Дэвид Брукс - Бобо в раю. Откуда берется новая элита
Смерть и воскрешение интеллектуала
Статусно-доходный дисбаланс может протекать весьма болезненно, но на самом деле это расстройство можно сравнить с копчиком, который считается атавизмом, доставшимся нам от хвостатых предков. Так и СДД – отголосок классовой войны между богемой и буржуазией. Веками буржуазные дельцы и богемные деятели поглядывали друг на друга издалека, находясь по разные стороны баррикад. В наши дни великая классовая война свелась к небольшим трениям на званых ужинах. Вместо того чтобы душить друг друга, они сливаются воедино. Важный культурный конфликт сегодня сводится к легкому жонглированию статусами, когда каждый старается оправдать выбор своего карьерного пути.
Общественная роль интеллектуала действительно изменилась. Из замкнутого члена мирского ордена священослужителей он стал ищущим и неспокойным, но в целом вполне благоустроенным членом большого класса людей, которых занимают идеи. Из радикала, противостоящего власти мамоны, он обернулся искушенным игроком, который выстраивает репутацию и взбирается по лестнице успеха. Помашите ручкой интеллектуальным междусобойчикам и внутренним перепалкам, забудьте мансардное неустройство, сегодняшний интеллектуал отличит Chateau Margaux от Merlot с закрытыми глазами.
Так что же мы приобрели и что потеряли? С одной стороны, сложно не восхищаться интеллектуальной жизнью пятидесятых – Ханна Арендт, Рейнгольд Нибур, круг Partisan Review, поэт и литературный критик Роберт Пенн Уоррен, социолог Дэвид Рисмен. То были люди, посвятившие себя слову, идее, дискуссии. Они могли вознестись мыслью в разреженные высоты и сыпать оттуда цитатами из Гегеля и Аристотеля, Шиллера и Гете. То был век до телевизионных экспертов, постоянных колонок и конференций по всему миру. Интеллектуальный мир был меньше, но насыщенней и полнокровнее. И все же.
И все же. В сегодняшнем интеллектуальном мире есть свои преимущества, я, во всяком случае, предпочел бы остаться здесь. Начнем с вопроса: как и чему мы учимся? Какая мудрость дороже – та, что приобретается чтением Фрейда и экзистенциалистов в заваленной книгами студии на Риверсайд-Драйв, и жаркими дебатами внутри замкнутого сообщества живущих в радиусе нескольких километров людей? Или же та, что приобретается через более близкое знакомство с реальностью и общим течением жизни и последующее осмысление этого опыта? Нужна ли для этого самоизоляция, чтобы, возносясь в разреженные высоты, низвергать на мир свои суждения? Или лучше самому ввязаться в борьбу и, ощущая непосредственные контуры реальности, стараться описать свои ощущения? Дело не только в том, что у современных авторов толще кошелек, мы придерживается разных теорий познания.
У нас более скептический взгляд на теорию чистого разу ма, высокопарные абстракции и непомерные обобщения. Мы скорее идем тропой Джейн Джэйкобс, которая, может, и не читала Хайдеггера, и вряд ли могла соперничать в искусстве интеллектуальной эквилибристики с авторами Partisan Review, зато отлично знала окружавшую ее повседневность. В предыдущей главе я описывал метис – практическую мудрость, приобретаемую больше через деятельность и ощущения, нежели через теоретизацию. Мы, бобо, ценим метис выше абстрактных размышлений, и правильно делаем. Мы правильно делаем, что живем в этом мире, стремимся, карабкаемся, и нас, как и всех остальных, окружает та же бессловесная мелкая повседневность. Наши интеллектуалы лучше осмысляют мир, когда испытывают те же трудности, что и большинство людей, – противоречия между амбициями и совестью, между приятным, но мало чем подкрепленным статусом и реальными достижениями.
Отмежеваться от коммерческой культуры сегодня означает исключить себя из основного в американской жизни направления деятельности. Понять происходящее в таком отрыве от реальности куда сложнее. Однако сегодняшний интеллектуал, если он честен с собой и отдает себе отчет в собственных мотивах и компромиссах, на которые приходится идти, способен острее и точнее понять состояние страны и мира. Его идеи могут быть не столь грандиозны и всеохватны, как сентенции избравшего добровольное изгнание интеллектуала, который мечет молнии с вершин, зато он лучше знает долину с ее равнинными путями, в его описаниях больше правды, а в мыслях – пользы.
Давайте снова вернемся на полвека назад; книги, изданные между 1955 и 1965 годом, – это золотой фонд публицистики. Многие из них я уже цитировал на этих страницах, но некоторые, из оказавших наибольшее влияние, еще даже не упоминались, я имею в виду работы «Тайна женственности» Бетти Фридан и «Безмолвная весна» Рэйчел Карсон. При всем уважении к Нибуру и Арендт, многие из наиболее влиятельных книг той эпохи были написаны авторами, которые не считались интеллектуалами: Джейн Джэйкобс, Уильям Уайт, Бетти Фридан, Рэйчел Карсон, даже Дигби Балтцелл. У этих писателей и журналистов, пожалуй, было больше общего с нынешними экспертами и комментаторами, нежели с интеллектуалами в определении Эдварда Шилза. Такие фигуры служат нам ориентирами в большей степени, нежели высоколобые интеллигенты, осознанно заключившие себя в рамки высокой культуры, Идей с большой буквы и закрытого богемного круга.
И главное чего они достигли – это привлекли аудиторию. У Partisan Review были потрясающие авторы, но микроскопический тираж. Сегодня появляется все больше возможностей доводить свои идея до миллионов через теле– и радиовещание, великое множество журналов, через интернет. Для распространения своих идей писателям и мыслителям приходится учиться пользоваться новыми медиа, что совершенно правильно, даже если для этого нужно приспособиться к требованиями новых форматов и научится улыбаться, когда на тебя смотрит телекамера.
5. Удовольствия
Если вы ищете достойного бичевания и уважительного надругательства, обязательно подпишитесь на интернет-рассылки Arizona Power Exchange – садомазохистского объединения со штаб-квартирой в Фениксе. Эта организация предлагает полный спектр услуг любителям кожи и латекса. К примеру, в летнем информационном письме рассказывается, что 3 августа состоялось обсуждение и мастер-класс по унижению. 6 августа в 7 вечера стартовал семинар по работе с тростью. На следующий день состоялась встреча группы личного роста и взаимной поддержки любителей БДСМ с мастером Лоуренсом, а 10 августа Карла провела обсуждение на тему фут-футиш и хай-хил-воршип. Через неделю заезжий лектор обсуждал вопросы «кровавых забав». Все эти встречи, должно быть, состоялись в атмосфере осмысленности и понимания своего высокого предназначения, отраженных в миссии организации: «Относиться к БДСМ опытам с пониманием, заботой, достоинством и уважением». Когда лежишь связанный на полу и лижешь чей-то ботинок – достоинство и уважение это как раз то, что нужно.
Кроме совета директоров, состоящего из семи членов, в организации, сокращенно именуемой АРЕХ, работает еще целый штат специалистов и администраторов: ответственный секретарь, казначей, архивариус, специалист по ориентации, менеджер по логистике, плюс веб-дизайнеры, обслуживающие сайт, куда более степенный, чем страничка вашего местного Ротари-клуба. АРЕХ спонсирует благотворительные мероприятия. В организации работает группа поддержки подчиняющихся, которые стесняются сказать, как именно они хотят, чтобы ими понукали. Есть семинар «Садо-мазо и закон» и двенадцатиступенчатый курс реабилитации садистов и мазохистов после соответствующих злоупотреблений. И наконец, АРЕХ активно налаживает связи с другими БДСМ группами по всей Америке.
Читая описания семинаров АРЕХ, поражаешься, сколько внимания уделяется подробнейшей детализации этих мероприятий. Такие темы, как прокалывание сосков и завязанный рот, должны бы вызывать в воображении оргии де Сада, но в этой среде наказание тростью и плеткой обсуждается так, будто это дегустация вин или орнитологическая экспедиция. Можно представить, что это выездной педсовет, на который преподаватели старших классов приходят в кожаных шортах и масках с затычками и с умным видом обсуждают достоинства и недостатки отечественных и импортных защипов для пениса. Все очень солидно и обстоятельно. И весьма буржуазно.
Секс, в особенности его пограничные проявления, когда-то был великим актом нарушения устоев. Распущенные аристократы удалялись в чердачные комнаты, прихватив хлысты и наручники. Крестьяне расширяли чувственный кругозор на развеселых пьянках. Богема, сбросив узды ответственности, отдавалась радостям свободной любви. Но сегодня все это считается непристойным. Любые проявления должны быть нравственно безопасны, и джентрификацией паранормального Эроса занимаются далеко не только АРЕХ и подобные ей организации. Желающих практиковать ответственный секс сегодня обслуживает бурно развивающаяся индустрия. В магазинах сети Barnes & Noble целые ряды полок заставлены эротической литературой, у которой больше общего с произведениями писательского семинара, чем с журналом Husler. Существует целая линейка высоколобых журналов и каталогов о сексе Good Vibrations, Sex Life, и Xandria Collecion, которые рекламируют себя на задних обложках таких изданий, как Harper’s и Atlantic Monthly. (Высоколобые журналы про секс легко отличить от обычных: не дай бог поместить здесь обнаженную привлекательную натуру, на страницах этих журналов сексом занимаются люди исключительно некрасивые, а чтобы подчеркнуть, что сексом можно заниматься всю жизнь, половым отношениям пожилых людей отводится столько внимания, что иногда прямо слышишь веселое поклацывание зубных протезов.)
