Федор Достоевский - Письма (1857)
Край, который я проезжал до нашей границы, спокоен, хотя солдаты дежурят на каждой станции, но, однако ж, веселы в довольны, как я заметил. Осмотрюсь здесь и стану посещать одну известную мне кофейную, где есть русские газеты. Напиши мне, Коля, всё, что услышишь особенного о чем бы то ни было. Кланяйся Саше и Николаю Ивановичу, равно как и всем, кто хороший человек. Детей перецелуй. Пишу тебе кратко и наскоро. Не в расположении я духа и нездоров немного, но люблю тебя больше прежнего. Дорог ты мне теперь, больной и несчастный. Как бы я желал, воротясь, застать тебя уже здоровым. Друг Коля, вспомни просьбы наши и пощади сам себя, - ложись в больницу.
Обнимаю тебя и целую крепко, голубчик ты мой.
Твой Федор Достоевский.
Извести меня тоже, поехал ли Шелеховский через Владимир или нет.
На конверте:
Russie St. Petersbourg Его высокоблагородию Николаю Михайловичу Достоевскому В Петербург. На Петербургской стороне, по Большому проспекту, дом г-жи Голеновской № 69.
(1) далее было: Брат Миша тоже болеет <?>
200. П. А. ИСАЕВУ
16 (28) августа 1863. Париж
Париж 28 августа (здешнего стиля) 1863 г.
Милый Паша, спешу тебя, голубчик, уведомить, что я наконец-то кое-как добрался до Парижа и хоть устал и немного болен, но все-таки дорога обошлась гораздо легче, чем я думал. Был, впрочем, маленький припадок. Из Берлина я написал брату, Коле и мамаше. Слышал ли ты об этих письмах? Если навещал Колю, как я просил тебя, то он, верно, тебе сказал, что получил от меня письмо. Думаю я об тебе много, Паша. Держал ли ты экзамен и что выдержал? Со страхом буду ждать от тебя известия. Когда это письмо придет к тебе, наверно уже будет всё решено, и ты можешь меня тотчас уведомить. Пиши ко мне обо всем откровенно и по-дружески - как ты живешь, что делаешь? Советую не откладывать письма, как ты откладываешь к мамаше, потому что я совершенно не знаю, останусь ли долго в Париже и сколько именно, следовательно, старайся, чтоб письмо твое успело застать меня. Ворочусь я в свое время и, надеюсь, не запоздаю. (1) Буду писать тебе еще. Не знаю, может быть, поеду в Италию, хотя долго там жить не буду. Старайся, Паша, избегать глупых знакомств и Юсуповых садов. Глупо ведь это всё ужасно, особенно в твой возраст, когда надобно о себе подумать. Пожалуйста, пиши мне о себе подробнее. Вместе с этим письмом пишу и Михаилу Васильевичу. Он мне напишет, надеюсь, откровенно о тебе, то есть доволен ли он тобой? Недоданные за тебя Михаилу Васильевичу деньги я пошлю Варваре Дмитриевне. От нее он всё и получит. Прощай, обнимаю тебя и целую. Надеюсь на тебя, Паша. Смотри, не разочаруй меня, друг мой.
Тебя искренно любящий Ф. Достоевский.
Что услышишь об мамаше, тотчас же мне сообщи.
(1) вместо: в свое время ... ... запоздаю - было: в то время, в которое гов<орил>
201. В. Д. КОНСТАНТ
20 августа (1 сентября) 1863. Париж
Париж 1-го сентября (нового стиля).
Любезнейшая и многоуважаемая Варвара Дмитриевна, Вы, может быть, уже из письма моего к Паше знаете обо мне, что я счастливо и благополучно добрался до города Парижа, где и засел, но, кажется, ненадолго. Не нравится мне Париж, хоть и великолепен ужасно. Много в нем есть кой-что посмотреть; но как осмотришь, то нападет ужасная скука. Другое дело, если б я приехал как студент, учиться чему-нибудь. Ну тут дело другое: было бы много занятий и многое надо было бы (1) и осмотреть и прослушать, а для туриста как я, наблюдающего просто за нравами, французы мерзят, а город уж мне почти известен. Право, лучше всего здесь фрукты и вино: это не надоедает. О своих интимных делах я Вам ничего не пишу: "Письмо вздор, письма пишут аптекари". А напишу Вам кой про какие делишки. Дело в том, голубчик Варвара Дмитриевна, что я к Вам с некоторой маленькой просьбой. Видите ли: я, дорогой, прожил дня четыре в Висбадене, ну и играл, разумеется, на рулетке. Да Вы что думаете? Ведь выиграл, а не проиграл; хоть не столько выиграл, сколько хотел, не 100000, а все-таки некоторую маленькую капельку выиграл. (Кстати NB. Не говорите об этом никому, милая Варвара Дмитриевна. То есть, хоть Вам и некому сказать, так как Вы мало кого видите, но я разумею, главное, Пашу. Он еще глуп и, пожалуй, заберет в голову, что можно составить игрой карьеру, ну и будет на это надеяться. Ведь забрал же он себе недавно в голову, что будет в магазине приказчиком, чтобы добывать себе деньги, а следовательно, не надо учиться, и это мне объявил. Ну, и не следует ему знать, что его папаша посещает рулетки. И потому ни слова.) Я, Варвара Дмитриевна, в эти четыре дня присмотрелся к игрокам. Их там понтирует несколько сот человек, и, честное слово, кроме двух, не нашел умеющих играть. Все проигрываются дотла, потому что не умеют играть. Играла там одна француженка и один английский лорд; вот эти так умели играть и не проигрались, а напротив, чуть банк не затрещал. Пожалуйста, не думайте, что я форсю, с радости, что не проиграл, говоря, что знаю секрет, как не проиграть, а выиграть. Секрет-то я действительно знаю; он ужасно глуп и прост и состоит в том, чтоб удерживаться поминутно, несмотря ни на какие фазисы игры, и не горячиться. Вот и всё, и проиграть при этом просто невозможно, а выиграете наверно. Но дело не в том, а в том, что, постигнув секрет, умеет ли и в состоянии ли человек им воспользоваться? Будь семи пядей во лбу, с самым железным характером и все-таки прорветесь. Философ Страхов и тот бы прорвался. А потому блаженны те, которые не играют и на рулетку смотрят с омерзением и как на величайшую глупость. Но о деле. Я, голубчик Варвара Дмитриевна, выиграл 5000 франков, то есть выиграл сначала 10 тысяч 400 франков, и уж домой принес и в сак запер и ехать из Висбадена на другой день положил, не заходя на рулетку; но прорвался и спустил половину выигрыша. Таким образом, и остался только при 5000 франков. На всякий случай я положил оставить часть этого выигрышу при себе, но часть посылаю в Петербург, а именно: часть брату, чтоб сохранил эти деньги к моему приезду, и часть Вам, для передачи или пересылки Марье Дмитриевне. Извините, голубчик, что рассчитываю, почти не спросясь, на Ваше содействие. Но помня Вашу дружбу, я в нем был уверен. Всего я к Вам посылаю 30 дублонов, то есть двойных прусских фридрихсдоров. Каждый дублон ходит здесь в Париже 41 франк, 50 сантимов. Но это мало, это грабеж здешних менял; он ходит больше. Один фридрихсдор (2) ходит здесь 20 франк. 75 сантимов, а наш империал 20 франк. 55 сантим., а следовательно, фридрихсдор считается здесь дороже нашего имперьала. Так должно быть и в Петербурге. Следственно, в крайнем случае, можно наверно считать фридрихсдор если не больше, так уж равным нашему имперьалу. В 30 дублонах, которые я к Вам посылаю, 60 фридрихсдоров, следовательно, считая, что это всё равно что 60 имперьалов, будет по размене на кредитные билеты несколько более 300 рублей. Да, может быть, еще можно будет взять капельку на промене, так как золото у нас дорого. Вот почему я и предпочел послать прямо золотом. Просьба моя вот в чем: 5 дублонов, из этих 30-ти, Вы отложите и спрячьте у себя до времени. Это будет для Родевича, на Пашины нужды (то есть не Паше в руки), на случай, если я запоздаю. А остальные (3) 25 дублонов разменяете у менялы на кредитки. Я уверен, что менялы не очень обманут. Сделайте одолжение, не заботьтесь много: сколько дадут, тем и будем довольны. Даже, если хотите только, поручите просто разменять брату Михайле Михайловичу, чтоб он разменял и возвратил в Ваши руки разменянное. Разменяв же, уведомьте Марью Дмитриевну, что эти 25 дублонов я посылаю ей, что по размене их вышло вот столько-то, и при этом спросите ее: как ей переслать? То есть по почте или другим каким образом? По-моему, по почте всего лучше, тем более что другого никакого образа и нет. Но, может быть, Марья Дмитриевна захочет, чтоб эти деньги лежали у Вас до времени, то есть хоть до моего приезда. Ну это дело другое; тогда прошу Вас очень исполнить это ее желание, если б оно было. Вообще как она захочет, так пусть и будет. Очень, очень меня, голубчик мой, обяжете, если всё это возьметесь исполнить. Ради бога, не откажите. Я Марью Дмитриевну уж уведомил и сказал, что Вы ей напишете, то есть уведомите ее, когда деньги будут Вами получены, и спросите ее, как ей переслать.
Тогда я писал к ней, чтоб она Вас тотчас же и уведомила. Может быть, она Вам и раньше напишет. Сегодня только посылаю я деньги. Всё бился и узнавал здесь, каким способом лучше выслать. На почте положительно не берут, потому что здесь принят один только способ высылки через банкиров. Мне же не хотелось высылать через банкира, потому что банкир взял бы дороже за пересылку и, кроме того, наверно обчел бы меня на промене, так как золото здесь дешевле нашего. Вот почему и нашел здесь какую-то частную, но верную контору транспортов. Через нее и посылаю. Каким способом она Вам доставит посылку - не знаю. Знаю только, что она доставит медленно, дней в 8, так что письмо это Вы получите гораздо раньше денег. Но, по крайней мере, Вы будете уведомлены. Если б на случай вышло какое-нибудь затруднение, обратитесь к брату Михайле Михайловичу. То есть напишите ему два слова, чтоб приехал к Вам по моему делу, и кончено. Но это я пишу на всякий случай. Я уверен, что не будет никаких затруднений. Во всяком случае, простите, добрый и многоуважаемый друг мой, что Вами так располагаю. Но я ведь на доброту Вашу надеюсь.
