Леонид Заковский - Ликвидация «пятой колонны»
Гюнтер попытался заставить Троцкого высказаться о его «четвертом интернационале», — чего он добивается и что делает. Троцкий уклонился от разговора. Но как-то, в порыве экспансивности, он показал Гюнтеру несколько бутафорских книг, в которых прятались, а затем перевозились секретные документы. Он отозвался с похвалой о деятельности Андреев Нина в Испании. Он сообщил также, что имеет последователей и сторонников среди влиятельных лиц в Соединенных Штатах. Далее он говорил о троцкистских ячейках, организованных во Франции, Норвегии и Чехословакии. «Их деятельность, — сказал он Гюнтеру, — „полулегальна“…»
«Для Троцкого, — писал Гюнтер, — Россия потеряна, по крайней мере, на время…» Главная цель Троцкого — «продержаться, а тем временем со всей энергией неустанно совершенствовать свою противокоммунистическую организацию за рубежом».
* * *В течение 1930–1931 гг. Троцкий развернул с Принцевых островов совершенно необычную кампанию антисоветской пропаганды. Это была пропаганда совсем нового типа — несравненно более тонкая и сбивающая с толку в гораздо большей степени, чем все, что изобреталось в прошлом крестоносцами антибольшевизма.
Времена переменились. После великого кризиса весь мир был революционно настроен, в том смысле, что он не хотел возвращения старых порядков, принесших столько нищеты и страданий. Первая фашистская контрреволюция — в Италии — не без успеха изображалась ее организатором, бывшим социалистом Бенито Муссолини, как «итальянская революция». В Германии нацисты создавали себе массовую базу не только вербовкой антибольшевистских и реакционных сил, но и потому, что выступали перед немецкими рабочими и крестьянами под маской «национал-социалистов». Еще задолго до этого — в 1903 г. — Троцкий ловко оперировал приемом — по выражению Ленина — «ультрареволюционной фразы», «которая ему ничего не стоит».
Ныне — уже во всемирном масштабе — Троцкий стал совершенствовать технику пропаганды, применявшуюся им вначале против Ленина и большевистской партии. В бесчисленных «ультралевых» и сугубо радикальных по тону статьях, книгах, брошюрах и речах Троцкий нападал на советский режим, призывая к его насильственному свержению, но не потому, что этот режим революционен, а потому, что он, по терминологии Троцкого, стал «контрреволюционным» и «реакционным».
И вот, словно по мановению жезла, многие крестоносцы антибольшевистского похода оставили свою доморощенную, открыто контрреволюционную и монархическую линию пропаганды и перешли к применению новой, «обтекаемой», троцкистской тактики нападения на русскую революцию «слева».
Первым крупным пропагандистским выступлением Троцкого, введшим эту новую антисоветскую линию в обиход международной контрреволюции, было опубликование его мелодраматической, полувымышленной автобиографии «Моя жизнь». Эта книга, сначала печатавшаяся в виде серии антисоветских статей в европейских и американских газетах, ставила себе задачей — очернить Сталина и Советский Союз, увеличить престиж троцкистского движения и раздуть легенду о Троцком как о «мировом революционере». В «Моей жизни» Троцкий выдавал себя за вдохновителя и организатора русской революции, которого его противники лишили принадлежащего ему положения лидера России.
Антисоветские агенты и пресса тотчас же подняли рекламную шумиху вокруг книги Троцкого, объявив ее сенсационным боевиком, раскрывающим закулисную «правду» о русской революции.
Адольф Гитлер прочитал автобиографию Троцкого сразу же по ее выходе. Биограф Гитлера Конрад Гейден рассказывает в своей книге «Дер фюрер», что Гитлер в 1930 г. изумил кружок своих друзей неумеренными похвалами «Моей жизни». «Блестяще! — кричал Гитлер своим собеседникам, размахивая перед ними томиком Троцкого. — Меня эта книга научила многому и вас она может научить».
Книга Троцкого стала вскоре учебным пособием для всякого рода антисоветских агентур. Она была воспринята как основное руководство по антисоветской пропаганде. Японская тайная полиция использовала ее в качестве принудительного чтения для заключенных в тюрьмы японских и китайских коммунистов, рассчитывая таким образом сломить их боевой дух. Гестапо аналогичным образом использовало эту книгу.
* * *«Моя жизнь» была лишь первым залпом в развернутой Троцким широкой кампании антисоветской пропаганды. За ней последовало бесчисленное множество других антисоветских книг, брошюр и статей, из которых многие сначала публиковались под кричащими заголовками в реакционных газетах Европы и Америки. «Бюро» Троцкого наводнило мировую антисоветскую прессу потоком клеветнических «разоблачений», «обвинений» и «закулисных историй», состряпанных сомнительными «очевидцами».
Для внутреннего потребления в Советском Союзе Троцкий издавал официальный «Бюллетень оппозиции», печатавшийся за границей, сначала в Турции, а затем в Германии, Франции, Норвегии и других странах, и контрабандным путем ввозившийся в Россию секретными троцкистскими курьерами. «Бюллетень» не предназначался для советских масс. Он был рассчитан на дипломатов, государственных служащих, военных и интеллигентов, некогда следовавших за Троцким или склонных подчиниться его влиянию. «Бюллетень» содержал также директивы для пропагандистской работы троцкистов в России и за границей. Из номера в номер «Бюллетень» рисовал страшные картины грядущего краха советского режима, предсказывая кризис в промышленности, возобновление гражданской войны и разгром Красной Армии при первом же нападении извне. «Бюллетень» умело спекулировал на сомнениях и тревогах, порожденных периодом строительства в сознании неустойчивых, растерявшихся и недовольных элементов. «Бюллетень» открыто призывал эти элементы к актам вредительства и насилия против советского правительства.
Вот несколько типичных образчиков антисоветской пропаганды и призывов к насильственному свержению советского режима, которые Троцкий распространял во всем мире в годы, последовавшие за его высылкой из СССР:
«Первое же социальное потрясение, внешнее или внутреннее, может ввергнуть распадающееся советское общество в гражданскую войну. („Советский Союз и четвертый интернационал“, 1933 г.)
Политические кризисы ведут к всеобщему кризису, который уже надвигается. („Убийство Кирова“, 1935 г.)
Можем ли мы ожидать, что Советский Союз выйдет без поражения из грядущей большой войны? На столь прямо поставленный вопрос мы ответим не менее прямо: если война останется только войной — поражение Советского Союза будет неизбежным. В техническом, экономическом и военном отношении империализм несравненно сильнее. Если его не парализует революция на Западе, империализм сметет нынешний режим. (Статья в „Америкэн меркьюри“, март 1937 г.)
Поражение Советского Союза неизбежно, если новая война не вызовет новую революцию… Если теоретически допустить возможность войны без революции, то поражение Советского Союза неизбежно. (Из показаний на процессе в Мехико, апрель 1937 г.)».
* * *С того момента как Троцкий оставил русскую землю, агенты иностранных разведок стремились установить с ним связь и использовать его международную антисоветскую организацию. Польская Дефензива, фашистская ОВРА в Италии, финская военная разведка, белоэмигранты, руководившие антисоветской секретной службой в Румынии, Югославии и Венгрии, и реакционные элементы в английской Интеллидженс сервис и французском Дезьем бюро (Второе бюро) готовы были ради достижения своих целей вступить в сделку с заклятым врагом России. Денежные средства, специальные помощники, целая сеть шпионов и курьеров — все это было к услугам Троцкого для того, чтобы он мог расширить свою международную деятельность по части антисоветской пропаганды и укрепить и реорганизовать свой конспиративный аппарат в Советской России.
Самым важным фактором было нараставшее сближение Троцкого с германской военной разведкой (отделение III Б), которая под руководством полковника Вальтера Николаи уже сотрудничала с приобретавшими все большее влияние органами, подведомственными Генриху Гиммлеру.
До 1930 г. агент Троцкого Крестинский получил от германского рейхсвера приблизительно 2 млн. золотых марок. на финансирование троцкистской деятельности в Советской России в обмен на шпионские сведения, предоставленные троцкистами германской военной разведке. Впоследствии Крестинский показал: «Начиная с 1923 по 1930 г. мы получали каждый год по 250 тыс. германских марок золотой валютой. Примерно 2 миллиона золотых марок… До конца 1927 г. выполнение этого соглашения шло, главным образом, в Москве. Затем с конца 1927 г. почти до конца 1928 г., в течение, примерно, десяти месяцев, был перерыв в получении денег, потому что после разгрома троцкизма я был изолирован, не знал планов Троцкого, не получал от него никакой информации и указаний… Так продолжалось до октября 1928 г., когда я получил от Троцкого, который в то время был в ссылке, из Алма-Аты письмо… В этом письме содержалось указание Троцкого о получении немецких денег, которые он предлагал передать или Маслову, или французским друзьям Троцкого, то есть Росмеру, Мадлене Паз и другим.
