Джамиль Гасанлы - СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)
Одним из важнейших документов Народного конгресса была «Декларация», опубликованная 23 ноября в газете «Азербайджан» и адресованная Мухаммед Реза шаху, председателю иранского Меджлиса Мухаммед Садыху Таба-Табаи, премьеру Ибрагиму Хакими. Этот документ аккумулировал в себе все требования азербайджанского народа к иранскому правительству. Декларация гласила:
1. Азербайджанский народ обладает своими национальными особенностями, языком, обычаями и правами, обусловленными историческим развитием. Эти особенности дают ему право, не нарушая независимости и целостности Ирана, считать себя, подобно всем другим нациям мира, свободным и правомочным определить свою судьбу на основе принципов Атлантической хартии.
2. Ценя культурные, экономические и политические связи азербайджанского народа с прочими областями и губерниями Ирана, но при этом сознавая заслуги этого народа в создании нынешнего иранского государства, Народное собрание восстановлением своих законных прав на национальную автономию ни в какой степени не стремится к сепаратизму, нарушению территориальной целостности Ирана.
3. Азербайджанский народ является решительным сторонником демократического строя, узаконенного Конституцией Ирана. Подобно всем областям и губерниям Ирана, азербайджанская нация также пошлет своих представителей в иранский Меджлис и будет отчислять справедливые налоги.
4. Азербайджанский народ официально и во всеуслышание объявляет, что наравне с другими жизнеспособными нациями мира он имеет право на создание своего национального правительства и способен, не посягая на независимость и целостность Ирана, управлять своими внутренними делами при помощи национального демократического правительства.
5. Азербайджанский народ, вложивший много труда и принесший большие жертвы во имя свободы и демократии, выражает желание учредить свое автономное правительство на подлинно демократической основе. Поэтому он хочет избрать на основе одобренного Национальным собранием положения о выборах свой Национальный Меджлис, с тем чтобы собственное национальное правительство Азербайджана было образовано из числа депутатов этого Меджлиса и несло ответственность перед ним.
6. Для азербайджанского народа особенное значение имеет его родной национальный язык. Навязывание чужого языка послужило причиной отставания азербайджанского народа от каравана общечеловеческой культуры и прогресса и закрыло пути для национального просвещения. Для устранения этой исторической несправедливости и создания всех необходимых для развития Азербайджана условий Национальное собрание поручает Национальному комитету в ближайшее время ввести азербайджанский язык во всех государственных учреждениях и начать обучение на этом языке во всех учебных заведениях.
7. Национальное собрание в составе 700 депутатов по воле азер- байджанской нации и на основе требований, скрепленных личными подписями 150 тысяч человек, объявляет себя учредительным собранием и избирает для управления внутренними делами Азербайджана Национальный совет в составе 39 человек, которому предоставляет право принять все меры, необходимые для проведения в жизнь национальных требований народа, вести переговоры с правомочными органами и одновременно организовать выборы в Азербайджанский Национальный Меджлис, а также в общеиранский Меджлис[317].
Обращаясь к иранскому правительству и великим демократическим державам мира, Национальное собрание заявило, что для осуществления этих требований оно будет пользоваться исключительно средствами пропаганды и агитации и не допустит внутренних распрей и пролития братской крови. Но если центральное правительство попытается попрать законные права азербайджанского народа силой оружия, насилия и репрессий, азербайджанский народ будет вынужден любой ценой защитить свое право и продолжать борьбу за свою национальную автономию пока останется жив хоть один азербайджанец.
Документ завершался словами: «Мы преисполнены желания довести до сведения всего демократического мира, что существует на земле нация, которая исполнена решимости всеми силами защищать свои права, что в одном из уголков Азии эта нация подняла знамя демократии во имя своего освобождения»[318].
Текст Обращения был доставлен в советское посольство в Тегеране. По каким-то соображениям начальник управления МИД СССР М. Силин отдал по телеграфу распоряжение А. Якубову, чтобы документ не публиковался в печати. Однако Багиров, заручившись по телефону разрешением Сталина, дал команду Якубову опубликовать Обращение в газетах. Текст Обращения и другие документы Национального конгресса, а также документы, связанные с выборами в азербайджанский Милли Меджлис, были переведены в Баку на русский язык и направлены кремлевскому руководству — Сталину, Молотову, Берия и Маленкову. В последней декаде ноября М.Дж. Багиров и И. Масленников ежедневно телеграммами информировали советское руководство о ходе процессов в Иранском Азербайджане. 29 ноября они писали: «В городе Тавризе состоялось нелегальное сборище крупной городской знати, где присутствовал духовный деятель Тавриза Сегат-Оль-Ислам и командир иранской дивизии генерал Дарахшани. На сборище принято предложение Дарахшани, обязывающее городскую знать немедленно получить оружие и быть готовыми к разгрому демократов в случае их выступления. Сегат-Оль-Ислам сообщил, что некоторое количество оружия он уже получил. Генерал Дарахшани в своем выступлении заявил: «Если русские вооружают народ и помогают демократической партии, то нам в борьбе с ними помогут Англия и Америка»[319].
И тут представляется уместным сказать несколько слов о книге Серго Берия «Мой отец Берия. В коридорах сталинской власти». Автор вкупе с переводчиком Н.М. Стамбуляном в своих мемуарах навспоминал кучу нелепостей, неуклюже путая семейные коридоры с коридорами власти. Чего стоит, например, такой перл: «Позднее отец вспомнил о том, что первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Багиров мечтал о создании великого Азербайджана. И для этого он делал все возможное, чтобы помочь Пишевари, ссылаясь на то, что он якобы выполняет указания Сталина»[320]. Позвольте спросить, когда это «позднее»? Кому в этой стране было позволено подменять указания Сталина? А Берия куда смотрел? Как можно было о такой важной политической концепции секретаря ЦК «вспомнить позднее»? Далее Серго Берия «вспоминает» еще более интересные вещи: «Помню, как отец гневно распекал Багирова: «Ты действуешь, как последний кретин. Для того, чтобы получить крошечную территорию, ты делаешь из Ирана нашего врага на целые века. Ты бы лучше подумал о присоединении Азербайджана к Ирану!»[321]. Если следовать логике Берия-сына, то можно прийти к выводу, что «кретинизм» Багирова заключается в том, что он, как и Сталин, старался собирать земли, объединять народы. А вот Лаврентий Павлович эти самые земли хотел, от широты душевной, раздаривать. И если Берия действительно считал наполненную нефтью землю Южного Азербайджана «крошечной территорией», то возникают большие сомнения в его способностях как государственного деятеля.
А вот воспоминание очевидца. Работавший в те дни в должности секретаря ЦК Компартии Азербайджана М.Г. Сеидов пишет: «В один из осенних дней 1945 года в приемной Сталина М.Дж. Багирову встретились два члена Политбюро — А. Микоян и Л. Берия. Они оба уверяли, что вопрос с Южным Азербайджаном уже решен и скоро территория Азербайджанской ССР значительно расширится. Возможно, в шутку, а может, и всерьез, оба выразили надежду, что, возможно, теперь Багиров будет более щедрым и согласится передать Нагорный Карабах Армении и несколько районов на севере республики (Балакен, Загатала и др.) — Грузии[322].
Так где же настоящий Берия: в жизни или в «воспоминаниях» Серго? К счастью, наши сомнения рассеивает французская исследовательница Франсуаза Том — автор предисловия к французскому изданию книги С. Берия. Она, в частности, пишет: «Однако фактический материал, представленный в этих мемуарах, следует принимать с большой осторожностью. Серго Берия вырос в атмосфере лжи, и чем невыносимее была правда, тем изощреннее была ложь… К этому факту добавлялось служебное положение его «страшного» отца, о чьей деятельности почти не говорили в семье… С раннего детства оказавшись в атмосфере лицемерия, молодой Серго отгородился от всего, что происходило вокруг него…»[323]. Что ж, с такой характеристикой ему только и пристало писать «мемуары» и вспоминать, что еще «вспоминал» отец о развитии международных отношений.
Однако, объективности ради, можно согласиться со следующей сентенцией С. Берия: «Турецкая, как и иранская, политика Советского Союза определялась единолично Сталиным. Молотов выполнял его приказы, не заставляя себя долго упрашивать и приходя в восторг от перспективы советской экспансии к теплым морям. Жданова и остальных Средний Восток не интересовал. Они просто присвоили себе идею министра иностранных дел Временного правительства Милюкова, согласно которой Россия должна простираться до черноморских проливов. Любая имперская великорусская стратегия сразу же получала их поддержку»[324].
