул термин — «экологическое сознание». Он оформил важную черту современности: хозяйственную деятельность, экономику теперь рассматривают (пока большей частью по принуждению) во взаимосвязи с условиями окружающей среды.
«Экологическое сознание» прошло две стадии и вступило в третью. Назовем первые «фатальной» и «успокоительной», а последнюю «пророческой».
Фатальная стадия:
— Да, промышленность дымит. Да, она пылит. Да, она сбрасывает сточные воды. Но что поделаешь? Загрязнения — неизбежное зло, сопутствующее техническому прогрессу. Мы, люди современности, сильно привязаны к технической цивилизации и без нее, хотим мы того или нет, не можем поддержать существование населения. А потому «лессе фер», как говорят французы, — пусть идет, как идет, — если хотите привычного комфорта.
На второй стадии от «сопутствующего зла» уже становится невмоготу. Осознана необходимость принятия мер. Вопли защитников природы поколебали «трезво мыслящих» людей. Изобретены новые очистительные устройства, введены в строй старые — и вот успехи.
— Успокойтесь. Любую проблему окружающей среды техника берет на себя, — говорили по радио и телевидению специалисты с именами, которым положено верить. — Единственное средство против техники это больше техники.
Вроде бы средство не новое. «Больше техники»!.. Восточный берег Соединенных Штатов, Западная Европа и некоторые другие районы стали джунглями заводских труб. Очень там был загрязнен воздух. Двинуто против техники «больше техники»: поставлены воздухоочистители. Улучшение прямо на глазах: небо очистилось. Но вскоре население по обе стороны океана, не сговариваясь, запросило, чтоб им вернули грязное небо. Потому что с неба чистого и ясного выпали дожди кислые-прекислые. Омывали они дома, посевы, капали на кожу, попадали в глаза…
Разгадали. Газы, выбрасываемые заводскими трубами, были теперь без твердых частиц, и различные окислы азота и двуокись серы могли свободно соединяться с водой в атмосфере, образуя серную и азотную кислоту. Когда был дым, твердые частички, то кислоты не получалось.
Так вызывает загрязнение борьба с загрязнением.
Кислотность дождей достигала порой крепости чистого лимонного сока, то есть была в тысячу раз кислее нормального городского дождя, как он ни кисл.
Но ведь и против «большей техники» может быть «еще большая техника»…
Третья стадия — принятие горьких пилюль, постижение фундаментальных вещей. Ведь и техника, которой «больше», будет блюсти чистоту за счет дополнительных затрат энергии. Все эти замкнутые технологические циклы, регенерации и прочие вершины технологической премудрости оплачиваются перерасходом энергии. А значит, они лишь меняют характер осложнений: из видимых делают невидимые. Не загрязнение, а срыв теплового баланса да, может быть, еще и дефицит кислорода в обмен на чистоту.
«Больше техники» проблему отодвигает. Но ведь отодвинутая проблема наполовину решена?
Так считали раньше. Теперь, в эпоху глобальных проблем, говорят об эффекте запаздывания. Планируемые результаты принятых решений глобальных проблем имеют обыкновение являться с запозданием. Подсчитано, например, что если с 1970 по 2000 год постепенно и равномерно снижать применение ДДТ, чтоб к 2000 году прекратить, то в тканях рыб содержание препарата будет продолжать накапливаться еще одиннадцать лет и до уровня 1970 года уменьшится только к 1995 году.
Надежда, что отложенная проблема когда-то сделается проще, не всегда оправдывается. Мы уже говорили о пастухах древности. В Греции, Испании они видели, во что превращают пастбища козы и овцы. Эти тонкогубые жвачные выщипывают траву с корнем и не остановятся, пока не оголят землю. Откладывая проблему (мясо-шерстную), они пасли и пасли. Ветхий завет рисует нам Авеля невинной жертвой. Но он-то и пас овец. А Каин был земледелец. Еще неизвестно, как теперь, в обстановке экологического кризиса, рассудил бы суд истории первое убийство с учетом последствий чрезмерной пастьбы коз и овец. Старый приговор, может быть, пора обжаловать?
В древней Испании огромный кооператив овцеводов, постоянно конфликтовавший с земледельцами, в течение трехсот лет довел страну до состояния, близкого к пустыне. И по сей день со времен древних тех пастухов отложенная ими проблема не решена, после них остались песок да камни.
Постепенно, с большим запозданием, стоившим немалых жертв, кое-где удается залечивать развившуюся болезнь почв.
Эти трудные проблемы намного проще других. Если борьба с загрязнениями среды в пределах возможности современной науки и техники, то управление климатом пока вне пределов. Если загрязнения видимая и ощутимая неприятность, то климатический сдвиг едва ощутим. Он виден кое-кому «через окна» Главной геофизической обсерватории, Института географии… Он предсказан теоретически. А предупреждение в такой, опять же — неосязаемой форме дойдет только до высокоразвитого сознания.
Со-знанию способствуют знания. Правильно сказал один ученый, что сегодня «общение с природой требует таких же знаний, как, скажем, постройка реактивных самолетов, и даже подчас более сложных». Но знание и сознание остаются нередко каждое само по себе. Тот же ученый, академик (недавно скончавшийся), прекрасной души человек, мыслитель, рассказывал как-то: «…Иматра тоже превратилась в сточную канаву. Но внешне все выглядит очень красиво. Я предложил остановиться на берегу, подышать, покурить. На меня замахали руками: «Что вы, надо отъехать подальше, здесь пахнет».
«Внешне все выглядит красиво»… Это уже не только об Иматре, но и о самом рассказчике. И даже не о нем конкретно, а о современнике, о человеке с сигаретой в зубах. «Остановиться на берегу, подышать, покурить…» Если человеку с сигаретой в зубах суждено закрывать глаза на внутреннюю среду, то есть пренебрегать собственным нутром, поскольку «привычка свыше нам дана», может ли он осознать и тем более довести до чьего-либо сознания, что надо сохранять внешнюю, окружающую среду? А может, так волен ли?
«Экологическое сознание» на третьей стадии возвышается до заботы о будущем человечества.
Перечисленные здесь типы мышления поставлены в хронологическую последовательность условно. В действительности можно отметить лишь преобладание того или иного подхода к проблематике «мы и среда». «Фаталисты», «успокоители» и «пророки» сосуществуют, полемизируя друг с другом в рамках взаимоуважения и даже взаимопонимания. Появились приметы того, что все обо всем наслышаны, знают и пафос темы успел наскучить.
Но сдвиги в сознании нельзя отрицать и направление их показано правильно.
И все же: хватит ли времени, чтобы овладеть солнечной энергией до того, как условия на Земле неисправимо испортятся?
Может ли человек с сигаретой в зубах радеть о качестве окружающей среды? Способен ли эгоцентричный индивид действовать с учетом прогнозов, выходящих за пределы одной человеческой жизни?
Третья стадия «экологического сознания» собирает под свои знамена новое воинство. Этому отряду современников предстоит утвердить знаменитый тезис Пушкина о том, что «гений и злодейство — две вещи несовместные». Этот передовой отряд возьмется за очеловечивание науки и ее приложений.
«Дух времени» устремился в биологию, психологию, генетику, проблемы биосферы. Не потому ли пристально вглядывается в человека наука, что нужны диагнозы перед грядущим суровым экзаменом? Как нервы?.. Настроение?.. Пульс?..
