Абдурахман Авторханов - Ленин в судьбах России
"Во время войны Парвус был одним из главных советников Центрального Комитета Германской социал-демократии. Одновременно он занимался громадными коммерческими делами, на которых заработал большое состояние… Когда пришли известия об октябрьской революции, он приехал в Стокгольм и обратился к заграничному представительству большевиков, предлагая от имени пославших его, в случае отказа германского правительства заключить мир, организовать всеобщую забастовку".
Вот и вся "помощь" Парвуса Ленину, а о финансовой помощи марксистского миллионера Парвуса марксистскому революционеру Ленину Карл Радек и слыхом не слыхал! Зато Радек много знает о больших заслугах Парвуса в области дальнейшего развития марксизма и марксистской революционной стратегии в новую эпоху.
Радек пишет:
"О Парвусе можно сказать, что он в первый раз после Маркса и Энгельса обратил внимание рабочего класса не только на то, что происходит на заводе и в парламенте, но что происходит на мировом рынке, что происходит в колониях. Русский читатель может найти в работе его о "Мировом рынке и аграрном кризисе", изданной ВІ896 г., образчик глубины марксистского анализа молодого Парвуса". Даже больше: "Парвус первый обратил внимание на новое явление 90-х годов — на громадный рост профессиональных союзов, и сумел увидеть в этой массовой организации пролетариата, связанной с ежедневной борьбой рабочего класса, великий рычаг революционного движения".
Радек рассказал большевистским читателям и о других заслугах Парвуса в защите революционного марксизма от его ревизии Эдуардом Бернштейном, утверждавшим, что пролетариат добьется своего политического и социального освобождения не на путях кровавых революций, а в систематической борьбе за широкие социальные реформы. Германская социал-демократия устами Карла Каутского, а русская социал-демократия устами Плеханова отмежевались от Бернштейна, объявив его теорию зловредным "реформизмом и ревизионизмом" марксизма. По Радеку, первым и наиболее глубоким критиком Бернштейна был не Каутский, а Парвус, основоположником марксистской теории об империализме и роли революционной социал-демократии был не Ленин, а Парвус, первым изобретателем идеи "всеобщей политической забастовки", как метода подготовки пролетарской революции, тоже был Парвус, а не Ленин. Вот соответствующие тезисы Радека:
"Если когда-нибудь будут переизданы статьи Парвуса ("Из мировой политики"), то они дадут блестящую картину рождающегося империализма и боев рево-людионного крыла социал-демократии с зарождающимся реформизмом. Статьи Парвуса против реформизма были глубже статей Каутского по силе анализа… Но больше еще, кроме глубины анализа, они отличаются от статей Каутского революционной энергией, размахом, революционными перспективами. Эта статьи не начетчика, а статьи, смотрящего далеко революционера, ищущего за идеями движущие их социальные силы. Парвус видел в реформизме социально-либеральную рабочую политику, то-есть полное предательство революционного рабочего класса"
Радек сообщает, что "когда создавалась "Искра", его издатели (то есть Ленин и другие — А.А.) пригласили Парвуса к сотрудничеству. Статьи его о мировой политике, по русским финансам (они перепечатаны в книге "Россия и революция", появившейся в 1906 г. в Петербурге) — украшают этот боевой орган русской социал-демократии".
Почему я так подробно остановился на этой тарабарщине, хорошо известной советскому читателю, правда, не из Парвуса и не из Радека, а из Ленина, который только повторял Парвуса периода "Искры"? Только для констатации бесспорного исторического факта: Парвус и Ленин лишь разветвления одного марксистского древа. Октябрьский триумф Ленина стал возможным, когда произошла стратегическая "стыковка" между этими разветвлениями, на основе целенаправленного разделения труда в деле установления "диктатуры пролетариата" в России — Парвус финансирует, а Ленин организует революцию. Введя плату за использование уборных в Риме, император Веспасиан изрек свою знаменитую фразу: "Деньги не пахнут". Но немецкие деньги Шрвуса и Ленина пахнут, в невыносимом зловонии их великий народ задыхается более 70 лет. Глашатаи из дозированной "гласности" никогда не осмелятся признать и огла-сить эту великую ленинскую тайну о немецких деньгах. Между тем самому Ленину было наплевать на обвинение в этом. Вот свидетельство того же Бернштейна в Центральном Органе немецких социал-демократов "Форверст" от 14 января 1924 г. "Я, конечно, знаю, какое большое значение с точки зрения военной политики Тройственный союз придавал финансированию большевистской акции… Одним из последствий их действий в этой области был Б реет-Л и-товск, и презрительно высокомерное поведение там представителей германского военного командования, вероятно, еще не изгладилось из памяти Троцкого и Радека. Ведший с ними переговоры генерал Гофман, у которого они были в руках в двояком смысле, давал им это сильно чувствовать… Если верна моя информация, Ленин на обвинение, выдвинутое в свое время Антантой, будто бы ответил, что никому нет дела до того, откуда он брал деньги. Совершенно неважно, какие цели преследовали деньгодатели, — он, Ленин, прибывавшие к нему деньги употребил на социальную революцию, и этого достаточно" (цитирую по Церетели, там же, стр.338–339). Кто хорошо изучил революционную психологию и политическую философию Ленина, тот не может не согласиться, что эти слова вполне могли принадлежать Ленину, для которого мораль — категория не общечеловеческая, а классовая, поставленная на службу "пролетарской революции". Это предопределило историческую катастрофу всех его противников и конкурентов.
У разбитого корыта оказался и интендант Октябрьской революции Парвус, которому неблагодарный Ленин даже не разрешил вернуться на свою вожделенную революционную родину. И разочарованному Парвусу ничего не оставалось, как заняться "самокритикой", сказав: "В древности жил один мудрец, который из навоза делал золото, а вот золото, которого я коснусь, превращается в навоз”.
Глава VIII. ЛЕНИН ПРОТИВ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ РОССИИ
Революция застала врасплох не только царя и его министров, но и самих революционеров, за исключением, может быть, одного Ленина. Н.Суханов писал: "Ни одна партия не готовилась к великому перевороту. Все мечтали, раздумывали, предчувствовали, ощущали". Но как эти партии реагировали на происходящее, как реагировала Дума на навязанную ей революцией победу над царем? За три дня до его отречения, в один и тот же день — 27 февраля 1917 г. возникли два органа власти — Временный Комитет Государственной Думы во главе с Родзянко, куда входили от социалистов Керенский и Чхеидзе, и Исполнительный Комитет Петроградского Совета рабочих депутатов во главе с Чхеидзе (председатель) и Керенским и Скобелевым (товарищи председателя). Оба органа претендовали на верховную власть в собственном лице. Так образовалось знаменитое "двоевластие" В телеграмме на имя командующих фронтами Родзянко сообщил, что "правительственная власть перешла в настоящее время к Временному Комитету Государственной Думы". Совет Рабочих Депутатов от 28 февраля декларировал: "Для успешного завершения борьбы в интересах демократии народ должен создать свою собственную властную организацию". Но создалось тяжелое положение: Временный Думский Комитет не может управлять страной без поддержки Совета и поэтому предлагает ему создать совместное коалиционное правительство. Однако, Совету, возглавляемому разными социалистическими партиями, не позволяет их "социалистическая совесть" войти в состав буржуазного правительства (ведь идеологический предрассудок, владевший этими политическими партиями, порой сильнее, чем их рассудок). Из этого заколдованного круга выход нашел вице-председатель Совета Керенский. Когда Исполком Совета отверг приглашение Думского Комитета вступить в состав Временного правительства, Керенский потребовал обсудить данный вопрос на общем собрании всего Совета. Собранию Керенский доказал, что его вступление в состав правительства от имени Совета в интересах углубления революции с объявлением России республикой вместо свергнутой монархии. Собрание устроило Керенскому всеобщую овацию при полном молчании Исполкома Совета и при отсутствии протестов со стороны большевистских депутатов (Шляпников, Залуцкий и др.). Керенский сделался министром юстиции во Временном правительстве либерального князя Львова, которое состояло в основном из октябристов и кадетов (военный министр октябрист Гучков, министр иностранных дел кадет Милюков и др.). В этом правительстве только один Керенский держал курс на республику, все остальные были убеждены, что лучшей формой правления для России явится конституционная монархия английского типа. Как Керенский, так и Совет в целом, чтобы закрыть путь для такой монархии, решили предупредить восшествие на трон брата царя, Великого князя Михаила Александровича. На совещании у Львова в присутствии Михаила Александровича был обсужден этот вопрос. Улица требовала ликвидации династии, поэтому на совещании разыгралась полемика за и против принятия им трона. Михаил Александрович в конце совещания сделал официальное заявление: он отказывается от трона в пользу Учредительного собрания, которое должно "установить образ правления и основные законы Государства Российского”. Говорят, что при этих словах Керенский воскликнул: "Вы благородный человек!" На второй день — 3 марта 1917 г. — печать опубликовала отказ от власти Великого князя Михаила Александровича. Россия стала республикой, хотя в ожидании Учредительного собрания официально необъявленной. Программа Временного правительства, оглашенная 2 марта, содержала следующие пункты:
