Андрей Курпатов - Деньги большого города с доктором Курпатовым
— Ты сама ответила на вопрос. И это абсолютно правильная позиция — чтобы человек был счастлив оказать тебе помощь. Философ Мишель Монтень писал, что когда кто-то делает другу некий подарок, даритель является должником. Потому что даритель испытал истинное счастье от того, что помог близкому человеку, а тот всего лишь решил какую-то проблему с помощью этих денег.
Мне было бы значительно легче, если бы у моих близких друзей не было заморочек с деньгами и я мог бы одалживать им, не придумывая, как это сделать, раз у меня есть такая возможность. Так что вопрос, Шекия, не столько в том, как просить, сколько в том, к кому ты обращаешься со своей просьбой, кто будет твоим кредитором.
— То есть если я решилась обратиться к друзьям, то не должна заранее думать о них плохо, считать, что они мне не доверяют?
— Ну да. Ведь иначе получается, что ты заранее подразумеваешь, будто бы у них к тебе неискреннее отношение. Но если они твои настоящие друзья, им, я уверен, наоборот, в радость тебе помочь. А если у тебя таких друзей нет, надо брать в банке.
Знаете, почему еще я стараюсь как можно реже просить кого-то о финансовой помощи? Потому что понимаю очень простое правило: если я сегодня беру у человека деньги, значит, завтра должна не просто вернуть их, но и быть готовой ответить так же на его просьбу. Честно говоря, для меня это иногда сдерживающий фактор: я беру в долг только у тех, кому сама доверяю.
С другой стороны, я знаю людей, которые никогда никому ни при каких обстоятельствах не дают деньги в долг. Объяснение звучит почти убедительно: чтобы не портить отношения и не терять друзей. Но что-то меня в этом ответе смущает…
— Отношения между людьми — высшая ценность. И если вопрос долга может эти отношения каким-то образом испортить, то надо сделать все возможное, чтобы в долг не брать. Вообще весь цивилизованный западный мир живет по другому принципу: люди берут в банках кредиты под проценты. И это правильно, потому что в том случае, когда деньги передаются не через третьих лиц, они становятся разрушительной конструкцией. Есть существенная разница между тем, когда ты приобретаешь что-то в магазине, и когда ты покупаешь что-то у друга. Я знаю много примеров, когда люди покупали у друзей машины и после этого ссорились. Возникает огромное количество конфликтов и затаенных обид, когда дают в долг родственникам и друзьям.
Словом, если деньги проходят не через третьих лиц, а вращаются в пространстве двух человек — это всегда чревато. Поэтому нужно стремиться к развитию экономически зрелого общества и занимать у банков. Ведь наши отношения друг с другом гораздо сложнее, чем отношения банковской карточки и банкомата, где банкомат считал информацию и выдал наличность (ну или забрал ее, если это дебетовый банкомат). Отношения между людьми предполагают огромное количество нюансов: способность одного человека войти в положение другого, учесть его страхи и ожидания, его переживания, чувства, мысли — как к нему будут относиться, что подумают, как оценят и так далее. И на фоне «денежного вопроса» данные нюансы человеческих отношений сразу усиливаются, заостряются и начинают звучать как чудовищный какофонический оркестр.
— То есть в отношениях с деньгами третий не лишний?
— Именно. Поэтому, например, я считаю неправильной практику, когда пациенты платят непосредственно врачу, даже если речь идет об официальной коммерческой медицине. Врач начинает относиться к тебе не как к пациенту, а как к человеку, который приносит ему деньги. И ты по сути вводишь его в искушение, ведь получается, что ему выгодно, чтобы ты чаще к нему приходил — он больше тебя обследует, дольше лечит и, как результат, больше получает. Ты платишь, а это своеобразное поглаживание, что провоцирует человека на продолжение контакта. Вот почему это обязательно должно проходить через третьи руки — через кассу, администрацию коммерческой клиники и т. д. Администрация заинтересована не в том, чтобы ты долго лечился, а в том, чтобы как можно больше пациентов прошло через медицинское учреждение, соответственно, она мобилизует врача, ориентирует его на скорость и на результат.
В нормальной страховой медицине, например, врач больше получает, если он быстрее тебя вылечил, а не потому, что ты сто раз к нему приходил. На то или иное заболевание в рамках страховой медицины отводится та или иная, но строго определенная сумма — сумел врач вылечить тебя быстрее, он получает эту сумму за меньшее количество работы, а будет лечить дольше, то получит опять — только ее, хотя и провозился с тобой больше, чем должен был. Соответственно, ему выгодно лечить тебя быстрее и лучше, потому что если ты придешь с рецидивом, то он по сути должен будет лечить тебя за свой счет. Это хорошая система, которая мотивирует врача на то, чтобы он работал лучше, а не дольше. Но для этого необходим посредник — страховая компания.
Я могу про себя сказать. Когда я зарабатывал частным консультированием, я договаривался с пациентом, что он заплатит мне деньги после лечения. Такой подход убивал сразу несколько зайцев. Во-первых, пациент знал, что я не буду затягивать лечение. Какой мне смысл, если сумма известна заранее? Во-вторых, он понимал, что доктор настроен серьезно и уверен в возможности излечения. В противном случае почему он так свободно говорит — «заплатите, когда вылечитесь»? И в-третьих, человек понимал, что на нем лежит значительная часть ответственности за результаты лечения — врач подходит ответственно, и, следовательно, он сам должен подходить ответственно. Мои пациенты чувствовали, что я доверяю им, а они в свою очередь начинали доверять мне. В психотерапии, да и вообще в медицине это очень важно. Ну вот такой способ, чтобы исключить деньги из системы отношений или по крайней мере вынести их за пределы отношений…
И когда начальник выдает деньги в конверте — это тоже неправильно, — после небольшой паузы добавляет мой собеседник. — Потому что получается, что он мог их не платить?
Вот это он точно заметил! В одной фирме, где мне пришлось работать, тоже ввели такую систему: деньги в конверте. Мне это не понравилось. Знаете, почему? Директор выдавал положенную зарплату как премию, с видом, будто он меня облагодетельствовал. Надо было дожидаться в приемной, спрашивая секретаршу: когда будет шеф? Потом благодарить его непонятно за что, со «счастливым» видом покидая кабинет. А вскоре к моим моральным терзаниям добавилось весьма практичное: а как же больничные и отпускные? В общем, я очень быстро объяснила своему руководству, что официальная зарплата с официальными налогами меня устраивает гораздо больше. Коллеги удивились моей смелости, но все объясняется просто: в вопросах, которые касаются моего финансового комфорта, я всегда стараюсь быть принципиальной.
— Если мы хотим экономически оздоровить нашу страну, то надо отказываться от «серых» схем, — продолжает Андрей. — Это повышает взаимный уровень ответственности, это делает возможным нормальный социальный договор, когда мы отчислением своих налогов проявляем заботу о тех, кто не может обеспечить себя сам — это инвалиды, старики, дети. И в-третьих, это делает возможной систему кредитования. Ведь банк не может тебя серьезно кредитовать, если ты не способен подтвердить свои доходы. Это, кстати, повлияет и на психологическое здоровье общества.
Ну вот, значит, я не только о себе позаботилась, но и внесла посильный вклад в оздоровление психики россиян. Все-таки не случайно я чувствую себя внештатным психотерапевтом.
Но вообще-то я собиралась говорить не о себе. Через пару часов мне надо звонить Диме, поэтому возвращаюсь к этой теме.
— Мне кажется, мой приятель просто боится испортить отношения.
— Шекия, ну значит, он таким образом платит за эти отношения. Следовательно, они таковы, что требуют подобного рода инвестиций. Если речь идет о важных деловых отношениях, возможно, надо согласиться на некие издержки. Риск — ведь тоже часть бизнеса.
В остальных историях если не хочешь давать деньги, то надо найти приемлемую форму отказать. При желании ты всегда сможешь объяснить вменяемому человеку, почему ты не можешь или не будешь одалживать. В конце концов, это твои деньги.
Но я тебе скажу, что тут еще много чисто рассейской глупости. Вот откуда его начальник знает, что у Димитрия, понимаешь, пять тысяч баксов бесхозными валяются? Сироты — можно сказать! На Западе никто и никогда бы такую информацию не выложил в открытый доступ. Там друзья — и те понятия не имеют, сколько у тебя денег. Это не принято. Нехорошо, когда люди в чужую тарелку смотрят, но ведь и в чужой кошелек тоже смотреть неприлично. Чем он отличается от тарелки, если разобраться?
