Вадим Бурлак - Русская Америка
Русское Устье
Находилось оно в Восточной Сибири, на реке Индигирка, примерно в 85 километрах от Северного Ледовитого океана. Впервые о жителях Русского Устья поведал читателям политический ссыльный, исследователь и литератор Владимир Михайлович Зензинов. В 1913 году был опубликован его очерк в «Этнографическом Обозрении», а спустя несколько месяцев в Москве вышла книга «Старинные люди у Холодного океана».
О суровых природных условиях этого уголка России Зензинов писал: «Местность тундряная, сильно болотистая, с массой озер, протоков и речек…
Лето здесь очень коротко: вскрывается Индигирка в последних числах мая — первых июня, замерзает — в середине сентября. Последний снег сходит с тундры в первой половине июня, в августе высыпает свежий. И зиму и лето часты сильные ветры — зимой они приносят пургу, летом — поднимают на реке и озерах высокие валы, и в том и в другом случае они заставляют сидеть дома, так как единственными способами передвижения являются: зимой — собаки, летом — «ветки» (маленький одновесельный челн)».
Кто они и откуда?
Как попали русские люди еще в XVI веке на Индигирку? Владимир Зензинов сообщал: «По сохранившемуся от стариков преданию, предки здешних мещан были выходцами из России. Спасаясь от тягостей ратной службы, жители разных городов еще при Иване Грозном на ботах и качах вышли из России морем и двинулись на восток и осели в устье реки Индигирки среди инородцев, назвав свой первый поселок Русским Устьем (Русское Жило). Здесь были выходцы из Астрахани (Шелоховские), из Вятки, Великого Устюга…
Целое столетие прожили они здесь безвестные и никем не тревожимые, и только при Алексее Михайловиче (40-е годы XVII ст.) на них наткнулись русские казаки, двинувшиеся из Якутска к Колыме в поисках за новой «землицей» и ясаком…».
Правда, Владимир Зензинов допускает, что Русское Устье могло возникнуть не при Иване Грозном, а значительно позже, во времена правления царя Алексея Михайловича.
Воспоминания старожилов
Сосланный в Русское Устье за революционную деятельность, Владимир Михайлович помогал местным жителям в составлении прошений, вел дневник, записывал их рассказы о далеком и недавнем прошлом. В своей книге Зензинов приводит беседы с некоторыми из них.
«…Егор Голыженский: „Слышал я от старых, совсем старых людей, что ране река была вовсе юкагирская. Собрались люди с разных губерний и поплыли на лодках морем — от удушья спасались, болезнь такая. И доехали они до самой Индигирки и здесь поселились. А в России их вовсе потеряли. Люди были дворянских фамилий…“»
Зензинов был убежден, что «предки теперешних верхоянских мещан пришли из России северным морским путем, а не обычным путем через Якутск… На это указывают старинные особенности языка (XVI–XVII вв.) и многие сохранившиеся русские обычаи, давно исчезнувшие среди остального русского населения Якутской области, их песни и былины, а главное, их необыкновенная национальная устойчивость.
На Индигирке русские живут столетия — живут, окруженные сплошным кольцом из якутов, юкагиров, ламутов, тунгусов, чукчей, — и тем не менее они сумели сохранить русский тип лица, русский язык и обычаи».
Старожилы Русского Устья рассказывали Зензинову: «…предки наши, деды и отцы, имели жительство по реке Индигирке, на местах Уяндине, Ожогине, Шанском и Русском Устье, но с какого позволения, вовсе нам неизвестно; впоследствии времени, опытностью, от старших дознано нами токмо то, что река сия первоначально найдена какими-то русскими качами, потом предки наши имели постоянное жительство при Шанском посте, тут же земскую избу и молитвенный дом…»
Спустя несколько лет после пребывания Владимира Зензинова в Русском Устье в журналистских и научных кругах Санкт-Петербурга стали поговаривать о необходимости проведения экспедиции по маршруту от устья Индигирки и Яны до Аляски, с целью исследовать там русские поселения, возникшие еще до XVIII века. Неизвестно, насколько серьезны были эти замыслы и кто конкретно собирался организовать такую экспедицию.
Первая Мировая война порушила многие планы.
Верования, традиции, занятия
Некоторые американские ученые, в том числе и уже упомянутый в этой книге профессор Стоун, после того как в США появились публикации Владимира Зензинова, пришли к выводу, что образ жизни, традиции, занятия людей Русского Устья и русских, поселившихся на реках Аляски до XIX века, мало чем отличались.
Профессор Г. А. Аганат отмечал: «Указание на появление русских на Аляске в XVI веке связано с известной версией о том, что якобы в 1571 году группа новгородцев, наказанных Иваном IV за сношения с Литвой, бежала на север Сибири и оттуда — на Аляску, где основала колонию. А. В. Ефимов считает, что в настоящее время мы еще не располагаем достаточно вескими доказательствами, чтобы принять или опровергнуть такую гипотезу. В американской литературе она продолжает находить сторонников».
С тех пор как Владимир Михайлович Зензинов, после многих лет революционной и научной деятельности, ссылок и тюрем, переселился в США, там стали публиковать его исследования. В первую очередь — о так называемых «старинных людях».
О традициях, образе жизни, занятиях жителей Русского Устья он писал: «Основной промысел индигирца — рыба.
Как только с берега стает снег и вдоль реки протянутся забереги, начинают неводить… Неводьба все это время до прихода льда идет непрерывно — здесь на реке попадается нельма, иногда налим. Около невода живут бабы и подростки… сетями заняты мужики на «ветках» (специальных лодках)…
Рыба кормит индигирцев, песец дает им деньги… В конце сентября идут на собаках — кто имеет оленей, — на оленях — песцовать. Осеннее песцование возможно лишь в том случае, если снег падает в тихую погоду, — как только снег «изломает» пурга, песец становится неуязвим по насту…
Существенной подмогой рыбному промыслу является гусевание (охота на гусей)…
Промыслом нужно считать добывание мамонтовой кости. Ее ищут попутно по морскому берегу…
Религиозный мир индигирца — это почти фантастическая смесь христианских и языческих верований и представлений. Приняв, как все славяне, обряды христианства, он сохранил душу язычника.
В течение столетий речь индигирца подверглась очень сложному влиянию, такое влияние оказывали якуты, колымчане с особенностями их речи, наконец, русские, поселившиеся издавна в Якутской области, которые также выработали благодаря оторванности от России свои особенности русского языка. Несмотря на это, русско-устинцы сохранили в своем лексиконе слова и выражения, характерные исключительно для них…»
Зензинов был уверен, что его новые знакомые говорят на русском языке времен Ивана Грозного, возможно, лишь слегка измененном за три с половиной столетия.
Когда Зензинов обосновался в США, американские историки предложили ему заняться сравнительным анализом лексики жителей Русского Устья и потомков русских, издавна проживающих на Аляске. Ему обещали организовать поездку по местам, где находились селения Русской Америки. Однако Владимир Михайлович не успел осуществить этого. Умер он в Соединенных Штатах.
Анализируя его записки и другие исторические материалы, некоторые исследователи пришли к выводу, что, вероятно, в устье Индигирки более четырехсот лет назад поселились люди с потерпевших крушение двух или трех кораблей. А остальные суда якобы отправились дальше, «навстречу солнцу», и достигли американского берега. Русские мореходы навсегда остались там, на «землице великой, землице неведомой».
И МОРЕМ И СУШЕЙ
…на утлых кораблях совершали наши ученые моряки свои смелые путешествия и, пересекая океаны по разным направлениям, отыскивали и изучали новые, еще неизвестные страны. Описи и съемки, которые они сделали, и по сие время служат для руководства мореплавателям, а замечания и наставления цитируются лоциями всех наций. Да послужат труды этих исследователей драгоценным заветам дедов своим внукам, и да найдут в них грядущие поколения наших моряков пример служения науке.
Степан Осипович Макаров, флотоводец, ученый. Из книги «Витязь и Тихий океан». 1894 г.ВЕК ДАЛЬНИХ ХОЖДЕНИЙ, ЗНАМЕНАТЕЛЬНЫХ ОТКРЫТИЙ
И Тихий океан манил русского человека неизвестными берегами, полными сказочных природных богатств, навевал мечты о счастливой жизни в новых землях.
Предание о Русских в Аляске. Записано в штате Оригон в конце XIX векаИм нельзя было отказать в смелости и отваге. Они пренебрегали опасностью плавания в неизвестных водах и без карт изучали вероломные течения, проливы и рифы, предостерегающие неосторожных моряков.
