Алексей Сахнин - Болотная революция
Либеральная курия счастливо избежала вмешательства «великого комбинатора». Зато по националистической и левой куриям кандидаты, поддержанные Мавроди, прошли почти в полном составе. У националистов все три кандидата, рекомендованных Мавроди, прошли в КС. А в левой курии прошли четверо из 5.
Большинство из них (во всяком случае, с левыми) отличалось тем, что не были представителями каких бы то ни было активистских сообществ. Аким Палчаев, Екатерина Айтова и Александр Николаев, прошедшие в КС по левой курии, были практически неизвестны в левом движении. Про Айтову вскоре появилась даже информация, что она являлась одним из организаторов проправительственных молодежных лагерей на Селигере[186].
Получалось, что оказанная Мавроди «услуга» российской власти заключается ни больше ни меньше в том, чтобы отсечь реальных представителей левых организаций от координирующего центра протестного движения. И эта услуга была принята Центральным выборным комитетом и его председателем Леонидом Волковым, который видел свою задачу ровно в том же самом — в отсечении «условных левых» от оппозиции. Бойкот выборов со стороны многих организаций, входящих в Форум левых сил, стал дополнительным фактором, облегчившим эту задачу.
В остальном, вне зависимости от того, стали ли итоги голосования результатом того, что интернет-аудитория осталась гораздо менее радикальной, чем активистское ядро протестного движения, или на них сказались какие-то манипуляции (проверить итоги было фактическиневозможно), политический итог выборов в КС оказался однозначным. В руководство протестом оказались возвращены все те, кого отсеял майский подъем. Те, кто сознательно дистанцировался от уличной оппозиции после мартовских выборов Путина, — Собчак, Пархоменко, Кац и другие, — оказались теперь в звездной палате. Наоборот, левые силы, с которыми были связаны майские успехи, — радикализация и подъем движения - очутились вне Совета[187].
Разочарование итогами голосования захватило многих. Даже весьма далекие от левых симпатий люди, такие как представитель «Белой ленты» Алексей Блиндул, были разочарованы итогами выборов, проведенных Леонидом Волковым: «Я не собираюсь делать оценку Л. Волкову и его манипуляциям, но вывод у меня напрашивается один — обеспечивать выборный процесс впредь должны абсолютно независимые лица под тщательным контролем со стороны различных политических сил», — написал Блиндул в своем блоге на «Эхо Москвы»[188].
В интернете даже делались попытки создать «народный КС» в противовес созданному Волковым, не получившие, впрочем, большой поддержки[189]. Даже Денис Билунов, один из авторов самого проекта выборов КС оппозиции, сказал автору этих строк вечером после подведения итогов голосования: «Да, состав тяжелый…». А известный журналист Олег Кашин, также прошедший в состав Координационного совета, написал в своем Твиттере: «А нормальных парней и мужиков, которые и ассоциируются с протестом, и которые и должны были там оказаться, послали но...»[190]. Чуть позже он написал об итогах этих выборов большую статью под названием «Команда чьей-то мечты»:
«Эксперимент точно состоялся, но в глубине души участники понимают, что произошло что-то не то или не совсем то. Я, например, по итогам голосования набрал на тысячу голосов больше, чем Сергей Удальцов. Я, конечно, рад этому, но подозреваю, что соотношение проголосовавших за меня и за Удальцова никак не связано с реальным соотношением моего и его политического веса. Точно также я не уверен, что националист Бондарик, прошедший в КС, имеет больше сторонников среди националистов, чем не прошедший в КС Александр Белов-Поткин. И совсем сомнительна версия, согласно которой Ксения Собчак и ее команда мечты, оккупировавшая верхние строчки итоговой таблицы (Дмитрий Быков — второй после Навального), — это и есть те люди, которым больше всего доверяют граждане, „разделяющие ценности протестного движения “. В декабре прошлого года Ксения Собчак с ее „Я Ксения Собчак, мне есть что терять“ была освистана митингующими на проспекте Сахарова. Сегодня она по итогам голосования четвертая по популярности. Так ли это в действительности — а черт его знает, но документальных доказательств того, что это не так, видимо, просто не существует» [191].
Впрочем, многим активистам осенью 2012 г. было чем заняться и помимо выборов в КС оппозиции. В октябре резко активизировались репрессивные органы. 5 октября проправительственный телеканал НТВ продемонстрировал в своем эфире фильм «Анатомия протеста-2». В этом фильме были показаны отрывки якобы оперативной съемки встречи левых активистов Сергея Удальцова, Леонида Развозжаева и Константина Лебедева с человеком, которого диктор НТВ называл «грузинским политиком Гиви Таргамадзе». Авторы фильма обвиняли Удальцова и его товарищей в национальной измене, в том, что он на деньги грузинских спецслужб готовил массовые беспорядки в разных регионах России. На следующий день депутаты Госдумы от «Единой России» потребовали возбудить по материалам фильма уголовное дело. Долго упрашивать не пришлось.
Вскоре начались аресты. Следователи пришли с обыском и ордером на арест к Константину Лебедеву и Леониду Развозжаеву. Первый был арестован, второго не оказалось дома. Но через несколько дней Развозжаев был похищен неизвестными в Киеве прямо у офиса управления ООН по делам беженцев, куда он явился, чтобы просить статус политического беженца (и даже успел заполнить анкету). Через два дня он оказался в наручниках в Москве, где суд арестовал его на три месяца. Официально было объявлено, что Развозжаев явился «сам», в порыве охватившего его «раскаяния». Однако Леонид успел крикнуть журналистам, караулившим у здания суда, что его пытали сотрудники спецслужб, требовавшие от него подписать явку с повинной, в которой он оговаривал своих товарищей и многих других активистов, признавая, все выдвинутые против него обвинения. Когда к нему допустили адвокатов, Леонид от явки с повинной отказался, пояснив, что она получена под давлением. Сергею Удальцову также были предъявлены обвинения, но его оставили на свободе под подпиской о невыезде. Адвокаты назвали этот шаг попыткой внести раскол в активистскую среду и дискредитировать Удальцова. Вскоре было объявлено и о том, что Прокуратура начала проверку «Левого фронта» на экстремизм.
Таким образом, репрессивные органы, также как и Леонид Волков, видели своего главного противника в левом фланге гражданского протестного движения. Именно по ним и был нанесен удар.
Основные силы сторонников левых организаций, да и многих других гражданских активистов теперь шли на проведение новой кампании против политических репрессий. Они ходили на суды к фигурантам «Болотного дела» и дела по «Анатомии протеста». Каждый четверг проводились регулярные акции «ОккупайСК». 30 октября «Комитет 6 мая» и правозащитники провели на Пушкинской площади митинг солидарности с политзаключенными. В тот же день аналогичные акции прошли в 15 странах мира ив 20 регионах России. Кампания солидарности была организована левыми активистами из Российского социалистического движения, «Автономного действия» и «Левого фронта», а также Комитет 6 мая[192]. А вот Алексей Навальный не поддержал этой акции. Вместо этого он объявил о проведении некоего флешмоба за два дня до нее. Это лишь ослабило мобилизацию. В дальнейшем политик также уделял защите узников достаточно мало внимания, за что его упрекали многие гражданские активисты.
На националистическом фланге усилия оказались сосредоточены на проведении 4 ноября традиционного «русского марша». В Москве он впервые за многие годы прошел в центре города и собрал, по оценкам организаторов, около 10000 человек[193]. Это была успешная акция, но без очевидного триумфа: националистам и прежде удавалось собирать 4 ноября под свои знамена сопоставимое число активистов. Некоторая часть националистов участвовала также в кампаниях в поддержку политзаключенных, хотя многие из них и предпочитали держаться в ней особняком (защищая лишь арестованных националистов). Хотя, например, Илья Константинов (отец находившегося под арестом Даниила Константинова) выступал на митинге, организованном 30 ноября «Комитетом 6 мая» в Москве[194].
Однако борьба активистов, проходившая в столь драматических условиях, демонстрировала, что протестная волна все-таки идет на спад. Акции становились все менее многочисленными. Централизация гражданских инициатив и выборы в КС оппозиции привели не к новому подъему, а к заметному спаду движения. Во всяком случае, не замедлили его.
Падению активности способствовал и ритм работы, избранный Координационным советом, и ставшие вскоре известными разногласия среди его членов. После первого заседания этого долгожданного органа, прошедшего 27 октября, следующего ждать пришлось почти месяц — до 24 ноября.
