Эдуард Лимонов - Другая Россия
А как же с внутренними побуждениями общества, с подпершей к горлу вулкана лавой эмоций интеллигенции и народа, с тем крутым кипятком пара, который и вызвал ещё в 60-е годы первые движения протеста? И народ, и интеллигенцию, и маргиналов по-прежнему не допускают к управлению государством. Тридцать с лишним лет недовольства, и гора родила что? Два осенних месяца свободы — с августа по октябрь 1991 года? Два, три, ну пусть десяток сброшенных памятников? Чем руководствовались демократы, когда призвали лидера — варяга из Политбюро? Думали наверное: «Ну, так оно и спокойнее. Народ у нас такой, что его отпусти только, потом на заводы не загонишь! А самую верховную власть позднее у варяга оттягаем. Все же получим. Он у нас временно, послужит и столкнём…»
Не оттягали. Не столкнули. Варяг предпочёл передать власть избранному им самим наследнику, состоящему на 15 частей из офицера КГБ и на 9 частей из администратора русского разлива, либерального демократа. А 15 к 9 это и есть формула Реставрации.
Магма, слепые силы, эмоции нашего общества, коллективное бессознательное и сознательное, неизрасходованные, рвутся на свободу по-прежнему. Они никуда не делись. Основная проблема осталась та же, что и в 1985: отработанность человеческого материала правящего класса России. В 1985 — 1993 свежий народ не успел ворваться на политическую сцену в Московии. Там, где успел — в Карабахе, в Абхазии, в Приднестровье, в Чечне — там всякий раз рождался новый свой мир, новая государственность. Не всегда, правда, приятная соседям-противникам — Азербайджану, Грузии, Молдавии, России, но что же поделаешь?
Реставрация — это кое-как слепленная временная передышка. Ничто не решено, из прошлого и недавнего настоящего, — уже прошлого, кое-как слепили настоящее. Но проблема осталась: обществу нужна не лимитированная смена всего лишь нескольких тысяч руководителей и замена их всего лишь их замами или нижестоящими ранее в иерархии чиновниками, что в 150-миллионной стране не есть даже реформа, но единовременное насильственное изгнание. Нескольких миллионов номенклатурных начальников (многие из них потомственные!) и смена их новыми, молодыми, сильными людьми. Такая тотальная смена личного состава правящего класса называется: Революция. Неотёсанные, юные, идеалистически настроенные, склонные к экспериментам, свежие несколько миллионов вчерашних подростков принесут стране каждый свою энергию. Именно эта энергия должна будет создать Новую Россию. Без новых варваров этих ничего не будет. Будут персонажи Гоголя и Салтыкова-Щедрина в масштабах всей страны. Сплошная пьеса «Мёртвые души» есть и будет. «Адат» одним словом.
Важное пояснение: Уход нескольких миллионов номенклатурных начальников не должен быть добровольным. Их нужно согнать, изгнать пинками, только тогда будет достигнут желаемый эффект. Я уверен, России от Революции не отвертеться. Инстинкт самосохранения должен толкнуть её на Революцию. Революция должна быть обидна для одних, актом возмездия для других. Она должна быть несправедлива, когда отнимают, пинают, обижают, изгоняют. Тогда будет достигнута нужная эмоциональная температура в обществе. Эта атмосфера насаждения насильственной справедливости возбудит таланты, придут гениальные идеи переустройства общества. Это именно то, что нужно. Нужна конфликтность. Покой же, его нам проповедуют в качестве стабильности, безопасность на улицах, тихое счастье в четырёх стенах, нужен лишь больным, старикам и инвалидам, на самом деле. Для здоровых и молодых конфликт Революции — манна небесная. Для 2,8 миллиона беспризорных — манна небесная.
В Революцию всегда возможно чудо. Потому она так и привлекательна. В Реставрацию, в паузу — чудес не бывает. Потому Реставрация всегда непривлекательна, никому, кроме вождей реставрации. И мирная Революция не катит, я же говорю. Она задумана природой как разрушение старого, как всеочищающее насилие. Тогда только на очищенном пространстве сможет жить новое.
лекция двадцать первая
Вторая Россия и Московия
Наследнику престола политические партии ни к чему. Ему даже своя партия не нужна. Он пришёл к власти благодаря неполитической акции: он назначен был премьер-министром, а потом рекомендован в президенты не как представитель мощной политической партии, выигравшей большинство мест в Парламенте, как полагается при демократии. Путин назначен был как фаворит президента. Через год или около того его назначение наследником «ратифицировали» телеобработанные избиратели. Политики в России и без того было еле-еле, а в Реставрацию последних из политических могикан просто прихлопнули. А если быть точным, то политику вовсю выводили ещё при Ельцине. Министерство Юстиции и безумный палач Вешняков (этот дядя, конечно, маньяк!) замучили Русскую политику. И вот совсем недавно настал триумф и апофеоз Победы над ней. Государственная Дума приняла «Закон о политических партиях», текст которого — близнец текста «Правила содержания в СИЗО ФСБ России подозреваемых, обвиняемых и осуждённых», вот он стоит от меня влево, картонный лист с правилами, у самой двери в камеру. «Носки, не более двух пар…», — каркает текст. Нам даже бульонные кубики нельзя, а кости из рыбы нужно вынимать на воле, тогда примут. Так и «Закон о политических партиях»… Политикой в России может заниматься только кряжистый губернатор, или брюхатый генерал, но не двадцатилетний член НБП. Восстановлен фактически пункт 6 Конституции СССР — восстановлена монополия номенклатуры на политическую деятельность. Получаем склизкие куски рыбы без костей…
Что же делать наивным чудакам, основавшим свои политические партии из простых смертных граждан, поверивших в то, что, объединившись в партию единомышленников, они смогут повлиять на судьбу Родины — России? Ответ: пойти, и всем членам партии повеситься. Шутка.
Мёртвые советские типы опять сидят во всех кабинетах власти. Люди с пустыми глазами. Работники прокуратуры, следственных учреждений, судебные, тюремные чиновники. Инквизиция — слепой робот — разворачиваясь, ухватывает граждан за одежду и волочит в тюрьму. Лефортовский замок набит «врагами государства». По сведению, все они талантливые, харизматические личности. Страну захватили мертвецы и посадили в тюрьмы живых — вот какой напрашивается художественный образ. Ясно, что Реставрация не на веки, но сейчас-то что делать?
Партия размышляла и размышляет над этим. Ещё несколько лет назад газета «Лимонка» объявила «конкурс на лучший проект Революции». Проекты присылали интересные и не очень интересные. Лучшие мы опубликовали в газете. За один из них, а именно, подписанный мною, если не ошибаюсь, он назывался «Революция в Крыму» (или «Восстание в Севастополе»), газета получила предупреждение от комитета по печати. Так что наши проекты, даже в литературном варианте уже вызывали неодобрение власти. К 1999 году и руководству НБП, и рядовым партийцам стало ясно: деятельность партии в России более невозможна. Мы убеждались в этом на каждом шагу. Во время наших митингов и пикетов нас стали окружать такой плотной стеной милиции со всех сторон, даже за спинами стояли, как будто мы заключённые концлагеря. Нам стали цензурировать лозунги, офицеры милиции запрещали разворачивать лозунги, по их мнению агрессивные. Нас и ранее беззаконно, без нашего разрешения, снимали на видеокамеры и ФСБ, и МВД, но последние пару лет прокуратура и московское ФСБ начали открывать уголовные дела по содержанию наших речей на митингах, записанных ими на видеоплёнку. Однажды меня привлекли за слово «революция». Одновременно сменилось и поведение СМИ. Всё более зависимые от власти, СМИ просто перестали являться на акции НБП, или являлись, но материал не показывался и не публиковался. Потому мы задумались, а стоит ли проводить акции, всё равно общество не узнает о них. Не на полсотни же прохожих работать. Репортажи в СМИ именно и были нужны нам как средство сообщения с массами, со страной, как средство агитации и пропаганды. Власть же узурпировала себе телевидение и прессу, ведь столики, кушеточки и пуфики Кремля, и костюмы Касьянова и Путина нам навязывают ежедневно. Каждое опускание и приподымание задницы президента заставляют нас видеть! Нам стало ясно, что наше политическое существование цензурируется и СМИ (в том числе и якобы «оппозиционное» НТВ нас нагло цензурировало), и властью.
Под предлогом борьбы с экстремизмом они цензурировали крупнейшую молодёжную партию России.
Партия решила, что разумно свести политическую деятельность на территории РФ до уровня деятельности правозащитной. Но взамен перенести центр тяжести нашей политической борьбы на защиту прав русскоязычного населения в странах СНГ. Тем более, что никто такой борьбой конкретно не занимался, ни одна политическая организация. Вся борьба сводилась к демагогическим заявлениям отдельных депутатов ГосДумы или Федерального Собрания и к редким и бессильным заявлениям МИДа. 24 августа 1999 года наши ребята — пятнадцать национал-большевиков проникли на башню Матросского клуба в Севастополе, забаррикадировались там, вывесили флаги НБП и лозунг «Севастополь — русский город!» и стали с балкона башни разбрасывать листовки с заголовком «Кучма, подавишься Севастополем!» Башню штурмовали, нацболы были арестованы и впоследствии провели шесть месяцев в севастопольской и симферопольских тюрьмах. Затем, под нажимом общественности, власти Украины передали ребят в Россию, где они были отпущены на свободу. Тогда, в конце января 2000 года, такое было ещё возможно. Реставрация ещё не полностью восторжествовала, не полностью консолидировалась. Спецслужбы России ещё не вмешивались в нашу борьбу на территории стран СНГ, а может быть просто прошляпили нашу активность.
