Сергей Кара-Мурза - Краткий курс манипуляции сознанием
Тот, кто хочет построить защиту против попыток манипуляции его сознанием, должен преодолеть закостенелость ума, научиться строить в уме варианты объяснения. Как бы ни был защищен ум догматика его «принципами, которыми он не может поступиться», к нему после некоторых попыток находится ключик, ибо ход его мыслей предсказуем и потому поддается программированию. И догматик, сам того не подозревая, становится не просто жертвой, а инструментом манипуляции.
Таким образом, спастись от манипуляции с помощью догматизма и упрямства, просто «упершись», невозможно. Можно лишь продержаться какое-то время, пока к тебе не подберут отмычку. Или не обойдут как не представляющее большой опасности препятствие (как обошли наши новые идеологи крестьян, не пытаясь их соблазнить сказками про демократию и не тратя сил и денег на разработку специальных технологий и языка для манипуляции сознанием именно крестьян).
Овладеть действительностью можно только изучив доктрину, тактику и оружие противника. Для этого полезно вспомнить, что с нами произошло за последние десять лет.
Глава 1
Успех манипуляции сознанием в годы перестройки
§1. Холодная война и идейное разоружение советского человека
Как известно, в конце 80-х и начале 90-х годов в СССР произошла «революция сверху».
Были изменены политический и государственный строй, национально-государственное устройство страны (распущен СССР). Были заменены официальная государственная идеология и управленческая элита страны. Была приватизирована общенародная собственность, и накопленное национальное богатство передано ничтожному меньшинству населения. Изменилась социальная система и образ жизни практически всего населения страны, что красноречиво выразилось в демографических показателях (смертность и рождаемость).
Многим людям неприятно, когда прилагают слово «революция» к делам Горбачева, Ельцина, Кравчука. Мы привыкли, что революция — это такое разрешение противоречий, которое ведет к общему прогрессу общества, к улучшению жизни людей — даже проходя через этап потрясений и страданий. Но по глубине и скорости изменений то, что произошло в СССР, приходится считать именно революцией — революцией регресса. Бывает и такое, не будем уж подбирать слово поприятнее. Эффективность этой революции сверху во многом определялась тем, что ее организаторы, стоявшие у рычагов партийно-государственной власти, выступали уже в союзе с противниками СССР в холодной войне и получили от них большие интеллектуальные, культурные и технологические ресурсы. На этом моменте остановимся особо.
Мировая холодная война была последние полвека главным фоном общественной жизни. Как и во время всякой войны все остальные политические, экономические и социальные процессы были производными от этого фундаментального условия. По-иному, нежели в мирное время, распределяются средства, по-иному стоит вопрос о свободах и правах человека. Не имеет смысла спор о том, что приятнее — сидеть в окопе или загорать на пляже. Этот выбор приобретает смысл в зависимости от того, какова обстановка. Если идет война и в тебя стреляют, то надо сидеть в окопе (это даже безопаснее для твоей же шкуры, чем лежать под пулями на пляже).
Главные технологии холодной войны лежат в информационно-психологической сфере. Сам по себе тот факт, что множество людей «не замечали» войны, есть результат эффективного психологического воздействия и признак ненормального состояния общества. Еще более поразительно, что и сегодня, когда совершенно открыто говорится, что СССР — побежденная страна и его жители выплачивают контрибуцию победителю, чем и обусловлены их беды, множество людей этого как бы не слышат и в своих рассуждениях фактор длительной войны не учитывают.
Опубликованные в последние годы (по истечении 50 лет после принятия документов) сведения о доктрине холодной войны, выработанной в конце 40-х годов в США, показывают, что эта война с самого начала носила характер «войны цивилизаций».
Разговоры о борьбе с коммунистической угрозой были поверхностным прикрытием. Когда Наполеон готовил поход на Россию, его называли «воскресшим Карлом» — императором, который завоевал земли западных славян. В 1942г. фашисты пышно праздновали 1200 лет со дня рождения «Карла-европейца», а в разгар эры Аденауэра кардинал Фрингс из Кельна назвал холодную войну «реализацией идеалов Карла Великого».
Но за годы перестройки нас убедили, что холодная война была порождена угрозой экспансии со стороны СССР, который якобы стремился к мировому господству. Это — недавний миф, в послевоенные годы никто из серьезных людей в него еще не верил.
Американские авторы признают, что руководство СССР делало много попыток предотвратить холодную войну, в частности, через расширение экономических связей с США. Так, в январе переговоры с послом США вел В.М.Молотов, а в сентябре 1945г. тот же вопрос поставил Сталин в беседе с американскими конгрессменами. Речь шла о большом (6 млрд. долл.) кредите США для покупки американского оборудования с оплатой золотом и нужным США сырьем. В той же беседе предлагались и политические уступки — скорый вывод советских войск из Восточной Европы. Министр финансов США г.Моргентау писал Рузвельту:
«Этот кредит России стал бы важным шагом в осуществлении вашей программы создания 60 млн. рабочих мест после войны».
США на это не пошли. В попытке избежать развертывания холодной войны Сталин в 1949г. поставил даже вопрос о вступлении СССР в НАТО — для создания единой системы коллективной безопасности. Выбор между войной и миром был сделан именно на Западе.
Ненависть к СССР, которой наполнены программные документы холодной войны, можно сравнить с ненавистью крестоносцев к Византии в 1204г. — а ведь ту ненависть затрудняются рационально объяснить даже фундаментальные монографии по истории. Власть имущие США, тогда монополиста в обладании атомным оружием, требовали сбрасывать на СССР атомные бомбы «без колебания».
Были в США и деятели, которые предвидели, к чему поведет эта политика. Министр торговли в администрации Трумэна Уоллес направил в сентябре 1946г. президенту письмо с предложением отказаться от развязывания холодной войны и начавшейся в США гонки вооружений и строительства военных баз. Назавтра же он был уволен в отставку.
Сам пафос холодной войны имел мессианский характер. Победа в этой войне была названа «концом истории».
Но под этим подразумевалась не просто ликвидация многовекового противника, а нечто большее. Лео Страусс, главный политический философ неолиберализма, определил цель таким образом:
«полная победа города над деревней или Запада над Востоком».
Насколько абсолютен пессимизм этой идеи, говорит пояснение, которое дал Л.Страусс этой формуле:
«Завершение истории есть начало заката Европы, Запада, и вследствие этого, поскольку все остальные культуры были поглощены Западом, начало заката человечества. У человечества нет будущего».
Таким образом, уничтожение «империи зла» виделось как конец этого света и конец этого человечества.
Эту войну «за умы» Запад выиграл прежде всего у себя в тылу — левая интеллигенция приняла социальную и политическую философию либерализма и отказалась от социалистических установок, а затем даже и от умеренных идей кейнсианства. Это была большая победа, поскольку по инерции доверия трудящихся «левые» у власти смогли демонтировать и реальные социальные завоевания, и культуру социальной справедливости в гораздо большей степени и легче, чем это сделали бы правые (нередко западные философы говорят, что правые, находясь у власти, вообще этого не смогли бы сделать).
Для СССР этот поворот имел фундаментальное значение, поскольку интеллигенция, включая партийную номенклатуру, была воспитана в духе евроцентризма, и установки западной левой элиты оказывали на нее сильное воздействие. Например, Горбачев и вся его интеллектуальная команда прямо следовали главным идеям еврокоммунизма (это отметил в своих воспоминаниях помощник Горбачева Загладин). Но одной из важнейших установок еврокоммунизма было отрицание самого права на существование советского строя, ибо в нем якобы нарушались все объективные законы, открытые Марксом.
Причина, видимо, глубже — западные левые осознали, наконец, что главный источник благосостояния всего их общества заключается в эксплуатации «Юга», и сделали свой выбор. Он состоит в консолидации Запада как цитадели «золотого миллиарда», и холодная война все больше осознавалась как война цивилизаций, а не идеологий. Красноречиво выступил в Москве в конце 1999г. французский философ Андре Глюксманн, известный ультралевый интеллектуал во время волнений 1968г. Он признал, что сейчас не смог бы подписаться под лозунгами протеста против войны США во Вьетнаме. Иными словами, у него изменились не только политические установки, но и фундаментальные представления о гуманизме, правде, справедливости. Он теперь не против того, чтобы американские самолеты поливали напалмом безоружные деревни в джунглях Вьетнама (и любых других джунглях).
