Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №6 (2003)
Можно согласиться с Ю. В. Соколовым, что основной довод, опровергающий мифологему многополярности, простой и жесткий: “...Полюсом может быть только та политическая сила, отдельная страна или группа стран, которые по своей мощи сопоставимы с мощью уже существующего западного центра”*. В настоящее время действительно нет ни одной страны или сложившейся группировки стран, силы которых были бы хоть в какой-то мере сопоставимы с западным полюсом. Но трудно поверить в то, что многополярность невозможна и в видимой перспективе, поскольку экономическая, военная и прочая мощь современных стран не может так быстро вырасти до уровня мирового полюса**.
Согласно прогнозам американских военных экспертов, к 2015 г. военный потенциал Китая станет сравним с военным потенциалом США, а в дальнейшем КНР начнет опережать Америку в экономическом и военном развитии. Американские военные утверждают, что Китай уже сегодня стремится в четыре раза увеличить число межконтинентальных баллистических ракет (МБР), нацеленных на США, стараясь довести их число до ста, а также внедрить мобильные пусковые установки и боеголовки с разделяющимися головными частями, которые наиболее эффективны для преодоления ПРО***.
И хотя МИД КНР всячески опровергает опубликованный ЦРУ США прогноз о развитии китайских ядерных вооружений, совершенно очевидно, что растущая экономическая мощь Китая приведет к соответствующему росту военного потенциала и спорить здесь можно только о сроках. По данным российских экспертов, в 2015 г. США вместе с Канадой и Мексикой будут обладать только 19 % мирового ВВП, ЕС — 16%, Китай — 10%, Япония — 7%, Южная Корея и Тайвань — 5%, Россия — 2%****.
Итак, прогнозы экспертов свидетельствуют о том, что геополитическая модель мира сегодня находится в сложном, неравновесном, переходном состоянии. Лидерство CША никем пока не оспаривается, но гегемон не в состоянии контролировать стремительный рост новых региональных лидеров и “обвальные” геополитические процессы на мировой периферии. Размах конфессиональных и этнонациональных конфликтов на цивилизационных разломах растет год от года, отсутствие международных гарантий безопасности неизбежно толкает мир к новой гонке вооружений, в том числе и в малых странах, которые любой ценой стремятся получить ракетно-ядерные вооружения. Наихудший вариант, который прогнозируют эксперты, если к ядерному клубу помимо РФ, США, Великобритании, Франции, Китая, Индии и Пакистана уже в ближайшее время присоединятся Иран, Тайвань и Япония*.
В этих сложных условиях американские геополитики начали лихорадочные поиски новой стратегической геополитической парадигмы, способной объяснить гегемонию США в нестабильном, разбалансированном мире как единственно рациональную модель, альтернативой которой может быть только хаос и беспредел. И такая модель постепенно, методом “проб и ошибок”, была найдена, и сегодня мощная информационная машина Пентагона работает над ее внедрением в СМИ всего мира.
Наиболее точно новую геополитическую парадигму можно охарактеризовать как модель “управляемого хаоса”, а официальное название пропагандистского мифа Пентагона знают сегодня все — “борьба с международным терроризмом”. Интересно и весьма важно проследить, каким образом эта модель была найдена и апробирована, чтобы понять и разоблачить все внутренние пружины ее действия в современных условиях. Сделать это нетрудно, если обратиться к работам ведущих американских геополитиков последних лет.
С самого начала было очевидно, что однополярный мир по самой своей внутренней сущности является нестабильной геополитической системой. В политике, как и в природе, стабильность обеспечивается, как минимум, двумя точками опоры; если же центр силы один — необходимы дополнительные меры для придания равновесия и устойчивости системе. Нельзя не отметить, что дополнительные факторы устойчивости закладывались в “новый мировой порядок” его архитекторами изначально, и именно этим современная Pax Americana отличается от стихийно сложившихся империй прошлого.
Обратим внимание на то, как описывает “новый мировой порядок” один из его главных стратегов — Збигнев Бжезинский: “... Гегемония влечет за собой комплексную структуру взаимозависимых институтов и процедур, предназначенных для выработки консенсуса и незаметной асимметрии в сфере власти и влияния. Американское глобальное превосходство, таким образом, подкрепляется сложной системой союзов и коалиций, которая буквально опоясывает весь мир... Ее основные моменты включают:
— систему коллективной безопасности, в том числе объединенное командование и вооруженные силы, например НАТО, Американо-японский договор безопасности и т.д.;
— региональное экономическое сотрудничество, например АРЕС, NAFTA, и специализированные глобальные организации сотрудничества, например Всемирный банк, МВФ, ВТО;
— процедуры, которые уделяют особое внимание совместному принятию решений, даже при доминировании США;
— предпочтение демократическому членству в ключевых союзах;
— рудиментарную глобальную конституционную и юридическую структуру (от Международного суда до специального трибунала по рассмотрению военных преступлений в Боснии)”**.
Особенно важен главный вывод З. Бжезинского: в отличие от империй прошлого американская глобальная система не является иерархической пирамидой. Напротив, Америка стоит в центре взаимозависимой вселенной, такой, в которой власть осуществляется через постоянное маневрирование, диалог, диффузию и стремление к формальному консенсусу, хотя эта власть происходит в конце концов из одного источника, а именно: Вашингтон, округ Колумбия.
Однако, несмотря на все перечисленные выше дополнительные факторы по приданию устойчивости американской гегемонии, З. Бжезинский с самого начала был преисполнен пессимизма по поводу судьбы одинокой сверхдержавы. Он первый среди теоретиков атлантизма произнес эти роковые слова, и они сразу же стали популярным афоризмом среди геополитиков: “После последней мировой сверхдержавы”*.
Так было положено начало дискуссии о том, как продлить век американского могущества. В рамках этой дискуссии был дан точный и ясный анализ главных факторов, дестабилизирующих американскую гегемонию. Исследование этих факторов и привели стратегов Пентагона к формированию концепции “управляемого хаоса”.
Что же дестабилизирует империю?
Во-первых, имперской мобилизации Рax Americana мешает демократия. Нигде и никогда в истории популистская демократия не достигала мирового господства. Погоня за абсолютной властью несовместима с демократическими устремлениями. Об этом свидетельствуют и опросы общественного мнения: только 13% американцев выступают за то, что “как единственная оставшаяся сверхдержава США должны оставаться единственным мировым лидером в решении международных проблем”. Подавляющее большинство американцев (74%) предпочитают, чтобы “США в равной мере с другими государствами решали международные проблемы”**.
Во-вторых, по мере того как США все больше становятся обществом, объединяющим многие культуры, им труднее добиться консенсуса по внешнеполитическим вопросам, кроме возникновения ситуации общей внешней угрозы национальным интересам. Такой консенсус существовал в США во время Второй мировой войны и даже в годы “холодной войны”. Не в последней мере той же цели служит агрессия против Ирака.
В-третьих, доминирующая в США массовая культура больше тяготеет к развлечениям и гедонизму, что привело к явному падению патриотических чувств. СМИ играют здесь очень важную роль, формируя у людей сильное отвращение к применению силы, если оно влечет за собой даже незначительные потери.
Вывод напрашивается сам собой: для того чтобы Рax Americana не развалилась под тяжестью трех этих дестабилизирующих факторов, необходимо срочно нивелировать их новой геополитической стратегией Вашингтона. З. Бжезинский написал об этом более обтекаемо, но каждый вдумчивый читатель может обнаружить его глубокое внутреннее беспокойство между строк: “необходимо создать геополитическую структуру, которая будет способна смягчить неизбежные потрясения и напряженность, вызванные социально-политическими переменами, в то же время формируя геополитическую сердцевину взаимной ответственности за управление миром без войн”***.
В поиски новой американской геополитической стратегии включились все “мозговые центры” Пентагона, и постепенно обозначилось несколько основных моделей решения проблемы. Все они так или иначе были апробированы в американской внешней политике последнего десятилетия:
— достижение геополитического равновесия с помощью стратегии поддержки гегемоном в каждом из международных центров силы второй по значимости страны против регионального лидера (Британии против Германии, Украины против России, Аргентины против Бразилии, Пакистана против Индии, Японии против Китая);
