Олег Кашин - Власть. Монополия на насилие
Человек из «Голоса», одинаково отвечавший на все вопросы корреспондента НТВ, вел себя, конечно, правильно, но словосочетание «сурковская пропаганда» в эфире федерального телеканала, конечно, не прозвучит никогда, а снятые в офисе «Голоса» кадры без звука вполне могут лечь в основу разоблачительного сюжета. Каким он может быть, догадаться тоже нетрудно. На днях в правительственной «Российской газете» вышла статья «Глас денег», посвященная тому же «Голосу». Из этой статьи можно узнать, например, что всякому пришедшему в офис ассоциации ее сотрудники дают, цитирую, «новый номер мобильника явно одной из последних моделей» и «свеженапечатанные, еще пахнущие типографией «визитки», и «из таких деталей незаметно складывается ощущение хорошо отлаженного коммерческого предприятия со стабильным доходом». «Российская газета» пишет, что «карту нарушений» для «Голоса» будут рисовать «сезонные гастарбайтеры за соответствующую плату», а заканчивается статья призывом: «Таких «любителей понаблюдать» можно победить только одним: приходи на выборы — и голосуй!»
Я не знаю, зачем нужно «побеждать наблюдателей», но знаю, что если против кого-то в официальных СМИ начинается агрессивная пропагандистская кампания — значит, у власти к этим людям какие-то счеты.
Чем действительно полезна «сурковская пропаганда» — это тем, что она наиболее доходчиво и точно объясняет, кто сегодня назначен врагом Кремля.
Когда мочили Лукашенко — это значило, что что-то опять не так с переговорами по газу. Когда мочили Лужкова — это значило, что его вот-вот снимут. Когда начинают мочить наблюдателей на выборах — это значит, что нарушения на этих выборах уже запланированы.
24 ноября. Вы вряд ли следите за выборами Законодательного собрания Свердловской области. Я тоже не следил бы за ними, если бы не Волков — мы знакомы, он даже писал для журнала «Коммерсантъ Власть», а теперь стал колумнистом «Газеты. ру». Бизнесмен-айтишник и известный блогер, но вообще — это обычный региональный политик, в девяностые таких в каждом регионе были сотни. Какой-то особенной идеологии у него нет, вся риторика его кампании строилась на том, что «Екатеринбург — наш город» — действительно, ничего особенного. Еще раз повторю — в девяностые на каждых выборах были такие люди, которые иногда даже избирались в Госдуму и вступали там в какие-нибудь бесцветные депутатские группы типа «Новая региональная политика».
Но девяностые, как известно, закончились, и в реальности российских нулевых этот Волков — что-то вроде раннего Лимонова. Какой-то абсолютный враг государства и очень опасная персона. Я даже не удивлюсь, если транспортная полиция, которая, как известно, перед выборами пообещала следить за экстремистскими лидерами, следит и за Волковым.
Последние перед снятием с выборов новости его предвыборной кампании впечатляли. Вот екатеринбургское телевидение в прямом эфире транслирует выступление тогда еще кандидата Волкова — на фоне флага области стоит Волков в пиджаке и говорит что-то про интересы горожан и про то, как он их будет защищать — ничего интересного. Но вот он произносит фразу о вертикали власти и, видимо, режиссер уже заносит палец над кнопкой, потому что Волков не договаривает. Мы слышим только слово «губернатор» — и эфир выключается, и вместо Волкова телезритель видит анонс встречи с губернатором.
Или как пресс-служба екатеринбургской мэрии сообщает о, цитата, «налете Волкова на помещение совета ветеранов» — ветераны возмущены, все как полагается. На сайте мэрии рядом с этой новостью — фотография кастета. На самом деле Волков вместе с вызванными им полицейскими заходил в офис кандидата от «Единой России», где единороссы раскладывали по пакетам подарки для избирателей — чай, конфеты и календари. Закон запрещает подкуп избирателей, но в блоге Волкова выложено видео, на котором присутствующий при упаковке подарков полицейский недоумевает: «Раздача таких пакетов — это что, подкуп что ли?».
По любой шкале опасностей Волков никакой угрозы не представлял даже для губернатора (для Кремля — тем более). Единственный в Заксобрании вечно недовольный депутат был бы даже симпатичной достопримечательностью местного парламента. Но не будет — точку в кампании Волкова поставил Верховный суд. Даже такой депутат в современной России невозможен. Система не допускает, чтобы даже в далеком региональном заксобрании был один голос у депутата, который не контролируется вертикалью. Избыточность политического контроля поразительная.
Они могли позволить Волкову стать депутатом. Могли (что, кстати, было более вероятно) позволить ему стать одним из проигравших кандидатов. Но даже это по нынешним меркам оказалось невозможной уступкой. Только снятие, только хардкор. В итоге вместо скучного депутата или проигравшего кандидата власть зачем-то получила еще одного несистемного политика. Скучно ей, видимо.
18 ноября. Я, может быть, ошибаюсь, но когда начальник Генштаба прогнозирует, цитата, «крупномасштабную войну, в том числе с применением ядерного оружия» — это должно быть сенсацией. Сенсация — это не только то, о чем газеты пишут на первой полосе, а телевидение делает экстренные выпуски новостей. Сенсация — это то, что всем интересно, что всех беспокоит или, как в случае с надвигающейся войной, пугает. Когда начальник Генштаба обещает войну, нужно или бежать, или закупать продукты, или идти в военкомат. А ничего этого не происходит. Видимо, так себе сенсация.
О будущей войне с применением ядерного оружия начальник российского Генштаба генерал Николай Макаров сказал вчера в специальном докладе о проблемах и перспективах перехода армии к новому облику. Происходило это в Общественной палате; это место, конечно, к сенсациям не располагает, но ведь не место красит человека.
При этом сенсации, конечно, никакой нет. Война — ну, война. Ядерная — ну хорошо, пусть будет ядерная. В докладе Макарова еще сказано, что «наиболее вероятной основой для вооруженного противостояния является антироссийская политика стран Балтии», и что «существующие противоречия в Арктике уже сейчас приводят к милитаризации региона», и, конечно, что «военно-политическим руководством ряда государств для достижения своих военно-стратегических интересов продолжают использоваться технологии цветных революций», которые «могут проецироваться и на Российскую Федерацию».
Но впечатляет, конечно, не то, что говорит Макаров, а вот это соотношение масштабности его прогнозов и ничтожности общественной реакции на его слова. И общество, которое не реагирует на начальника Генштаба, обещающего ядерную войну, относится к словам Макарова совершенно правильно, то есть никак. Он пугает, а нам не страшно.
Просто любые политические слова обесценились у нас почти до нуля. Я говорил на днях, что президента Медведева стало очень просто ловить на слове, и вот вчера подоспел свежий пример: Медведев тепло отозвался о советском народе как «единой общности» и сказал, что «эта модель работала», и все бы ничего, но во время Ярославского форума в сентябре Медведев тоже говорил об этой «единой общности», и тогда, по мнению Медведева, эта модель «оказалась теоретической». Что изменилось в истории советского народа за эти два месяца — черт его знает. Просто говорить можно что угодно, все равно никто не услышит, а если кто и услышит, то не воспримет всерьез. Даже интересно, какие слова должен произнести любой политический лидер — не обязательно Медведев, Путин или генерал Макаров, кто угодно, — чтобы все сразу поняли, что это действительно важные слова, а не то, что они говорят обычно.
17 ноября. Конечно, инициатива петербургских депутатов по поводу штрафов за «пропаганду гомосексуализма» — это именно то, что советская традиция предписывает называть перегибами на местах. Инициатива даже не глупая, а такая по-детски наивная. Три тысячи рублей штрафа — это один раз поужинать — за пропаганду (что такое пропаганда?) — смешно и глупо, конечно. Даже если первое чтение окажется не последним, и в Петербурге введут эти штрафы, самый мрачный сценарий, который можно вообразить — ну, перед очередным концертом условного Бориса Моисеева ему выпишут этот штраф, а потом Андрей Малахов посвятит такому эпохальному событию специальную телепередачу. Все.
А что действительно важно — новость о гомофобской инициативе законодателей Петербурга, переводимая на разные языки, так и будет всплывать в поисковиках по запросу «Положение геев в России», и в ежегодных правозащитнических отчетах, производимых всеми, какие только есть на свете, неправительственными организациями, будет написано, что во многих российских регионах геи подвергаются преследованиям, и социологические опросы свидетельствуют о росте гомофобских настроений в России, и вот еще хоругвеносцы опять обещали разогнать гей-парад, ну и так далее.
