Юрий Шутов - Крестный отец «питерских»
Так, например, Собчак дал мне задание переговорить в Америке с ответственным представителем крупнейшего гостиничного концерна «Мариотт» по поводу намерений «патрона» о продаже либо сдаче в аренду на 49 лет только что фактически вновь построенной знаменитой нашей гостиницы «Астория», причем за несуразно маленькую сумму — 100 млн. долларов с небольшим. Меня, как я помню, это обескуражило еще и тем, что даже в разговоре со мной «мариоттовец» пытался передать Собчаку намеки относительно размера его доли от будущих доходов. Дело в том, что месячная прибыль отеля типа нашей «Астории» может быть не ниже двух миллионов долларов. Таким образом, за четыре года арендатор полностью возвратит затраченное, а остальные 45 лет сможет выкачивать чистый доход, что даже в сегодняшней итоговой оценке намного превышает миллиард долларов. Этот нехитрый расчет показывает обязательность наличия корыстного умысла у предложившего и заключившего подобный контракт. Только в России можно убедить всех в непреднамеренности таких просчетов. На Западе же знают, что бесплатным сыр бывает лишь в мышеловках, поэтому сразу же оговаривают коммерческие интересы и условия каждого участника односторонне ущербных сделок.
Бесспорно, слаб человек, и неудивительна, особенно в наше время, забота о собственной выгоде занявшего руководящий пост, тем более теперь, когда неподгнивших остались считаные единицы, но Собчак же увлекся этим сразу, причем не параллельно делу, которому был призван служить, а вместо него. Значит, он и не собирался никому служить, кроме самого себя, словно спешно примчавшийся к месту возгорания пожарный, который занялся разграблением спасаемого добра, презрев тушение огня и защиту людей. От своекорыстного остервенения Собчака отвлекла лишь «борьба за демократию и углубление реформ», а также страстные публичные обличения вчерашних коррупционеров. Не думаю, что идея с отмыванием своего «черного» дохода через фонд, среди учредителей которого были академик Лихачев, скульптор Аникушин, начальник Балтийского пароходства Харченко и другие, принадлежит именно Собчаку. Тут «патрон», похоже, как обычно, «полакомился» чужим криминальным талантом, ибо фонды есть и у Горбачева, и у Попова, и у многих схожих с ними «обернегодяев». Надо полагать, не такие они простачки, чтобы так же либо еще изощреннее не пользоваться этим чьим-то «ноу-хау». И только Собчаку, пришедшему к неограниченной власти на гребне волны социальных перемен, удалось избежать даже кратковременного периода «бескорыстной борьбы за народное дело». Не будучи ни альтруистом, ни идеалистом, ни просто порядочным человеком, он сразу же принялся выискивать и использовать все, что могло принести ему доход.
* * *Встреча с Нейманом стала последним фрагментом моего сотрудничества с Собчаком. Случайно проговорившись, этот управитель калифорнийским филиалом «Фонда спасения Ленинграда» растворил остатки слоя облагороженной собчачьей оболочки, и наружу вывалилось все зловонное содержимое, приправленное импортной игривостью помыслов завсегдатая казино. Ощущение гадливости уже не проходило, и я стал ловить себя на мысли, что не смогу спокойно жить, пока на моих глазах мышкует такая шваль, как Собчак, поэтому и принял неожиданное для многих решение об уходе со службы, дабы не вводить себя в искус. Но тут я забежал вперед…
Глава 18
Рукопожатие Рейгана
Свет не убедит слепых, как слова глухих…
К нам приезжает чета Рейганов. То есть вовсе не к нам. Просто Рональд, перестав быть президентом Америки, слонялся по белу свету, хозяйски приглядывая и оглядывая города с туземцами бывшего соцлагеря — плод разрушительных трудов своих, ведая при этом о заокеанских планах, а поэтому зная, что всех нас ждет впереди. Его всюду принимали, как раньше Горбачева. Радости при встречах с ним у представителей фланирующих «демократизаторов» не было предела.
С утра в день объявленного прилета экс-президента в Мариинском дворце царило необычайное оживление. На случай, если Рейган захочет заглянуть к «патрону», в чем все были уверены, даже на каминной полке в приемной поставили вазу, по форме очень напоминавшую берцовую кость взрослого человека, с тремя еле втиснутыми в нее гвоздиками. Из голубой гостиной кем-то впопыхах был выставлен старинный, вероятно, еще николаевских времен диван «мечта клопа» со множеством очень удобных щелей и всяких выступов. Чуть раньше оттуда же пропала сиротливо стоявшая много лет в углу, неизвестно как, когда и зачем оказавшаяся в этом архаическом зале роскошная козетка. Эта антикварная вещь, непостижимым образом уцелевшая после всех войн, погромов и революций, была враз унесена в неведомое свежим ветром, гонимым «перестройщиками». Подобный предмет мебельных гарнитуров давно минувших дней спроектировали, вероятно, по специальному заказу, как необходимый атрибут для стремительной реализации сюжетов пылких великосветских романов, ибо поза, принимаемая решившими этой козеткой воспользоваться, вне сексуальной жизни и в быту не применяется.
Собчак находился в приподнятом настроении и душном новом пиджаке цвета передельного чугуна в комплекте с мрачными, точно канализационные трубы, брюками фасона, укоренившегося при принце Уэльском. Сам принц, сделавшись королем, давно помер, а установленная им мода усилиями разнонациональных закройщиков обессмертила его имя, родив искусство одевать официальную публику в обезличенные штаны, поблескивавшие на «патроне» стрелками, словно они были только что из швальни. Этот праздничный наряд для свидания с Рейганом венчали пестрый галстук — верный эталон цыганских товаров универсального базара, который «патрон» попросил меня перевязать по причине собственного неумения, да длинные, почти до колен, новые голубоватого отлива носки в полоску. Этакая расцветка именовалась в старину «сном разбойника». Свои носочки в штиблетах коксоторфяного оттенка Собчак охотно демонстрировал сидя, заложив ногу за ногу.
Замечу, что к обновам одежи и желанию принарядиться Собчак тянулся не по возрасту пылко. Однако, даже после того, как размер его скрытого дохода обеспечил возможность покупать суперкаталожные вещи, он все равно еще долго умудрялся создавать такие «изысканные» по вкусу ансамбли, что у всех невольно возникало подозрение о его прошлых материальных проблемах, заставивших проходить всю жизнь в единственном костюме с несменяемым галстуком либо вообще безо всего, в одной лишь традиционной академической шапочке с самодельно пришитым профессорским козырьком от солнца.
Несколько часов кряду в кабинете «патрона» бушевал прямой телефон. Звонила его жена и советовалась с ним, как, что и куда надеть. По долетавшим обрывкам фраз и репликам, а также частоте звонков можно было смело предположить: оценке его вкуса предлагалось все, начиная с исподнего. Было ясно: радость от предвкушения эпохальной встречи (наконец-то, дожили!) бурлила и клокотала на другом конце провода. После каждого очередного звонка Собчак мускулами лица и характерным вздохом-выдохом показывал, что в этой порядочной кутерьме ему не до капризов утончающейся с каждым днем художественной натуры спутницы жизни.
Меня обуревали сомнения, которыми я не преминул поделиться с «патроном». Дело в том, что самого Собчака ни лично, ни как председателя Ленсовета, никто встречать Рейгана не приглашал. Раньше подобные визиты заблаговременно обставлялись плавно спускаемой серией директив с частоколом протокольного регламента, этикета и процедур, не пресекаемых произвольно, как Великая Китайская стена. Теперь же никто не удосужился даже позвонить.
Время приезда нам стало известно чуть ли не из газет да сообщения авиаторов о заявленном прилете. Судя по всему, разряд делегации обещал быть правительственным, поэтому сопровождение и обеспечение предполагались соответствующие. Речь шла не только о протоколе самой встречи, но и чисто технических многочисленных вопросах, как то: заказ транспорта, питание, предполагаемые посещения мест в городе и прочее. То было время, когда еще функционировал обком КПСС, и я по старой привычке справился по телефону отдела зарубежных связей, а также у управделами А.Крутихина. В обкоме тоже ничего конкретного не знали. Тогда меня осенила мысль позвонить по традиционным для осмотра подобными делегациями музеям. Мне там ответили, что принять Рейгана со свитой заказали прямо из Москвы. Это была неслыханная новость. Похоже, и в этом деле перешли на, так сказать, «прямые хозяйственные связи», минуя централизацию, что делало даже само присутствие Собчака при встрече не совсем обязательным. Досаду также вызывала полная недееспособность и странные ухватки набираемого «патроном», в основном по рекомендациям жены, нового штата, который своими качествами мог поспорить с кем угодно, ибо быстро довел их до такой степени совершенства, что, например, о факте заезда в город бывшего президента США Собчак впервые узнал от случайно встреченного дворника. В ответ на мое брюзжание по этому поводу «патрон» посоветовал не цепляться за стародавние аппаратные традиции с упорством английского парламента и очень веселый отправился в аэропорт, куда жену должны были доставить прямо из дома отдельным автолитером. По его вопросу, как лучше подъехать к залу «VIP» в Пулкове, я понял, что он в нем никогда не был.
