Е.Х. Кукридж - Тайны английской секретной службы
Может показаться невероятным, что каждый прибывший становился свободным благодаря деятельности английского посольства, но факт остается фактом. За всю войну «дорога спасения» на этом важном участке Пиренеев была закрыта не больше двух дней. Зато многие агенты и контрабандисты, переправлявшие людей, поплатились за это жизнью. В течение одной особенно неудачной недели гестаповцы схватили во Франции четырех главных английских агентов. Вообще редкая неделя обходилась без предательства или просто неудачи, приводивших к аресту одного или нескольких борцов французского движения Сопротивления, которые самоотверженно работали в глухом районе к северу от испанской границы.
Особую активность проявляли женщины. Одна из них под именем Лиронделль (Ласточка) по горным тропинкам, по которым в течение столетий пробирались только контрабандисты, провела десятки английских пленных. Во время своего последнего путешествия она попала в засаду. Очевидно, кто-то предал ее. Четыре английских летчика, которых она сопровождала, благополучно добрались до Испании. Сама же Лиронделль погибла во время схватки с гестаповским шпионом: ударив его по голове бутылкой, она упала, сраженная пулями, которые успел выпустить в нее раненый шпион.
Попадая на испанскую сторону Пиренеев, эмигранты немедленно получали всевозможную помощь. Местные жители — контрабандисты по профессии и их соседи французы считали пленных выгодным «товаром». Они брали за переправку около тридцати фунтов стерлингов.
Учитывая существовавшее тогда положение, нетрудно понять, что прибытие Нойкерманса не было сенсацией. На его могучем теле сохранились следы продолжительной голодовки в немецком концлагере. Он объяснил чиновникам посольства, что после капитуляции бельгийской армии в мае 1940 года его более двух лет держали в концлагере, а затем заставили возводить укрепления, хотя он как офицер имел право на освобождение от физического труда. В дальнейшем его перевели на строительные работы по укреплению обороны антверпенской гавани. Здесь, а также в другом городе, где фортификационные работы шли полным ходом, он установил прочные связи с подпольными организациями.
Сотрудники английской Секретной службы тщательно допросили его. Он назвал имена участников подпольного движения и пароли, что свидетельствовало о его отличной осведомленности относительно бельгийского движения Сопротивления. Подозрения с Нойкерманса были сняты. и вскоре он оказался в Англии.
В Лондоне он должен был пройти еще один перекрестный допрос и проверку Особого отдела бельгийских органов безопасности. Если не считать ограничений, установленных для дружественно настроенных иностранцев, Нойкерманс мог делать все, что хотел. Он изъявил желание продолжать борьбу, и ему предоставили работу военного характера в одном из ведомств бельгийского правительства. Агентам Секретной службы не спускавшим глаз даже с тех, кто с честью прошел все испытания, предстояло разоблачить еще одного немецкого шпиона.
Агент контрразведки, наблюдавший за Нойкермансом, заметил, что этот офицер особенно интересуется военными приготовлениями союзников и всегда старается в клубах и барах втянуть английских и американских офицеров в разговоры На профессиональные темы. Об этом сообщили бельгийскому правительству. Снова проверили его прошлое. Власти поддерживали прямую связь с руководителями бельгийского подполья — пункт связи был расположен в подвалах одной брюссельской пивоварни, от которой отказалось гестапо, так как она вышла из строя и перестала снабжать немецкую армию хорошим пивом.
Выяснилось, что Нойкерманс в тюрьме не сидел. Правда, он был в Германии, однако ездил туда не в тюремном, а в комфортабельном вагоне в обществе известных бельгийских коллаборационистов. Стало также известно, что Нойкерманс пользовался особым покровительством бельгийского квислинга Леона Дегрелля. Нойкерманс действительно был участником подпольного движения, но надежность его вызывала сомнение: уж слишком часто исчезали его товарищи.
Нойкерманса привезли в Скотланд Ярд. Когда ему представили доказательства, он во всем признался. Он рассказал, что просидел в тюрьме несколько недель, затем дал согласие поступить на службу в германскую разведку, и его освободили. После этого он прошел обучение в нацистской шпионской школе. Закончив ее, примазался к движению Сопротивления и стал провокатором. Успешная работа в этой области принесла ему славу среди нацистских шпионов, О нем узнал Канарис, который в то время мучительно переживал провал в Северной Африке и старательно разыскивал людей, подходящих для засылки в Англию. Нойкермансу сообщили, что его ждет серьезное дело, и обещали хорошее вознаграждение.
Несомненно, он проклинал свою жадность, сидя на скамье подсудимых в тюрьме Оулд Бейли перед судьей Макнаутеном. Он защищался с пафосом и остроумно. Произнеся хвалебную речь по адресу Англии и союзников, Нойкерманс заявил, что, хотя он приехал в Англию с целью шпионажа, он теперь обдумал все и решил стать на честный путь. К сожалению, как установило следствие, эта достойная похвалы перемена не помешала Нойкермансу переписываться с известными германскими агентами, находившимися в Испании и Португалии. Нойкерманса признали виновным. Не теряя надежды, он подал апелляцию. Однако через два дня, после того как мир с радостью узнал об открытии второго фронта, Нойкерманса повесили.
Для засылки в Англию другого «шпиона вторжения» немцы испробовали новый путь. Пройдя в Берлине краткосрочную подготовку, Йозеф Ян Ванхоуфе прибыл в Англию через Швецию. Его полная интриг история могла бы послужить основой если не повести, то во всяком случае занимательного рассказа.
Невысокий официант с желтоватым лицом, типичным для людей его профессии, Ванхоуфе бегал вокруг столиков отеля, в котором он работал, нисколько не интересуясь политическими событиями 1939 года. Даже после того как была объявлена война, мирная жизнь внезапно сменилась бурным 1940 годом и по улицам Брюсселя начали слоняться немецкие офицеры, Ванхоуфе продолжал подавать посетителям вино и благодарить за чаевые. Отель «Космополитен» пришелся по душе немецким офицерам, и у маленького Ванхоуфе работы было больше, чем когда-либо раньше. Новые посетители отеля оказались очень требовательными, как и подобало представителям «высшей расы» в стране побежденного народа; они часто напивались и буянили.
Один из офицеров ни с того ни с сего заинтересовался услужливым официантом. Когда офицер выразил недовольство принесенным ему блюдом, Ванхоуфе набравшись храбрости, заявил, что лично он был бы очень рад, если бы ему хоть раз в неделю удавалось есть такие кушанья, как бы они ни были приготовлены. Как-то странно взглянув на официанта, немецкий офицер капитан фон Эйленберг торопливо нацарапал Ванхоуфе записку. «С этой запиской сходи в штаб моего полка и спроси квартирмейстера. Он продаст тебе немного мяса и папирос. Будь осторожен. Пароль — Генрих», — сказал он.
Вечно голодный Ванхоуфе решил рискнуть, хотя это грозило ему большими неприятностями. Он добрался до казарм, расположенных в Казерн Бодуэн, на окраине Брюсселя. Увидев записку, квартирмейстер начал торговаться. Названная им цена оказалась непомерно высокой. Но, вспомнив о безумных ценах черного рынка, Ванхоуфе расплатился и ушел, предварительно договорившись, что каждую неделю будет покупать мясо, консервы, папиросы и мыло. Квартирмейстер объяснил, что выручку ему придется делить с капитаном, который устраивал такие дела только на этом условии.
Ванхоуфе был лишь одним из многочисленных агентов черного рынка, находившихся у него на службе. Задуманное фон Эйленбергом дело не было исключением, несмотря на железную дисциплину в немецкой армии. Оккупационная армия содержалась на средства оккупированной страны, и на подобные сделки смотрели сквозь пальцы, так как это не задевало кармана немецкого налогоплательщика.
Жизнь Ванхоуфе заметно улучшилась, а фон Эйленберг процветал. И все-таки он перестарался. Гестаповские офицеры, прикрепленные к его полку, донесли на него. Выяснилось, что в поисках предметов роскоши, которые он отсылал в Германию жене и родственникам, фон Эйлейберг дошел до Парижа. Когда он отправил домой норковую шубу, купленную в известном на весь мир магазине на Елисейских полях, гестаповцы пришли к выводу, что он спекулировал, видимо не только продуктами питания. Тем самым и высоко оценили предприимчивость молодого офицера, ибо не было никаких улик, свидетельствующих о том, что накопленные им сотни тысяч франков появились из другого источника, а не от продажи пакетов с гастрономическими товарами, сплавляемыми его агентами на улицах Брюсселя. Немецкая полиция, очевидно, не понимала, как дорого могут заплатить за еду голодные люди.
