Ямато. Японский императорский дом - Шляхов Андрей Левонович

В 1900 году Ёсихито женился на Садако из рода Кудзё, ведущего свое начало от Фудзивара-но Тадамити из Северного дома Фудзивара. У Ёсихито была только жена, вошедшая в историю как императрица Тэймэй. Наложниц он не заводил, таким образом была заложена новая традиция японского императорского дома – традиция моногамии. Сын и преемник Ёсихито Хирохито, известный также как император Сёва, тоже делил ложе только со своей супругой-императрицей (так, во всяком случае, принято считать официально). И причина этого заключалась не только в изменившихся временах, но и в том, что сын должен следовать примеру отца, даже в том случае, если он исполняет при отце роль регента (об этом – чуть позже).

Супруга родила Ёсихито четырёх сыновей: Хирохито, который впоследствии стал императором, принца Ясухито, принца Нобухито и принца Такахито. Прошли те времена, когда братья императора удалялись от мира в монастыри или посвящали все свое время занятиям каллиграфией. Каждый из братьев Хирохито был в своем роде выдающейся личностью и принимал активное участие в жизни страны, так что в конце этой главы о каждом из них будет сказано особо, а пока что мы ведем речь о Ёсихито и его супруге. Кстати говоря, Садако-Тэймэй стала первой, начиная с середины XVIII века, императрицей, родившей наследника престола (имеется в виду – императрицей, а не императорской наложницей).

Ёсихито рос болезненным ребенком и принято считать, что причиной тому был перенесенный в раннем детстве менингит [129]. Принц часто болел и отставал в развитии от сверстников. В ходе нашего рассказа как-то не получалось упомянуть о традиции, согласно которой императорские сыновья вскоре после рождения отдавались на воспитание в родственные «приемные» семьи. Формально считалось, что воспитание ребенка не должно отвлекать божественного императора от его высоких дел, но, на самом деле, сёгуны, установившие такую традицию, опасались сговора между императором и его сыном. Сёгуны ушли в небытие, а традиция осталась. Ёсихито попал на воспитание в дом Накаяма, из которого происходила мать его отца Ёсико. Формально приемной матерью принца считалась Айко, жена Тадаёси, главы дома Накаяма, но на деле все заботы о мальчике взяла на себя Ёсико. Благодаря ее стараниям и усилиям самых известных врачей того времени, когда японцы практиковали китайскую медицину, здоровье Ёсихито улучшилось, состояние стабилизировалось, и в четырехлетнем возрасте принц начал изучать иероглифы и выполнять каллиграфические упражнения (как известно, развитие мелкой моторики очень важно для общего развития ребенка и у японских или китайских детей есть два важных фактора, дающих им преимущество перед детьми европейцев – сызмальства приходится есть при помощи палочек и выводить кисточкой иероглифы, добиваясь идеальных линий и пропорций). Примечательно, что Ёсихито стал первым из японских императоров, которого еще в детстве приучили одеваться самостоятельно, без посторонней помощи.

Те, кто знал Ёсихито в детстве, вспоминали о нем, как о резвом, подвижном мальчике с легким, дружелюбным характером. Иначе говоря, усидчивостью принц не обладал, да и вообще особыми успехами в учебе похвастаться не мог, тем более что в учебе не раз приходилось делать перерывы по причине болезней (один раз перерыв растянулся на год). Дети по-разному переносят «положенные» детские инфекции, но Ёсихито всякий раз болел тяжело, можно предположить, что его иммунная система была подорвана с младенчества. И если бы только одними детскими инфекциями… В 1895 году Ёсихито перенес брюшной тиф и заболел туберкулезом легких в форме плеврита [130] (вспомним, что никаких антибиотиков тогда еще не было и при инфекционных заболеваниях приходилось уповать только на защитные силы организма).

В четырнадцать лет Ёсихито окончил курс начальной школы, затем год учился по программе средней школы, после чего перешел на обучение по индивидуальной программе. Официально считалось, что индивидуальное обучение даст принцу особо глубокие знания, но в случае с Ёсихито, не хватавшим звезд с неба, о глубоких знаниях и речи быть не могло.

Да, принц не хватал звезд с неба, но, тем не менее, у императора Мэйдзи не было другого сына, дожившего до взрослых лет, а слабое здоровье и не очень высокие интеллектуальные способности – еще не повод для отстранения от престола. Во всяком случае, и императорская семья, и императорский совет, считали принца Ёсихито годным к правлению. Опять же, японские традиции сильно отличаются от западных. Японским правителям не приходится обращаться к подданным с пламенными речами и демонстрировать образованность и интеллект каким-то иным путем. Императору положено быть сдержанным и несколько отстраненным от земных дел. Примерно так вел себя с Ёсихито отец – далеко не при каждой встрече император Мэйдзи удостаивал сына словом, обычно кивал в ответ на низкий сыновий поклон и на том встреча заканчивалась. Можно предположить, что Ёсихито испытывал к своему великому отцу чувства, которых сыну испытывать не положено, ведь императора Мэйдзи всячески возвеличивали, превозносили до небес, и Ёсихито на фоне отца выглядел довольно бледно.

После изучения общего курса наук, принца начали обучать военному делу. Во время русско-японской войны он был причислен к Генеральному штабу в звании полковника и одно время даже считался главнокомандующим императорской армией, которой на самом деле руководил виконт Кодама Гэнтаро, известный под прозвищами «Японский Бисмарк» [131] и «министр-топор». Первое прозвище в пояснениях не нуждается, особенно с учетом того, что в военных делах японцы очень скоро перешли от французского образца к прусскому, а второе Кодама получил из-за того, что в бытность свою министром армии сказал: «в политике, как и в бою, острый топор лучше тупого кинжала». Надо сказать, что принц не просто числился при Генеральном штабе, но и принимал участие в совещаниях, то есть готовился к роли активного, а не пассивного правителя.

30 июля 1912 года Ёсихито взошел на престол и стал новым императором Японии с девизом правления Тайсё – «великая справедливость». Девиз был подобран очень искусно, если не сказать гениально, ведь после эпохи «просвещенного правления» Мэйдзи и должна была наступить эпоха «великой справедливости» Тайсё, которую затем сменит эпоха «просвещенного мира» Сёва… [132]

«Он не блещет интеллектом, – записал в своем дневнике британский посол сэр Клод Макдональд после первой встречи с императором Тайсё. – Достаточно недолгой беседы, чтобы это понять». Но вообще-то, в то время император находился в расцвете сил, в наилучшем интеллектуальном состоянии и вдобавок успел набраться опыта, помогая тяжело болевшему отцу, а то и вовсе заменяя его.

Торжественная церемония интронизации была отложена более чем на три года – до ноября 1915 года, по причине того, что следом за императором Мэйдзи, в апреле 1914 года, скончалась его супруга императрица Сёкэн, усыновившая Ёсихито, рожденного наложницей, для повышения его статуса. Ёсихито-Тайсё хотел, чтобы церемониальные торжества были бы по возможности скромнее, но это желание не нашло понимания у высших сановников, желавших продемонстрировать всему миру величие Новой Японии.

Разумеется, между государственными мужами сразу же началась борьба за влияние на нового императора, в которой самые предусмотрительные пытались заручиться поддержкой императрицы Сёкэн и хранителя печати [133] принца Фусими Саданару, правда императрица отказалась от участия в политических играх.

Нет смысла уделять большого внимания именам политических деятелей, вращавшихся вокруг императорского престола. Лучше оценить результат, а результатом стало явление, известное под названием «Первого периода демократии Тайсё».