Вадим Эрлихман - Вольф Мессинг. Экстрасенс Сталина
— А как вы насчет чертовой дюжины? — спросила я Мессинга, потому что новоселье ему предстояло отмечать на тринадцатом этаже.
— А что, чертовщина — мое хобби! Я с чертями запанибрата и пью на брудершафт! — отшучивался он».
Нужно подчеркнуть, что это был не подарок государства — деньги на кооператив Мессинг сдавал уже много лет. Однако получение квартиры в элитном доме в самом центре Москвы тоже было делом нелегким, в котором телепату, несомненно, помогла популярность. В новой квартире Вольфу Григорьевичу было одиноко, и к нему сразу стали приходить знакомые. Один из них, известный журналист Владимир Шахиджанян, вспоминал: «Вольф Мессинг принимал меня на новой квартире на улице Герцена. На письменном столе — подарки-сувениры, книги. Книга, подаренная известным хирургом А. Вишневским, том воспоминаний Георгия Жукова. При мне Вольф Григорьевич несколько раз звонил. Он кого-то устраивал в клинику Владимира Бураковского, который руководил тогда Институтом сердечно-сосудистых заболеваний (их связывала личная дружба)». Можно предположить, что и воспоминания Жукова были подарены телепату самим полуопальным маршалом, но об их встречах нам ничего не известно.
В новой квартире Мессинга побывал и Эгмонт Месин-Поляков: «Мне вспоминается эта его двухкомнатная квартира на 14-м этаже. В комнате стояла стенка, на ней каравелла «Санта-Мария» — кто-то подарил, большой белый кубинский коралл. Портрет, вышитый художницей Левицкой, — у Брежнева тоже был портрет, вышитый ею. Стояла скульптурная голова Мессинга, выполненная девушкой из Куйбышева. Эту скульптуру взяла себе Валентина Осиповна (Ивановская. — В.Э.) — последняя ведущая «Психологических опытов» Мессинга».
Как и прежде, телепат почти ежедневно писал письма своим поклонникам с разных концов страны. Среди них были как просто любопытствующие, так и старые знакомые, когда-то принимавшие Мессинга у себя дома. Вот одно из писем, обращенное к жителям Инты супругам Дроздовым:
«Дорогие Валентина Леонидовна и Василий Николаевич!
Очень сожалею, что не удалось мне с вами поговорить по телефону, когда я был в Сыктывкаре. Телефонистка перепутала номер. Ну что делать, бывают и неудачи в жизни. Во всяком случае, я ношу в своей душе самые лучшие воспоминания о встрече с вами, о вашем гостеприимном, уютном доме, о вашем хорошем искреннем отношении ко мне.
Ваш подарок стоял у меня на столе в Ухте и Сыктывкаре и напоминал о доме, о семье, об уюте.
Я желаю вашему дому всякого благополучия, вашей семье — здоровья и радости как можно больше. Вашему сыну — успеха в учебе, вам обоим — успеха в работе.
Помню о вас, думаю о вас. Целую вас. Вольф Григорьевич».
Валентина Дроздова оставила воспоминания о выступлении Мессинга в Коми АССР: «Мессинг приехал в наш шахтерский город Инту выступать, а чтобы скрыться от назойливых посетителей, поселился за городом в профилактории, заведующей которого я и работала. Сначала очень скептически была настроена, знакомиться с ним не хотела. После всего, что я о нем слышала, даже побаивалась: будет еще кто-то читать мои мысли! Но пришла его ассистентка Валентина Иосифовна Ивановская. «Вольф Григорьевич спрашивает, почему вы не хотите с ним знакомиться?» Ну что было делать?..
В кабинет вошел маленький худенький седой старичок. По-русски он говорил очень плохо, поэтому практически всегда говорила ассистентка. Видно было, что и ходить ему очень тяжело. Он все время опирался на руку своей помощницы.
Выступления всегда проходили при полном аншлаге. Из зрительного зала выбирали комиссию — 5–6 человек, она поднималась на сцену. Все остальные могли стать «индукторами», мысленно передающими задания. Сначала «индукторы» писали задания в записках, передавали их комиссии, а потом повторяли все написанное мысленно, и в этот момент Мессинг должен был держать «говорящего» за запястье. Вольф Григорьевич всегда исполнял задуманное «индукторами» точно, вплоть до мелочей.
Одна наша сотрудница мысленно попросила его подойти к определенному месту в таком-то ряду. Взять у сидящей там женщины сумочку, открыть ее, достать конфету и съесть ее. Мессинг сделал все, только когда достал конфету, сказал: «Вы хотели, чтобы я ее съел, а я отдаю ее вам — съешьте сами!» Один раз на сцену вышел мальчик. Мессинг обычно с детьми работать отказывался, но в тот раз сказал: «Попробую». Мальчик заставил его пойти в другое здание и оставить там автограф в каком-то блокноте. А с одним «индуктором» он ушел и не возвращался так долго, что мы уже начали волноваться. Наконец Мессинг возвращается, прижав что — то к груди. Поднимается на сцену, отводит руки — ив зал летит красивый голубь, а Вольф Григорьевич сопровождает его полет словами: «Я люблю мир!» Оказывается, этого голубя ему нужно было поймать в чьей-то голубятне на крыше!»
Валентина Леонидовна тоже упоминает о необычных способностях Мессинга, явно выходящих за границы «психологических опытов»: «Головную боль тем, кто выстраивался к нему после концертов в очередь, он действительно снимал. Еще очень многие просили помочь найти пропавших без вести. И он помогал: посмотрев на какую-то вещь пропавшего, говорил, когда может прийти весточка от этого человека или он сам появится. А вот сообщать о смерти ему всегда было очень тяжело». Надо сказать, что подобные вещи телепат позволял себе только в провинции: в столице его за это могли обвинить в «протаскивании мистики» и надолго запретить выступления, как это было однажды при Хрущеве. И еще одна интересная деталь: «Несмотря на его к тому времени солидный возраст — под семьдесят, — его ни в одном городе не оставляли в покое «невесты». Он всегда смеялся: «Хотят, чтобы я их детей вырастил»».
«Чудесные» способности Мессинга проявились и в его беседе с сыном Валентины Дроздовой: «Женя тогда был в 6-м классе. Вроде большой мальчик, но очень боялся оставаться дома один. Я постеснялась рассказать об этом Мессингу. Но он сам однажды сказал: «Пусть Женя придет на мой концерт». После концерта Вольф Григорьевич попросил сына проводить его в гостиницу. Вернулся совершенно счастливый: «Мама! Он сказал мне, что я окончу мореходное училище». Надо сказать, что сын всегда мечтал стать моряком, как его отец. Я тогда засмеялась, говорю, он просто твои мысли прочитал. Но. с того дня Женя перестал бояться оставаться дома один, а впоследствии действительно с отличием окончил Ленинградское мореходное училище». Скорее всего, Валентина Леонидовна в разговоре сама обмолвилась о мечте сына и тут же забыла об этом. А телепат запомнил эту деталь и в подходящий момент использовал, как делал не раз.
В июне 1974 года Мессинг, уже тяжело больной, прилетел на гастроли в Иркутск, где ему еще раз пришлось выступить в роли криминалиста. Будущий разоблачитель телепата Н. Китаев посоветовал своему другу, следователю Ермакову, привлечь столичного гостя к допросу обвиняемой В., которую обвиняли в крупном хищении из овощного магазина, где она работала директором. В своей книге Китаев пишет: «Мессинг в процесс допроса не вмешивался, молча сидел за другим столом, никакого интереса у допрашиваемой он не вызвал. В. продолжала отрицать вину. В тот же день оперуполномоченный управления БХСС, приглашавший Мессинга на допрос и доставивший его назад в гостиницу, ознакомил следователя со своей «справкой», составленной, как он пояснил, после беседы с Мессингом. В справке говорилось, что В. потратила крупную сумму похищенных денег на покупку мебели, которую затем подарила своим родственникам. Заявление В. о том, что в интересующий следствие период она якобы болела — ложное, а представленный больничный лист фиктивен. Его сфабриковала врач Я., подруга обвиняемой. В действительности обвиняемая В. в период мнимой болезни ездила вместе с любовником отдыхать на юг.
Дальнейшее расследование подтвердило и хищение денег, и приобретение мебели, и поддельный больничный лист, и поездку в Крым с любовником опять-таки на похищенные в магазине средства. В. осудили к 6 годам лишения свободы, была осуждена и врач Я. за подделку больничного листа. Участие Мессинга в этом расследовании получило отражение в некоторых публикациях. Однако надо признать, что последующая тщательная проверка указанного эпизода позволила выявить совсем иное. Много лет спустя автору удалось выяснить, что оперуполномоченный УБХСС, составляя «справку» о «телепатической помощи Мессинга», просто легендировал перед следователем получение агентурной информации в отношении В., которая рассказывала сокамерникам о своих деяниях. На самом деле Вольф Мессинг никаких мыслей допрашиваемой В. не читал».
Этот обман настроил Китаева против Мессинга, однако виновен в нем был не сам телепат, а следователь, решивший просто использовать имя Мессинга, чтобы «расколоть» подозреваемую. То, что Вольф Григорьевич, по идеомоторике В. сразу догадавшийся о ее виновности, решил подыграть следствию, вряд ли можно считать большим грехом. Да и вообще Н. Китаев в своей книге, громко анонсированной как «полное разоблачение» Мессинга, не нашел доказательств его неблаговидных поступков и был вынужден прибегнуть к явно выдуманным свидетельствам И. Шенфельда. Помимо обмана, оба соавтора (поскольку повесть Шенфельда занимает больше половины книги Китаева) обвиняют телепата еще в жадности и хапужничесгве. В обоснование этого Китаев приводит договор между Росконцертом и Иркутской филармонией, согласно которому за шесть выступлений Мессинга в июне 1974 года было выплачено больше тысячи рублей — по 180 рублей 96 копеек за концерт. Мы не знаем, какая часть этой суммы досталась самому артисту, но по вычислениям Б. Соколова, Мессинг, давая в год 150–200 концертов (в последние годы их, правда, было значительно меньше), зарабатывал 25–30 тысяч рублей — что раз в двадцать превышало среднюю советскую зарплату.
