Легенды и сказания кельтов - Джекобс Джозеф

Уэльс же по сравнению с Ирландией и Шотландией представляет собой жалкое зрелище в этом отношении. «Британские гоблины» Вирта Сайкса и сказки, собранные профессором Рисом в ежегодном журнале «Валлиец», в основном содержат короткие истории-сказки. Борроу в своей книге «Дикий Уэльс» ссылается на сборник басен, опубликованный в журнале The Greal. А в «Ежеквартальном журнале Камбрии» за 1830 и 1831 годы были опубликованы несколько сказочных историй, в том числе любопытная версия «Варева в яичной скорлупе» на валлийском языке. В литературе более старых времен, например в манускрипте Иоло [70], изданном Обществом валлийских рукописей (Welsh MS. Society), можно найти некоторое количество басен и притч; а очаровательный «Мабиногион» (Mabinogion), переведенный леди Гест, содержит рассказы, восходящие к XII веку и представляющие собой нечто среднее между народными сказками и легендами о героях.

Корнуолл и Мэн находятся в еще худшем положении, чем Уэльс. В «Популярных повествованиях Западной Англии» (Popular Romances of the West of England) Ханта не прослеживается ничего явно кельтского, и только по чистой случайности Ллуйд в качестве образца произведения на корнуоллском языке в своей «Археологии Британники» 1709 года приводит народную сказку (см. «Сказка об Айвене»). Народные сказки острова Мэн, в том числе и самые последние, опубликованные господином Муром в его книге «Фольклор острова Мэн» (FolkLore of the Isle of Man, 1891), в основном представляют собой волшебные анекдоты и легенды.

Из такого общего обзора кельтских народных сказок становится ясно, что их львиная доля происходит из Ирландии и Шотландии. Примечательно поразительное сходство шотландских и ирландских народных сказок. Преемственность языка и культуры между этими двумя регионами, жители которых говорили на гойдельских языках, несомненно, способствовала этой схожести. Как видно из моих комментариев к сказкам, те из них, что записаны в Шотландии, почти всегда можно сопоставить с теми, что встречаются в Ирландии, — и наоборот. В результате такое сходство подтверждает общую истину: фольклор разных стран похож друг на друга пропорционально их соседству и взаимопроникновению языков и культур.

Еще одним интересным моментом, проявляющимся при сопоставлении этих кельтских народных сказок, является связь героических легенд и народных сказок. Сказания, в той или иной степени аналогичные историям о Финне или Кухулине и подпадающие под определение легенд о героях, встречаются и в других местах, в частности, если в них рассказывается о героях, скрывающих свое имя или остающихся неизвестными. Вопрос в том, были ли такие народные сказки первоисточниками, которые впоследствии локализовались применительно к конкретным героям, или это были героические саги разных народов, позднее обобщенные и перенесенные в неопределенное время? Все факты, на мой взгляд, говорят в пользу первой точки зрения, что, применительно к кельтским народным сказкам, имеет большое литературное значение, и она становится все более и более общепризнанной, главным образом благодаря замечательным исследованиям мистера Альфреда Натта о святом Граале. Можно с большой степенью вероятности предположить, что всплеск европейской рыцарской романтики в XII веке был в значительной степени обусловлен проникновением кельтских сказаний о героях в литературу народов, говоривших на романских языках. Примечательно, что эти героические истории в устной традиции дошли даже до наших дней (обратите внимание на примечательный случай в «Истории Дейрдре»).

Таким образом, можно надеяться, что кельтские народные сказки даже в их современном виде прольют значительный свет на корни наиболее характерного духовного продукта европейского Средневековья — романтическую литературу и дух рыцарства. Альфред Натт уже показал это на примере особого раздела романтической литературы, в произведениях которого так или иначе обыгрывается тема святого Грааля. Представляется весьма вероятным, что дальнейшее изучение расширит область применения этого нового метода исследования.

^{Святой Грааль найден. Иллюстрация из книги «Смерть Артура» Обри Винсента Бёрдсли, 1901 г.}

^{Beardsley, Aubrey. The later work of Aubrey Beardsley. London: John Lane, 1901 / National Library of Poland}

Кельтская народная сказка также представляет интерес с точки зрения понимания многих особенностей повседневной жизни древних обитателей этих островов, информация о которых не сохранилась в других источниках. Например, вера в вечную душу, в «сосуд жизни» (Life Index), недавно изложенная господином Фрейзером в монографии «Золотая ветвь» [71], также отражена в нескольких — впрочем, как и многие другие идеи и концепции, характерные для примитивных обществ.

Однако при использовании народных сказок в качестве доказательств существования тех или иных примитивных практик следует проявлять осторожность: сюжеты могли быть заимствованы из других культур. В этом отношении кельтские сказки представляют особый интерес, поскольку предоставляют одну из лучших областей для изучения вопросов взаимопроникновения культур — самой актуальной темы в исследовании народных сказок сегодня. По крайней мере, я так считаю. Кельты находятся на самом западном краю Европы. Сказки и истории, дошедшие до них, не могли распространяться дальше, а потому кельты, по сути, стали последним звеном в цепи культурного обмена.

По всем этим причинам кельтские народные сказки представляют для фольклориста большой научный интерес. Одновременно они обладают и высокими художественными и литературными достоинствами. В любой другой европейской стране давно уже были бы предприняты какие-то меры на государственном уровне, чтобы записать и сохранить такого рода произведения народного творчества. Например, во Франции господин Люзель получил от Министерства народного просвещения официальные полномочия относительно сбора бретонских народных сказок и дальнейшего их распространения. Англия же — как и в других подобных случаях — не выделяет никаких государственных средств на научные исследования в области исторических и филологических дисциплин и потому вынуждена в работе общенационального значения зависеть от энтузиазма нескольких частных лиц.

Каждый кельт, проживающий на Британских островах или на кельтоговорящей территории за морем, и каждый представитель англоязычных народов, который в той или иной степени интересуется кельтской культурой, должен считать одной из своих обязанностей увековечить в письменной форме устные памятники кельтской культуры и кельтских традиций — тех, которые еще живут в сердцах народа, но уже находятся под угрозой исчезновения.

В примечаниях к историям, вошедшим в данную книгу, я придерживался того же метода, что и в моих сборниках английских сказок. Во-первых, я указывал источники, из которых я черпал вошедшие в нее истории и сказки, во-вторых, проводил параллели с тем, что характерно для культуры Британских островов, в-третьих, приводил библиографические ссылки на параллели с литературными памятниками других стран и, наконец, добавлял комментарии в тех местах, где считал это полезным для понимания сюжета или контекста.

Я сознательно избегал утомительных рассуждений на избитую тему «кельтского гения» и его проявлений в фольклоре — в этом отношении лучше всего обратиться к изящным и глубоким размышлениям Мэтью Арнольда в его «Кельтской литературе» (On the Study of Celtic Literature, 1867). Следует также отметить, что я не пытался рассматривать более общие аспекты темы изучения кельтских народных сказок. Для этого читатель может обратиться к серии статей Альфреда Натта в журнале The Celtic Magazine, к его мастерски написанным вступлениям к уже упоминавшейся серии книг «Остатки кельтской традиции» или к работе доктора Хайда «У камина». В своих комментариях я в основном ограничился обсуждением происхождения и распространения отдельных сказок — в той мере, в какой можно было высказать какие-либо предположения на этот счет.