Златая цепь на дубе том - Акунин Борис "Чхартишвили Григорий Шалвович"

Отношения Павла с дворянством

Стремясь отменить все материнские реформы, Павел, конечно же, нанес удар по самой главной из них — по второму элементу самодержавно-дворянской системы управления. Он не собирался делиться с дворянами властью, которая должна была принадлежать только назначенным сверху администраторам. Губернские дворянские собрания упразднялись. Закончилась и очень удобная для «благородного сословия» практика фиктивной военной службы, когда детей чуть не с рождения записывали в полк и к совершеннолетию они уже «выслуживали» офицерский чин. Более полутора тысяч недорослей исключили из одного только Конногвардейского полка.

Чувствительнее всего было возвращение телесных наказаний для дворян. Формально человека благородного звания по-прежнему выдрать кнутом было нельзя, но при Павле всякого осужденного стали лишать дворянства, за чем почти во всех случаях следовала порка — какое уж тут благородство.

Общая атмосфера строгости и всеобщей под-надзорности очень возвысила роль тогдашних «органов безопасности» — Тайной экспедиции. Ее деятельность при Павле чрезвычайно расширилась и активизировалась даже по сравнению с последними годами Екатерины. При покойной императрице секретная служба в среднем ежегодно вела 25 дел, при Павле — в семь раз больше. В общей сложности за четыре года в разряд «государственных преступников» угодило около тысячи человек. Поскольку наибольшие опасения у царя вызывало высшее сословие, на него Тайная экспедиция в основном и охотилась. При том, что доля дворян в населении составляла всего один процент, среди подследственных их набралось 44 процента.

Дворяне, вкусившие при Екатерине совсем другой жизни, в любом случае не стали бы долго терпеть такого царя. Если бы его не убрал Пален, нашелся бы кто-то другой. Возврат к прежней государственной модели на рубеже девятнадцатого века был уже невозможен.

Глава пятая

ПЕРВАЯ СВЕРХДЕРЖАВА

ОСНОВНОЕ

В первой половине XIX века Россия прошла через два важных процесса, которые будут повторяться и позднее.

Во-первых, на время обрела, а затем утратила статус сверхдержавы, то есть государства, претендующего на мировое лидерство. (В ХХ веке этот путь, в оба конца, будет пройден еще раз — вот почему глава носит такое название). Во-вторых, закачался маятник реформ и контрреформ, который станет постоянным фоном российской действительности.

В очень упрощенном, предельно лаконичном изложении события 1801–1855 годов могут быть описаны следующим образом: «В царствование Александра I проводились либеральные реформы и Россия вышла на преобладающие политические позиции в Европе (которая тогда считала себя «всем миром»). В царствование Николая I господствовала реакция, и Россия первенство на континенте потеряла». При этом прямой связи между реформами и имперским величием не существовало, только косвенная.

Попробуем разобраться в том, как возник этот двойной механизм, вечный двигатель российской истории.

Ничего случайного здесь не было, не так много было и субъективного. Пожалуй, можно сказать, что никак иначе сложиться и не могло.

Инкорпорировав во властную структуру дворянство, самодержавие получило мощный импульс развития, поскольку добровольные и мотивированные помощники всегда работают лучше подневольных. «Побочные эффекты» этого отступления от изначальной государственной архитектуры еще не проявились, когда на Россию обрушилось тяжелейшее испытание — наполеоновское нашествие, зато в полной мере показали себя плюсы «ордынского» государства: высокая мобилизационная способность, жертвенность и прочность. Страна не только выдержала натиск, но и сумела нанести ответный удар, завершившийся триумфальным взятием Парижа.

Достигнутое в результате этой победы первенство однако продержалось не очень долго, всего 40 лет, и закончилось по причине тоже абсолютно объективной. Сильная в годину потрясений система очень неважно работала во времена мирные, когда всё решала экономическая конкуренция. Без развитого частного капитала, без нормальной юридической системы, в условиях полной зависимости от административного произвола российская экономика стала отставать и во время нового столкновения с Европой, Крымской войны, оказалась уже неспособна на равных сражаться с быстро развивающимися западными соперниками. Период величия закончился.

Не так всё просто и с реформами.

В 1801 году царем стал Александр, воспитанный в духе самых прогрессивных идей эпохи. Новый император был полон грандиозных планов по превращению России в свободную, передовую страну. В первые годы внутренней и внешней политикой управлял Негласный Комитет, своего рода «правительство молодых реформаторов». Но повторилась история с «Уложенной комиссией» Екатерины. Из всех многочисленных прекраснодушных затей реализовать удалось очень немногое. Во-первых, к радикальным переменам по-прежнему была не готова страна. Во-вторых, в Европе назревал мегаконфликт, источником которого являлись завоевательные планы Наполеона Бонапарта. На смену мирным планам пришли военные приготовления, а затем последовал десятилетний период, в течение которого Российская империя всё время вела то большие, то локальные (но все равно немаленькие) войны.

Первую из них, столкновение с Францией в 1805–1807 гг., Россия проиграла. Это побудило Александра провести уже не идеалистические, а практические реформы, необходимые для укрепления обоих элементов военно-бюрократической империи: и военного, и бюрократического. Военным блоком ведал ближайший соратник царя граф Алексей Аракчеев, гражданским — энергичный администратор Михаил Сперанский. За пять лет, предшествовавших грозному экзамену 1812 года, им удалось сделать довольно многое, несмотря на то, что в это время России пришлось одновременно вести три войны: персидскую (1804–1813), шведскую (1808–1809) и турецкую (1806–1812).

Новая война с наполеоновской Францией, а вернее почти со всем европейским континентом, покорившимся Бонапарту, произошла потому что не могла не произойти, хотя оба императора, Александр и Наполеон, поначалу очень ее не хотели и пытались между собой договориться. Причиной войны стала континентальная блокада, которой Бонапарт рассчитывал сокрушить экономическую мощь своего главного врага Англии. Россия, вынужденная присоединиться к этому бойкоту, не могла обходиться без британской торговли и постоянно нарушала свои обязательства перед французами. В конце концов Наполеон понял, что из затеи с блокадой ничего не выйдет, пока он не установит контроль и над восточной половиной континента.

Для русской кампании Бонапарт собрал многонациональную Великую Армию, перешедшую границу в июне 1812 года. Завоевывать бескрайние российские просторы французский император не собирался. В его намерения входило возрождение сильной Польши, которая вернет себе все утраченные земли и станет противовесом против России. Но сначала нужно было разгромить русскую армию, а та, уклоняясь от генерального сражения, отступала всё дальше и дальше вглубь страны. Когда же сражение все-таки произошло (у села Бородино, уже недалеко от Москвы), исхода войны оно тоже не решило. Русская армия понесла тяжелые потери и древнюю столицу оставила, но сохранила боеспособность. Зайдя так далеко внутрь чужой страны, Великая Армия оказалась в западне. Император Александр заключать мир не желал, приближалась зима, и Наполеон решил отойти на запад, где остались большие запасы продовольствия. Но ранние морозы со снегопадами и вызванный этим массовый падеж лошадей привели к тому, что армия начала голодать и таять. Наполеон сумел вывести из России лишь крохотную часть своего войска.

После этого катастрофического отступления Франция стала терять своих европейских союзников, которые один за другим переходили в противоположный лагерь. В начале 1814 года антинаполеоновская коалиция, главной ударной силой которой была русская армия, победоносно вошла в Париж.