Журнал Русская жизнь - Понаехавшие (апрель 2008)
Девушка, мне сто «Флагмана» и ноль пять разливного. И, это самое, орешков вон тех, ага. Сейчас мелочь посмотрю. Во, спасибо.
Ну вот, другое дело. Эх, хорошо. Кремль, понимаешь. Тобол, е-мое. Иртыш. Клево, что приехал. А что, женюсь, к Ленке перееду, на работу устроюсь. Хороший городок.
Девушка, можно еще, это… Еще сто. Не, давайте двести. Двести «Флагмана» и кружечку еще пивка. Не, орешков не надо, спасибо.
Лен, ну ты чего там? Чего ты застряла-то? Сколько можно-то, а? Я ж ведь приехал, понимаешь?! Я, я приехал! Бросай ты на хрен эту работу! Час еще? Ну, блин, ты даешь. Да я уже задолбался гулять! В кафешке я тут сижу, да. Греюсь, типа. Не, ну я так, немножко. Не, ну я понимаю, чего там. Ну чего ты как эта! Да ясен пень, все я понимаю. Давай, все, не больше часа. Жду! Целую! Ленка, любовь моя!
Ну чего тихо, чего тихо? Да я не ору. Поговорить, блин, нельзя. Культурные все, ядрена мать. Ладно, пойду еще погуляю. Поговорить, блин, с девушкой не дают. Девушка, а у вас, это, с собой можно? Ноль пять сделайте мне. С собой. Не, лучше вон ту, главспирттрест, ага. Зеленую, ее самую.
Эх, красота, простор. Сибирь! Эх! Бабы, водка, гармонь и Сибирь! Или, как там… Бабы, водка, Урал и топор! Нет, как же там… Блин, забыл. Песня хорошая… Бабы, водка и эх, запотевший пузырь!
Ленка, привет! Радость моя! Ну ты, это… Ну чего алкаш? Я чуток совсем. Я не алкаш, я современный модный парень! Но если ты обычный парень, тебе не светят никогда, такие девушки, как Ленка, такие телки, как Ленуська моя! Ленусь, ну чего ты, это самое… Холодно мне! Замерзаю я, дубак тут у вас. Я парень из жаркой страны! У нас щас, знаешь, теплынь какая, в кишлаке нашем гребаном…
Блин, трубку бросила. Такие девушки, как звезды… Ладно, половина еще почти осталась.
Лошадь какая-то железная. И чувак. Чувак, чего вылупился-то, а? Ты железный, тебе пофиг. А меня Ленка бросила, по ходу. Звоню - не отвечает, зараза такая. Че-то лошадь горбатая какая-то. Верблюд, что ли? Или лошадь. Хрен тебя разберет. Вот так, чувак, я к ней приехал, а она меня… Ну че ты свою рукоятку-то железную тянешь? Ну-ка, давай, кто сильнее! Ну-ка… Оба-на! Я победил! Армрестлинг! Победа по очкам! Привет сварщику! Эх, один ты, верблюд, меня понимаешь. Корабль, блин, пустыни. Ленка-то мне от ворот поворот сделала. Блин, приехал за хрен знает, сколько километров, и здесь тоже верблюды. Железные. Что за хрень такая. Щас я тебе хвост-то пообломаю…
Товарищ капитан, да не хотел я, просто, ну вы понимаете… Холодно тут у вас, в Сибири, и Ленка меня еще бросила… Я за столько тыщ километров приехал, а она… Ой, а чего это вообще такое - вандализм?
Адские будни
В Вологде осужден директор детского дома, который избивал воспитанниц.
24 марта мировым судьей Вологодской области вынесен приговор в отношении бывшего директора детского дома № 5. 53-летнего Петра Нечаева признали виновным по ст. 156 УК РФ (ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетних работником образовательного учреждения, жестокое обращение с детьми).
Как выяснилось в ходе расследования, во время ссоры с воспитанницами мужчина нанес один удар рукой в область затылка по голове несовершеннолетней, причинив ей физические страдания и побои. После этого он схватил другую воспитанницу за волосы и толкнул ее так, что она ударилась головой о стену. При этом подсудимый употреблял в адрес одной из несовершеннолетних нецензурную брань. В другой день он также оскорблял несовершеннолетнюю воспитанницу нецензурной бранью и ударил ее рукой по животу. Кроме того, Нечаев осужден по ст. 116 ч. 1 УК РФ за причинение побоев воспитаннице детского дома.
Подсудимый отрицал свою вину, поясняя, что воспитанницы самовольно ушли из детского дома и отсутствовали несколько дней. Он их нашел в компании нетрезвых молодых людей. Начал «стыдить» воспитанниц по поводу их поведения. Насилия не применял и никого не оскорблял. Тем не менее, потерпевшие пояснили, что директор применял насилие и оскорблял их. Факт самовольного ухода из детского дома девушки не отрицали. Осужденному назначено наказание в виде штрафа в размере 7 тысяч рублей.
Безысходным серым однообразным унынием веет от этой истории.
Воспитанницы самовольно ушли из одного ада в другой. Из привычного бесконечного ада детского дома в менее привычный, но не менее омерзительный ад нетрезвых молодых людей. Нетрезвые молодые люди сидят, развалясь, в небрежных позах. Нетрезвые молодые люди бренчат на гитаре. Нетрезвые молодые люди слушают вызывающие содрогание песни через динамики мобильных телефонов. Нетрезвые молодые люди отхлебывают водку, запивают ее пивом «Охота крепкое». Нетрезвые молодые люди если и произносят нематерные слова, то эти слова еще хуже матерных. От нетрезвых молодых людей исходят нескромные взгляды, прикосновения и предложения. И воспитанницы, возможно, принимают эти предложения. Все-таки это лучше, чем в детдоме, хоть какое-то разнообразие. Или не лучше.
Директору тоже не позавидуешь. В аду плохо всем, даже адским начальникам. Хотя, возможно, он и видит в своем положении какие-то плюсы, материального или садистического характера. А может, и не видит никаких плюсов и тоже мучается, но по-другому. Вот ему приходится искать воспитанниц, ему приходится обнаруживать их в обществе нетрезвых молодых людей, ему приходится видеть лица нетрезвых молодых людей, слышать побрякивание расстроенной гитары и сиплые хрипы мобильных телефонов. На этом фоне подзатыльник и удар по животу выглядят как нечто естественное, само собой разумеющееся.
И еще этот ничтожный унылый серый штраф в семь тысяч. Заплатит как-нибудь. Сразу всю сумму, или из зарплаты будут понемногу вычитать. Как там это сейчас делается…
Дальше все продолжится в том же духе. Продолжится монотонное ровное страдание всех и вся. Воспитанницы будут убегать, будут смотреть своими осоловелыми глазами в осоловелые глаза нетрезвых молодых людей, отхлебывать крепкую «Охоту» и слушать гитарное треньканье. Директор будет их искать и опять обнаружит их в обществе нетрезвых молодых людей, и, возможно, от тоски и отчаяния он не будет их «стыдить» и отвешивать подзатыльники, а размозжит им головы или свернет шеи, а нетрезвых молодых людей тоже как-нибудь приведет в бездыханное состояние, или, наоборот, они его: ударят, например, гитарой по голове, а потом обольют бензином и подожгут, и прервется, наконец, серое монотонное однообразие, произойдет, наконец, Событие, и ленты новостей наполнятся сообщениями о Страшном Преступлении.
Но мы о нем писать, пожалуй, не будем.
Дмитрий Данилов
* БЫЛОЕ *
Самаркандские евреи в Москве
Личные записи Элиягу Тозарова
Наряду с известными народами, о которых написано немало, в Российской империи встречались и вполне экзотические. Например, «караимы ветхозаветного происхождения» (так официально величали евреев-горцев) или евреи из Самарканда. Если среди обычного еврейства правом свободного передвижения по империи пользовались только купцы первой гильдии, то жители Самарканда, считавшиеся туземным населением, вовсе не знали пресловутых «местечек». Их не ограничивали в правах. Словно персонажи из сказок «Тысячи и одной ночи», диковинно смотрелись они на московских улицах. Однако общение с представителями «титульного» еврейства быстро стирало эти различия. Об этом рассказывают записи Элиягу Тозарова, представляющие собой любопытное историческое свидетельство. Об авторе известно лишь то, что он служил в Самаркандском аппарате местного правителя Эшмурада, а затем вошел в состав купеческой делегации, направлявшейся летом 1906 года через Москву в Вильно. Записи Тозарова с фарси переведены специально для «Русской жизни» жителем Ташкента Ферузом Камиловым.
Московия - это столица царства Русского, ибо зиждется она на мощи императора и верности народа. Именно через Московию лежит наш путь в Вильно, именно тот Вильно, где будет сионистский съезд для блага еврейского и для установления справедливости еврейской. По крайней мере, мы на это надеемся. Царь Московии переживал трудные времена, когда мы были в станице Его Величества императора Николая II. Государь стоит неизмеримо высоко над всеми подданными и властью своею над ними превосходит всех монархов на свете. Прошло чуть меньше года после восстаний и волнений в Московии, но в то же самое время народ ненавидел всю верхушку аппарата управления страны, это мог понять даже иностранец, даже тот, кто был не знаком с нравом русским. Здесь мы увидели братьев наших, но положение их было намного прискорбнее, нежели наше, самаркандское. Мы имели право на торговлю, занятие различными ремеслами, к нам относились как к туземному покоренному народу, а не как к еврейству в отдельности; может, оно и к лучшему!
