Сергей Семанов - Председатель КГБ Юрий Андропов
Записка, повторим, была помечена грифом "совершенно секретно", с нею ознакомились, как видно из публикации, только несколько членов Политбюро и Секретарей да их непосредственные делопроизводители. Эти люди давно научились хранить тайну. Конечно, через продолжительное время слухи по Москве поползли, но в годы застоя этих слухов ходило видимо-невидимо.
Что же случилось? Почему редактор популярного, но совсем не чиновного издания оказался под таким ударом? Первое объяснение бросается в глаза: борьба "органов" с "русизмом". Так все и поняли. Замечу, кстати, что приписанная мне цитата является не моими подлинными словами, а извлечением из донесений сексотов. Удар в мою сторону по "русистам" был уже не первым.
В декабре 1980 года без всяких объяснений выгнали с поста главного редактора "Комсомольской правды" В. Ганичева, моего давнего друга и соратника. Тоже за русофильство? Тоже, да не только. Борясь за наведение порядка в стране, мы, оказалось, влезли в самые тонкие кремлевские интриги, где главным действующим лицом стал Андропов.
Ну, об интригах Андропова — в следующей главе, а теперь в последний раз вернемся к сюжету о "русистах" в изложении Минутко. Он цитирует последний раздел записки Андропова на Политбюро, а потом сообщает некоторые подробности. В общем и целом они довольно достоверны: ".В связи с изложенным представляется необходимым пресечь указанное враждебное проявление, с тем чтобы предупредить нежелательные процессы, которые могут возникнуть в результате деятельности антисоветских элементов, прикрываемой идеями "русизма".
Этот недвусмысленный документ, в котором Юрий Владимирович Андропов совершил оборот вокруг оси на сто восемьдесят градусов, закрепил уже проделанную органами государственной безопасности "работу" по разгрому остатков Русской партии.
Тут для современного читателя необходимо сделать вроде бы мелкое, но в данном случае весьма существенное пояснение. Партийный аппарат, созданный еще Лениным и усовершенствованный Сталиным, работал четко и слаженно, руководствуясь незыблемыми правилами. В частности, все входящие в ЦК бумаги, начиная от писем трудящихся и включая записки секретарей обкомов или союзных министров, шли через Общий отдел. В брежневскую пору им руководил бессменно преданный Генсеку К. Черненко. Теперь точно установлено, что Константин Устинович, как и сам Брежнев, подозрительно относился к Андропову и, напротив, втайне сочувствовал Русской партии. Например, помощник Черненко, Иван Петрович Кириченко, неоднократно принимал автора этих строк в своем кабинете в Первом подъезде ЦК и вел довольно откровенные разговоры.
Если бы Андропов направил записку о "русистах" на имя Брежнева, как в иных подобных случаях, она не миновала бы рук Черненко. А в записке Андропова были явные передержки. Например, никогда не был я в посольствах США, Италии, ФРГи Канады, в советских условиях это легко можно было бы проверить. Но Андропов спешил. И он направил свою зловещую записку всем членам Политбюро, только так мог он миновать внимание Черненко и его отдела. Это носило уже характер отчасти провокационный.
Политическая провокация эта была тонко задумана и проведена Андроповым и Бобковым. Когда меня вдруг выбросили из журнала, то все (включая меня самого) полагали, что это мне наказание за вмешательство в кубанские воровские дела, за Медунова, якобы любимца Брежнева…
Кстати, снимали меня с работы без всякого скандала, даже буднично. Приехал в журнал первый заместитель министра юстиции А. Сухарев, бывший сотрудник ЦК, человек патриотичный, вполне сочувствовавший Русской партии. Он сказал сотрудникам, что журнал хороший, но Семанов, мол, давно просился на творческую работу, как писатель, теперь вот такая возможность представилась. Когда сотрудники вышли из кабинета, и мы остались одни, произошло нечто необычное. Наклонившись ко мне, Сухарев шепотом спросил:
— Ты что натворил, за что тебя сняли?
— Как, разве вы не знаете?
Тут бывший аппаратчик ЦК КПСС широко, по-крестьянски перекрестился и сказал:
— Клянусь, не знаю, мне никто ничего не объяснил.
Тогда я прошептал ему одно лишь слово: "Сочи". Он закивал молча головой, и разговор наш прекратился.
Итак, Андропов и Бобков запрятали свой удар по Русской партии очень глубоко: это, мол, брежневское окружение препятствует борьбе с кубанскими и прочими ворюгами.
Так многие и подумали тогда. Ловко было сработано дельце тогдашними "лубянскими мудрецами", ничего не скажешь!
Но и это еще не все в той многоходовой комбинации. Попутно увесистый камень полетел в главного соперника Андропова — главу МВД Щелокова. Ведь его первый зам. Чурбанов был членом редколлегии журнала "Человек и закон". Значит, МВД не рассмотрело зловредной сущности редактора Семанова и даже поощряло его. Значит. Ну, партийные органы сами должны бы сделать соответствующие выводы. И весьма серьезные. Уже после записки, на которую члены Политбюро во главе с Брежневым ответили полным молчанием, последовали — руки развязаны — следующие действия: за публикацию в журнале "Наш современник" статей воинствующих "русистов" В. Кожинова, А. Ланщикова, С. Се-манова, В. Крупина с изрядным душком антисемитизма были уволены два заместителя главного редактора журнала Викулова (сам редактор уцелел на своем посту, но соответствующие выводы ему предстояло сделать); за действительно прекрасную статью в журнале "Волга" М. Лобанова, посвященную прелестям сталинской коллективизации, в которой — впервые в СССР — ставились под сомнение некоторые идеи Ленина, — за все эти "преступления" был немедленно смещен со своего поста главный редактор провинциального журнала "русистов" Палькин, что тут же обрекло это издание на читательское забвение.
Так-то, господа "русисты"! Теперь другим неповадно будет.
Русская державная идея до поры — она бессмертна — ушла в подполье, и от ее козней и соперничества к началу 1982 года в борьбе за верховную власть председатель КГБ теперь был гарантирован.
Андропов к началу восьмидесятых годов полностью разбил то начавшееся в Советском Союзе "Русское Возрождение", которое первоначально родилось еще в середине шестидесятых вокруг "Молодой гвардии" и "Русского клуба". Для нас это стало временным поражением. А Андропов в своей начавшейся борьбе за власть в стране отодвинул с идеологической сцены те силы, которые могли духовно вооружить его возможных противников из патриотически настроенных кругов в Партии и Вооруженных силах.
Важнейший вопрос в оценке наследства нелюбимых Андроповым "русистов" есть вопрос практический: могли ли эти идеи победить? Или это было безнадежной игрой, авантюрой, заранее обреченной на поражение?
Как ни странно, вопрос этот не так уж прост.
Обратимся сперва к самому зыбкому и ненадежному источнику — голосу "третьей волны". Там по этому поводу высказались такие столпы, как Агурский, Синявский, Эткинд, Янов, а также многие иные. Мнение их единодушно: "Русская партия" "рвалась к власти" и чуть-чуть ее не захватила. Ясно, что это преувеличение, причем очевидное. По понятным причинам нужно было пугать "прогрессивную общественность", а также давать материал для компрометации деятелей "МГ" в ведомствах Суслова и Андропова. Что с успехом и делалось, причем не без очевидных подач из Москвы.
Ну, а как же было на самом деле?
Политическое наступление "молодой гвардии" шло двумя путями.
Во-первых, сами они упорно пробивались вверх. Рассматривая итоги, бросается в глаза огромное расстояние в чиновном смысле между постами, которые занимали "русисты" в пик их успехов, и высшими кабинетами Власти. Никто из них не стал ни министром, ни, тем паче, завотделом ЦК. Кажется, все ясно, но нет: реальные-то политики знали, что большинство министров и завотделами ровным счетом никакого влияния на политику не имеют. Нет, громадность расстояния тут кажется лишь при поверхностности взгляда, ибо в брежневскую эпоху видимая власть настоящей силы не имела, невидимая же, то есть подлинная, укрывалась совсем не на номенклатурно-верхнем уровне. Некоторые деятели вот-вот должны были перейти в тот, подлинно решающий уровень. То, что они туда не перешли, несчастливая для них случайность, "счет не по игре", их подсекли уже у самых ворот. Но… "все могло быть иначе", а что случилось бы тогда?… Ну, это уже область предсказаний и гаданий.
Во-вторых, "Русская партия" свою главную ставку делала на просвещение верхов (точнее — "подверхов"). Здесь была обширная и благоприятная среда: все, кто не сподобился жениться брежневским образом и не был облучен влиянием "премудрых", то есть громадное большинство правящего сословия, оказались чрезвычайно восприимчивы к идеям народности, порядка, традиционности, неприятия всякого рода разрушительного модернизма — все это соответствовало настроениям основной части послесталинского поколения Власти.
