Джузеппе Боффа - СССР: от разрухи к мировой державе. Советский прорыв

В обстановке подобных экономических трудностей и приходилось советским людям вести ускоренную подготовку своей страны к грядущему испытанию войной. Нельзя сказать, чтобы для достижения этой цели делалось мало или недостаточно энергично. Совсем наоборот. Удельный вес расходов на оборону в государственном бюджете, равный 12,7 % в годы второй пятилетки, повысился в третьей пятилетке до 25,4 %; по отдельным годам военные ассигнования росли следующим образом: 25,6 % в 1939 г., 32,6 в 1940-м и 43,4 % в 1941 г. В сентябре 1939 г. была введена всеобщая воинская обязанность: численность советских вооруженных сил выросла с 1433 тыс. человек в 1937 г. до 4207 тыс. к 1 января 1941 г. и превысила 5 млн. в июне этого года. Производство вооружений расширялось и ускорялось. Особое развитие получила одна из тех инициатив, всю дальновидность которых можно будет оценить лишь позже. Во второй половине 30-х гг. советская оборонная промышленность размещалась еще большей частью вдоль оси, проходившей от Ленинграда через Центральный район к Харькову и Днепропетровску в восточной части Украины. Теперь началось ускоренное сооружение заводов-близнецов в восточных районах: в Поволжье, на Урале, в Сибири. Этим стремились уберечь оборонную промышленность от возможных ударов вражеской авиации. Как выяснится позже, опасаться следовало не только одной авиации.

Советский историк Медведев упрекнул Сталина и других советских руководителей, что они планировали завершить подготовку обороны страны лишь на конец 1942 г. То, что советские руководители думали тогда именно об этом сроке, подтверждается и другими источниками. Убедительными вместе с тем выглядят по этому специфическому пункту объяснения, которые дает в своих мемуарах маршал Жуков. Он пишет, что в тех условиях физически невозможно было сделать больше того, что делалось, не переводя всю экономику страны на военные рельсы, с теми серьезными последствиями, какие повлек бы за собой этой шаг. Изучение имеющихся документов не дает оснований утверждать, что в период с 1939 по 1941 г. имелась возможность действовать быстрее, чем действовали участники этой гонки, по крайней мере в тех пределах, которые могли реально повлиять на ход последующих событий. Корень зла и в этом случае следует искать в другом.

Самые различные свидетельства сходятся на том, что в середине 30-х гг. (точнее, в 1936 г.) вооружение и тактико-стратегические концепции Красной Армии, оснащавшейся по мере успехов индустриализации, соответствовали самым передовым представлениям в этой области, какие только существовали в тогдашнем мире. Самолеты, которые посылались в первое время Испанской республике, победоносно выдерживали противоборство с немецкими машинами, на которых летали фашисты. То же можно сказать о танках. Благодаря творческой мысли Тухачевского советская военная теория верно предугадала новые характерные черты современной войны с широким применением техники: СССР первым приступил к формированию мотомеханизированных корпусов. Экспериментальные радарные установки были созданы советскими специалистами и начали использоваться в армии раньше, чем в Америке и Англии.

Во всех этих областях Советские Вооруженные Силы три года спустя сильно отстали. Немецкие «мессершмитты» и «юнкерсы» явно превосходили теперь советские самолеты, оставшиеся теми же самыми. Аналогичную ситуацию можно было констатировать и в танковом деле. Мотомеханизированные корпуса были расформированы. Танкам, как и авиации, отводилась лишь задача тактической поддержки. Работы над радаром были заморожены. Сами уроки испанской войны были истолкованы неверно. В конце 1939 г. контраст между немецким «блицкригом» в Польше и затяжной советской кампанией в Финляндии со всей очевидностью поставил московских руководителей перед лицом тревожной действительности. Специальная комиссия во главе со Ждановым и Вознесенским не смогла сделать ничего иного, как констатировать непредвиденное отставание «в разработке вопросов оперативного использования войск в современной войне», а также «в ряде вопросов подготовки армии к войне».

Задыхаясь от спешки и напряжения, вызванных ростом внешних опасностей, советские люди продемонстрировали в предвоенные месяцы, даже в тех труднейших условиях, в которые они были поставлены, свою способность к свершениям, достойным восхищения. Довольно обширная ныне мемуарная литература, принадлежащая перу непосредственных участников этой ускоренной подготовки, весьма поучительна на этот счет. Именно в этот период – с конца 1939 г. до лета 1941 г. – были созданы многочисленные образцы простой в обращении и высокоэффективной военной техники, зачастую превосходившие соответствующие немецкие модели и оказавшиеся такими нужными в ходе войны. К этому времени относится создание истребителей Яковлева и Микояна, новых самолетов Туполева и Ильюшина, пикирующих бомбардировщиков Петлякова, знаменитых танков КВ и Т-34, прекрасного автомата Шпагина, некоторых усовершенствованных типов минометов и другой военной техники, не говоря уже о прославленных «катюшах» – новейшей реактивной артиллерии. Налажено было даже серийное производство этих образцов (за исключением «катюш»). Именно в 1939–1941 гг. было построено много авиационных заводов. Потребовались чудеса самоотверженности, преданности своему делу и обществу, чтобы добиться этих результатов. К сожалению, в июне 1941 г., к моменту гитлеровского нападения, массовое производство новых видов вооружений только еще начиналось.

Несвободны были от ошибок и решения, принимавшиеся в этот период, как это явствует, по крайней мере, из самокритичных оценок, высказанных рядом непосредственных участников событий. Были ошибки, обусловленные методами руководства, к которым прибегали иные из деятелей нового сталинского призыва. Единодушными были много лет спустя крайне отрицательные отзывы о таких некомпетентных работниках и интригах, как новый начальник Главного политического управления армии Мехлис, который насаждал повсюду атмосферу инквизиторской подозрительности; или о начальнике артиллерии маршале Кулике, авторе некоторых необдуманных решений, например о прекращении производства 76-миллиметровой пушки – одного из наиболее эффективных орудий, состоявших на вооружении армии. Делались, наконец, ошибки просто потому, что люди не могут не ошибаться. Наиболее характерной чертой периода было, во всяком случае, не это. Главным было то, что концентрированные усилия по подготовке к войне были в целом высокоположительным явлением и приносили блестящие результаты: они позволили закрыть наиболее опасные бреши и сыграли решающую роль в создании предпосылок для последующих побед советского оружия.

Подлинное возобновление роста промышленности, в том числе и в наиболее кризисных отраслях, вроде черной металлургии, было отмечено к концу 1940 г. Благотворное воздействие этого обстоятельства почувствовала на себе и оборонная промышленность. В феврале 1941 г. в Москве собралась XVIII партконференция. Она была целиком посвящена вопросам развития промышленности, которые были основой содержания обоих докладов – Маленкова и Вознесенского. Для осуществления новых программ снова требовалось максимальное напряжение сил всего общества. Не удивительно поэтому, что для решения соответствующих проблем было и на этот раз необходимо обратиться к методам, уже опробованным на протяжении истории СССР, – угроза извне давала им как бы дополнительное оправдание.

Произошел возврат к некоторым формам милитаризации труда. Уже в конце 1938 г., после настойчивой кампании в печати и на собраниях, для обеспечения строгой дисциплины на предприятиях и в учреждениях были введены весьма строгие правила. Для каждого работника была заведена трудовая книжка, в которой регистрировались сведения о найме, увольнениях и причинах, их обусловивших. За 20-минутное опоздание накладывался крупный штраф; после трехкратного опоздания в течение одного месяца работник подлежал увольнению и подвергался суровым судебным санкциям. Еще более драконовские законы были приняты в июне 1940 г., после финской войны и капитуляции Франции на западе. Рабочий день был продлен с семи до восьми часов, а рабочая неделя вновь стала семидневной (шесть рабочих дней и один выходной). Никто не имел права отказываться от сверхурочных. Под угрозой тюремного заключения никто не имел права переходить с одного места работы на другое без официального разрешения дирекции предприятия. Вместе с тем несколько месяцев спустя промышленные наркоматы получили право своей властью перемещать инженерно-технических работников, административный персонал и квалифицированных рабочих с одного предприятия на другое, в том числе и в другие районы страны, причем соответствующий работник не имел права отказаться от выполнения этого приказа.

В октябре 1940 г. для вербовки рабочей силы была учреждена система трудовых резервов. Уже в самом названии слышался отзвук военной терминологии. Указ уполномочивал правительство ежегодно мобилизовывать от 800 тыс. до 1 млн. юношей и девушек для обучения их в специальных ремесленных училищах промышленным профессиям: постоянные квоты устанавливались для каждого города и каждого колхоза. Обучение длилось полгода для наиболее простых профессий и два года – для более специализированных работ. Ученики содержались целиком за счет государства. Взамен они должны были отработать в обязательном порядке 4 года там, куда их направляли по распределению. Распределением же резервов занималось правительство. Как и в военных частях, в училищах имелся заместитель директора по политической части, обязанностью которого было идеологическое воспитание будущих рабочих. Сразу же было создано около 2 тыс. таких училищ; некоторые с ускоренным – под давлением обстоятельств – курсом обучения. Первый выпуск трудовых резервов состоялся в мае – июне 1941 г. и насчитывал 439 тыс. молодых рабочих. Широкое развитие система получит позже, в военные и послевоенные годы.

Похожие книги на "СССР: от разрухи к мировой державе. Советский прорыв", Джузеппе Боффа читать полностью, без сокращений.

Дмитрий Благой - Творческий

Татьяна Рожнова - Жизнь после

Татьяна Рожнова - Жизнь после

Татьяна Рожнова - Жизнь после

Павел Басинский - Скрипач не