Алексей Сахнин - Болотная революция
Аналогичную роль во многом выполняет ксенофобия. В 2013 г. подконтрольные властям СМИ стали гораздо больше внимания уделять межнациональным проблемам, в особенности трудовой иммиграции. При этом повысилась также и жесткость риторики в отношении приезжих. Медиа стали доброжелательно комментировать борьбу с мигрантами. Например, летом 2013 г. даже большие государственные каналы уделяли большое внимание деятельности националистической инициативы «Щит Москвы», активисты которой устраивали рейды по общежитиям рабочих из стран Средней Азии, кончавшиеся порой драками и насилием[207]. Параллельно выходили сюжеты про аналогичные предприятия полиции. И без того довольно острая проблема ассимиляции иммигрантов непропорционально сильно муссировалась СМИ.
В ходе кампании по выборам мэра Москвы, ставшей одним из самых ярких событий 2013 г., сложилась ситуация, при которой и действующий мэр Сергей Собянин, и его главный оппонент, один из оппозиционных лидеров Алексей Навальный, практически в равной степени апеллировали к ксенофобским настроениям и использовали националистическую риторику.
Национал-патриотическая, консервативная, клерикальная риторика все больше оформлялась в виде концепции российского «традиционализма». «Традиционные ценности» были взяты на вооружение правящей администрацией в качестве полуофициальной идеологии. В ходе ежегодного общения с журналистами 19 декабря 2013 г. Владимир Путин, рассуждая о роли идеологии в обществе и о «западных ценностях», заявил: «Без традиционных ценностей общество деградирует, и мы должны к ним вернуться и на базе этих ценностей двигаться вперед»[208]. Он также признал, что речь идет о консервативной социально-политической доктрине.
Апофеозом нагнетания националистических настроений стали события в московском районе Бирюлево в октябре 2013 г. 10 октября там произошла трагедия: был убит местный житель Егор Щербаков. Это вызвало большой резонанс в районе, в котором находилась крупнейшая овощная база в столице. Она служила одновременно центром трудоустройства для огромного числа приезжих и источником криминала (как в силу теневого характера торговли, так и из-за коррумпированности местной полиции). Вскоре стало известно, что власти подозревают в убийстве азербайджанца Орхана Зейналова. Федеральные ТВ-каналы обсуждали случившееся в контексте национального вопроса.
Полиция спокойно отнеслась к попыткам националистических организаций проводить в Бирюлево агитацию за митинг протеста. Когда же он состоялся, группа радикально настроенных националистов спровоцировала настоящие беспорядки. Они разгромили овощную базу и избили несколько человек неславянской внешности. Полиция долгое время оставалась практически безучастной. Апофеозом истории в Бирюлево стал арест Охрана Зейналова, показанный всеми государственными телеканалами и превращенный в настоящее красочное шоу.
Телевизионные кадры демонстрировали, как десантники в масках валят на землю растерянного человека, вяжут его и, как мешок с картошкой, швыряют в вертолет, который улетает и приземляется прямо на Петровке, 38. Там обвиняемого с заломанными руками вводят в кабинет к министру внутренних дел Владимиру Колокольцеву, который отдает распоряжения относительно его судьбы и благодарит сотрудников спецподразделения, арестовавших Зейналова. Общее послание телевизионного сюжета было понятно: только мощные силовые структуры могут защитить граждан от криминала, иммиграции и других угроз. Но для этого им нужны соответствующие полномочия. Подспудно пропаганда оправдывала возросший уровень насилия и репрессивности в обществе.
Интересно, что, хотя в ответ на усиление националистических мотивов в государственной пропаганде общество откликнулось ростом ксенофобских настроений [209], численность ежегодного «Русского марша» 2013 г., организуемого радикальными националистами, оказалась сравнительно небольшой (меньше, чем в 2012 г. и существенно меньше тех показателей, которые прогнозировались). Механика национальной розни укрепляла режим и его репрессивные органы, а не активистские праворадикальные организации.
Политические репрессии
Самым явным признаком наступившей реакции стали политические репрессии. В первую очередь речь идет о громком политическом процессе, ставшем печально знаменитым под именем «Болотное дело». Оно было возбуждено по факту «массовых беспорядков» на Болотной площади в Москве 6 мая 2012 г. Первые аресты начались уже в мае-июне 2012 г. и продолжались до апреля 2013 г. Всего по делу проходят (по состоянию на декабрь 2013 г.) 29 активистов. Большая часть из них находится в СИЗО и тюрьмах, несколько человек под домашним арестом или под подпиской о невыезде. В том числе на скамье подсудимых оказались активисты, которых вообще не было на Болотной площади 6 мая 2012 г. В рамках «Болотного дела» были допущены вопиющие факты нарушения прав человека. Арестованным не предоставлялось необходимая медицинская помощь. Некоторые из них сталкивались с насилием со стороны тюремной администрации или сотрудников следственных органов, и почти все — с давлением и угрозами. Следственные органы и суды взяли откровенный обвинительный тон.
Особого внимания заслуживают некоторые наиболее одиозные проявления репрессивности. Так, например, Леонид Развозжаев был в октябре 2012 г. похищен сотрудниками российских спецслужб в Киеве, прямо от здания Управления ООН по делам беженцев. После этого он подвергался пыткам со стороны представителей правоохранительных органов[210]. Другой фигурант по «Болотному делу», Михаил Косенко, был признан судом невменяемым (несмотря на протесты независимых экспертов в области психиатрии) и приговорен к бессрочному принудительному лечению в психиатрической больнице тюремного типа[211]. Это заставило правозащитников заговорить о возрождении практики репрессивной психиатрии в России. Подобные примеры можно приводить долго.
В 2012–2013 гг. помимо «Болотного дела» шел еще целый ряд политических процессов. Самым скандальным из них стало дело Pussy Riot. Две участницы панк-группы получили в августе 2012 г. двухлетний тюремный срок, который почти полностью отбыли в местах лишения свободы. Когда в конце декабря 2013 г. их выпустили по амнистии, это выглядело почти как издевательство: до конца срока им оставалось около двух месяцев.
Почти на два года растянулся процесс против одного из лидеров русских националистов Даниила Константинова. Его специфическим отличием стало то, что активиста обвиняли в убийстве. В ходе следствия было допущено множество процессуальных нарушений. Несмотря на то, что у Константинова было алиби, суд механически продлевал для него меру пресечения и вообще следствие велось с явным обвинительным уклоном. Сам подсудимый заявил, что уголовное дело против него является местью сотрудников политической полиции — Центра «Э» — за его отказ от сотрудничества с ними. Хотя взгляды Константинова разделяют далеко не все активисты гражданского общества, его уголовное преследование практически единогласно расценивается ими как акт политических репрессий.
Большой резонанс получило уголовное преследование одного из лидеров протестного движения Алексея Навального. На него был заведен целый букет уголовных дел. По одному из них в июле 2013 г. Навальный получил приговор: 5 лет колонии общего режима. Это вызвало взрыв негодования и довольно крупную несанкционированную акцию протеста в Москве. Приговор был обжалован прокуратурой (впервые в истории), а впоследствии заменен на условный срок.
Политические репрессии коснулись и ряда активистов антифашистского движения. Троих из них — Алексея Сутугу, Алексея Олесинова и Бабкена Гукасяна — обвиняли в нападении на охранников клуба «Воздух» в Москве в декабре 2011 г. Дело тянулось два года, большую часть этого времени активисты провели в СИЗО.
Наконец, 3 июля 2013 г. был арестован оппозиционный мэр Ярославля Евгений Урлашов, который выиграл выборы за год до этого, опираясь на протестные настроения и помощь активистов демократического движения. Урлашова обвинили в коррупции, но значительная часть общественности усмотрела в этом лишь расправу над оппозицией и месть со стороны федеральный властей и партии «Единая Россия».
Большой проблемой в 2012–2013 гг. стали внесудебные репрессии. Во многих регионах страны сотрудники центра «Э» и Следственного Комитета проводили обыски, задерживали и допрашивали активистов. Многим из них угрожали выдвижением обвинений по «Болотному делу» или по другим статьям. Были случаи избиений. Особенным вниманием репрессивных органов пользовались активисты, участвовавшие в мероприятиях оппозиции в 2012 г., в частности во встречах с Сергеем Удальцовым во время его поездок по регионам.
