Олег Платонов - Мифы и правда о погромах.
VIII. Параллельно с развитием столь «идеальной» свободы, — не менее пышно, в университете и политехникуме, процветало и домашнее воровство. Таскали галоши, шапки, пальто; воровали друг у друга лекции, книги и абонементные билеты на обед; расхищались учебные пособия в лабораториях и кабинетах; крали серебряную и платиновую посуду, а однажды стащили даже 7 пудов ртути… Число же посетителей на митингах все росло, как расширялась и программа. В целях террора «сознательных пролетариев», отнюдь не допуская её на митингах и на «выборах» — у себя, евреи-коноводы вменяли, однако же, «четырёххвостку» (всеобщую, прямую, равную и тайную подачу голосов) в первую обязанность будущего социального строя.[177] В беззаветном же, идеальном стремлении осчастливить нас «диктатурою пролетариата», они проповедовали равенство обоих полов, требовали созыва учредительного собрания и социал-демократической республики в России.
Как на сборищах и забастовках в управлении Юго-Западных жел. дорог, так и на упомянутых митингах, председательствовал конторщик управления, социал-демократ, еврей Шлихтер, — «много потрудившийся» для революции в Киеве. В свое время он, разумеется, скрылся. Невзирая на такую доблесть, присяжный поверенный Кальманович и его товарищи, другие поверенные гражданских истцов, всячески старались на суде освободить Шлихтера от принадлежности к «избранному» народу, — и даже, horribile dictu, — производили его в лубенские казаки!.. Это тем более забавно, что, по заявлению г. Кальмановича, «он сам имеет честь быть евреем» и что столь же высокую «честь» как он, так и его товарищи, всемерно навязывали своему недругу, а, в их глазах, — и злостному изменнику перед Израилем, подсудимому Гольд еру, хотя сей последний от нее упорно отказывался.
IX. В октябре 1905 года, митинги перевалили уже за 10 000 человек. Будучи одним из организаторов всеобщей железнодорожной забастовки, Шлихтер, на митинге 13-го октября, через переодетых евреев, — без сомнения, в доказательство иудейского величия, равно как и во имя правоты своих утверждений, выставил, на кагальную потеху, уже целый маскарад — из 14-ти офицеров разных воинских частей!.. Памятуя о предыдущей (эпизод «Потемкина») и последующей (бунты в Севастополе и Свеаборге) трагикомедиях, поставленных на «русскую» сцену «избранным» же народом, невольно скажешь еще раз, вместе с немцами, кое-что понимающими в этом отношении: Wenn die Christen miteinander raufen, — machen die Juden die Musik dazu!..
Речи произносились, главным образом, представителями социал-революционной партии и членами Бунда. Рисуя, наконец, современное политическое состояние России, Шлихтер уверял присутствующих, что в Петербурге уже созвано учредительное собрание, а войска в Петергофе и Царском Селе сложили оружие и перешли на сторону революционеров. Как бы в подтверждение этого, раздавалась, в массе копий, будто бы полученная из Петербурга телеграмма такого содержания: «Открытый здесь съезд делегатов конституционно-демократической партии, после долгих дебатов, объявил себя учредительным собранием. Рабочий и служебный Петербург стал. Рельсы разобраны. Столица отрезана. Заседания конституционно-демократической партии происходят под охраной тысяч рабочих. Собранные войска бездействуют. Мы у порога великих событий!» — Наряду с Шлихтером одним из главных ораторов этого митинга был помощник присяжного поверенного, — всеконечно, еврей же — Ратнер.[178]
X. Того же 13-го октября, на соединенном митинге помянутого сейчас скопища и сходки студентов политехнического института, не только производился усиленный сбор на оружие, но и определено было, во-первых, начать с 14-го октября всеобщую забастовку и, во-вторых, организовать троякого рода отряды: а) для насильственного прекращения работ, занятий, торговли, равно как всякого обыденного движения в Киеве; б) для вооруженного сопротивления полиции и войскам, когда понадобится, и в) санитарные — для подачи помощи раненым и другим пострадавшим чинам организации.
XI. Дальнейшие же постановления «соединенного митинга» явствуют из следующего. В ночь на 14-е октября 1905 года киевский, подольский и волынский генерал-губернатор, генерал-адъютант Клейгельс, известил временно-командующего войсками Киевского военного округа, генерал-лейтенанта Карасса, так: «По достоверным сведениям, сегодня, 13-го октября, на сборище в университете, толпою в 10 000 человек, организовавшеюся в революционную партию, решено 14-го октября, к 10-ти часам утра, всем собраться вооружёнными в университете, а оттуда идти на важнейшие общественные здания и учреждения: вокзал, где предположено соединиться с рабочими Юго-Западных ж. д., городской театр, Думу, все среднеучебные заведения, полицейские участки, начиная с Лукьяновского,[179] и т. п. Имея в виду, что осуществление этой программы есть не что иное, как вооруженное восстание, я, согласно № 16 Правил о содействии войск гражданским властям, передаю полномочия военному начальству — с 14-го октября, 7 ч. утра».
XII. Немедленно, генерал-лейтенант Карасе отдал следующий приказ: «Предлагаю генерал-лейтенанту Драке принять самые энергические меры к подавлению беспорядков. В случае надобности, — употреблять в дело оружие, Словом, с 7-ми часов утра 14-го октября, власть к обеспечению порядка в городе передаётся Вам».[180]
Е. Дальнейший ход иудейского бунта в Киеве. — Евреи и Витте. — «Великая революция» и ее заслуги пред всемирным кагалом. — Еврейский иезуитизм
«Люди сами хотят, чтобы их обманывали, — так пусть же обманываются…»
Павел IV, папа РимскийА. Итак, с утра 14-го октября 1905 г. Киев был, в сущности, объявлен, на военном положении. Как же власть привела себя к этой необходимости? Почему не было принимаемо целесообразных мер вовремя, хотя, как показали события 18-го октября, предупредить вооруженный бунт вовсе было не трудно? Чем объясняется, что задуманная евреями и «шаббесгоями» политическая и социальная революция в России развивалась открыто и почти беспрепятственно, — да еще в казенных помещениях и за счет того самого правительства, которое она же умыслила ниспровергнуть?..
На эти вопросы нелегко дать ясный ответ. Много ещё воды утечёт, пока на «русской национальной выставке» будут экспонированы крапленые карты издевавшихся над нами политических шулеров и та, заранее подтасованная обстановка, среди которой они обыгрывали и «сознательных пролетариев», и «черносотенцев» наверняка.
Утверждая, что подготовляемые историческим путем элементы революции и жалкий позор войны с Японией представлялись достаточными для взрыва самих устоев многовековой жизни нашей страны, — мы только приблизились бы к истине, но далеко не раскрыли бы ее во всей наготе.
Б. Уразуметь ход грозных событий возможно не иначе, как — среди многого другого, доныне туманного, загадочного, а отчасти даже неведомого… Впрочем, мы и теперь не совсем лишены возможности прозреть, если примем к сведению хотя бы один, беспримерный в летописях мира и даже невероятный, но, увы, действительный факт. Именно в эту, еще невиданную людьми, эпоху, председателем русского совета министров оказался человек евреев, муж еврейки и едва ли не масон. Будучи сам только второстепенным орудием иноземной и свирепой интриги, — Витте исполнял свою роль усердно, но, быть может, не совсем понимая ее. Превознесенный иудейскою печатью выше облака ходячего, он, — даже по уму, — далеко не являлся, однако, тем исчадием ада, каким его хотят видеть иные, так как сам же погубил свою дальнейшую, изумительную карьеру. Если он шел по заранее начертанному другими плану и если благоприятные условия, таинственными путями, для него готовились, по-видимому, всемирным кагалом и масонством, заранее, — в гармонии с английским камертоном, то это еще не значит, что он же был и заведомым автором всех результатов, которые отсюда последовали, В одном лишь не может быть сомнения: творя волю наших врагов, он не знал ни стыда, ни жалости. Огромная власть, которою он располагал, без сомнения, налаживала, поддерживала и прикрывала революционные замыслы. Тем не менее, с другой стороны, нередко, его зловещая деятельность выражалась только пассивно — в соответственном подборе лиц, как агентов правительства на местах, с расчетом лишь устранять противодействия «освободителям». Наряду с этим, невзирая на грозность событий, нельзя не признать, что, для нашего усыпления, — бездействием власти, придавался упомянутым замыслам вид чего-то временного и как бы маловажного.
В. Весьма достойно сожаления и то, что мы не знаем ни всемирной, ни даже собственной истории. Говоря о положении сынов Иуды в Средние века, Дюринг заметил: «Евреи все поработили бы, если бы сами не были порабощены», И вот, — уже вслед за первым разделом Польши оказалось, что в Белоруссии, где еврейство не было порабощено, оно действительно явилось поработителем. Свидетельствуя об этом, могилевский губернатор, генерал-поручик, а впоследствии генерал от инфантерии и граф, M. B. Каховский, с редким мужеством боровшийся против еврейских деспотизма и коварства, — писал, в 1773 году, генерал-губернатору Белоруссии Чернышову:
