Николай Плахотный - Великая смута
После чая Блохина на сон потянуло. Очнувшись, не сразу понял где он, что с ним. Уже смеркалось. Часы показывали половину четвертого. Завалившись на его плечо, дрыхнул Леха, как младенец с открытым ртом.
Почти одновременно спрыгнули на заиндивевшую траву. Блохин от удивления остолбенел. Метрах в пятнадцати от рефрижератора высилась безобразная пирамида как будто из распиленных на чурбаны дров. Типичная картина деревенской улицы накануне отопительного сезона. Потом уже добрые хозяева перетаскают чурки под навес, сложат в аккуратные поленницы. Позже в трескучие морозы, сидя у пышущей жаром печи, приятно вспоминать о красном лете.
Такой вот возник в душе Блохина магический сюжет, напоминавший деревенскую жизнь, беззаботное детство. Когда морок рассеялся, действительность предстала в своем натуральном мерзопакостном обличье.
К концу следующего дня пустопорожняя «Алка», скрежеча просевшими тормозами, объявилась на западной окраине Чернигова. Капитальная машина вид имела изнуренный, опустошенный, чем-то схожий с женщиной, только что вышедший из калитки роддома после выкидыша.
Сказано, возможно, цинично, беспощадно. Но правда и то, что в душах изнуренных дорогой много чего повидавших водил было черным-черно. Мир казался в овчинку.
После пересечения польской границы они и десятком слов не обмолвились. В глаза друг другу не глядели. Вывела экипаж из оцепенения «живая» очередь возле гастронома. Она окольцевала торговый центр почти вкруговую, будто омерзительный спрут.
– Гля, – толкнул Леха старшого в бок.
Блохин резко притормозил. Приоткрыв дверцу кабины, свесился на полкорпуса и обратился к томящемуся в ожидании дядьке в мятой шляпе:
– Шо тут дают?
Тот глянул на земляка словно на пришельца из космоса:
– За ковбасою стоим, за ковбасою. Сю ничь привезлы ветчиннорубленую. По два десять за кило. Мой номер 549, – и смачно сплюнул. После чего загнул такой матюг, от которого у дальнобойщика губа отвисла, а на душе полегчало.
То была моя последняя поездка на (в) Украину. Время от времени с той стороны долетали разные новости, вернее, слухи – и чудное, и гладкое, и печальное. Впрочем, и в нашей, так сказать, федерации своей бузы хватало. Несчастная Россия по уши погрязла в «реформах», представлявших собой цепь беспрерывных мистификаций, иллюзорных преобразований, наглого обмана бедствующего народа. Ежели списочным порядком все властные подлости и бесчинства перечислять, чернил и бумаги не хватит. Повторю снова то, о чем говорилось выше: народ наш не просто терпит новое иго – покойно накапливает факты. Точнее любого компьютера свой счет ведет. Разумеется, другая сторона тоже не дремлет: по силе возможности тянет «резину», то есть, говоря языком условно независимых политологов, цепляется за власть. Это значит – в любой момент готова учинить крупномасштабную подлость, совершить неслыханное преступление. Что и происходит в действительности ежеминутно, на каждом шагу. И всегда безнаказанно, ибо властные структуры взаимосвязаны (повязаны) круговой порукой. А ежели и выявится где бунтарь-одиночка, ему или башку свернут, или опозорят на весь мир, как это случилось с генеральным прокурором Скуратовым. Дело обычно довершают наемные киллеры – пардон! – борзописцы. Так разрисуют «героя времени», ни родная жена, ни мать не узнают. Сделают из мухи слона. Тех же, кто оплатил их скорбный труд, в глазах электората до небес возвеличат.
КРУТЕЖ
Идеология явившейся во власть интеллектуальной элиты, на удивление, оказалась пошлятиной низкого пошиба. Ну что за девиз: «Обогащайтесь и наслаждайтесь жизнью кто как может!» От этих слов, право же, несет диким урвачеством. Не зря же блатные песенки заполонили с неких пор эфир, эстрадное пространство; их штампуют миллионными тиражами на грампластинках, дисках, кассетах. И это не просто бизнес на духовных потребностях, а четко направленный идеологический заказ на дестабилизацию общества. Духовно опустошенным народом легко крутить в нужную сторону. Ради того, собственно, и раздули у нас алкогольный бум. Народ погряз в пьянстве, стал невменяем. Водяра была дешевле порошкового молока. Под шальные градусы Ельцины, Чубайсы, Гайдары, Бурбулисы и прочие творили свои великие реформы. Вели Россию в ад.
Политика доморощенных антикоммунистов поначалу казалась забавной и глуповатой, но спонтанной. Была надежда: перебесятся демократы и успокоятся! Как, однако, были мы наивны. Был тайный план уничтожения СССР, над ним долго корпели гении мировых провокаций. Имена у всех на слуху: Аллен Даллес, Клаус Меннерт, Збигнев Бжезинский. Они заложили основы политики глобального покорения мира янки.
Мудрость та не бог весть какая. Перед тем, как в облюбованной территории США приблизятся вооруженные «до зубов» авианосцы с морской пехотой на борту, сюда устремляются улыбчивые миссионеры, миротворцы, толпы культуртрегеров, а также бизнесмены, торгаши Но вскоре выясняется: в этой стране (регионе) не все обстоит благополучно по части прав туземного населения. Короче, есть серьезные расхождения с общепринятыми демократическими нормами. Тут уж к «делу» вынуждены подключаться застоявшиеся на рейде авианосцы. Все делается ради блага недостаточно еще цивилизованного народа.
Схема отработана. Хотя возможны коррективы с учетом местной специфики или неких привходящих обстоятельств. По правде же говоря, все это флибустьерство в классическом виде. И все равно интересно. Потому США охотно делится опытом. Вельможные – тайные – тузы со временем становятся публичными. Охотно рассказывают о своих похождениях, выбалтывают устаревшие тактические и стратегические секреты. Вот и бывший советник по национальной безопасности (при Рейгане) Збигнев Бжезинский выпустил в свет методичку по нейтрализации стран с диктаторским режимом правления. При этом подробнейшим образом препарировал искусство «невмешательства США» в наши внутренние дела, по ходу щедро иллюстрируя материал диаграммами, картами, схемами.
«Исход соперничества, – рассуждает профессор шпионских наук, – был решен в данном случае не военными средствами (без авианосцев, без бомбардировщиков, – Н. П.). На конечный результат (автор имеет в виду развал СССР) существенное влияние оказали также явления культурного порядка. Америка не имеет себе равных в притягательности, особенно среди молодежи, что обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близко к которому не имеет ни одно государство в мире».
Далее тезис развивается. «Культурное превосходство является неоценимым аспектом американской глобальной мощи. Что бы не думали о своих эстетических возможностей другие, американская массовая культура излучает магнитное притяжение, особенно для молодежи всего мира. Ее привлекательность берет начало в жизнелюбивом качестве жизни. Американские телевизионные программы и фильмы занимают почти три четверти мирового рынка. Американские телевизионные программы и фильмы также занимают господствующее положение. Увлечениям, привычкам американцев в еде, в одежде все больше подражают в разных странах». Этот глобальный американский накат на страны и континенты обаятельный цэрэушник называет всего лишь «культурным империализмом».[11]
А ведь наши либералы, кривя рты, ерничают: дескать, развал нерушимого Советского Союза, по версии патриотов, начался с «джинсовой революции», с проникновением в наше замечательное общество жвачки, кока-колы, тяжелого рока, свинга и прочей контрабанды. Кстати сказать, это веский аргумент для козлов и лоботрясов. Бжезинский открытым текстом сказал: «Культурное превосходство США является логическим приложением к их военной мощи».
Вторя мнимому оппоненту, наш непревзойденный мастер политических шоу Владимир Познер, не без удовольствия обронил:
– Пора бы признать, что в России часть населения по праву считает себя уже частью западной цивилизации.
Как ранее изрек великий перестройщик, процесс идет словно по писанному. Да и как ему не быть, если злоумышленники в открытую рану вносят время от времени жгучую отраву.
ЧТО БЫЛО, ТО БЫЛО
На заре моей юности в стране вспыхнула яростная борьба с космополитизмом. Объективно говоря, то был неловкий способ защиты страны и народа от хамоватого агрессора. Потом была известная пауза, после которой у нас возник дурацкий вещевой бум. Точнее, наша золотая молодежь не на шутку увлеклась, как изволил заметить Бжезинский, эстетическими ценностями американского пошиба.
Я тоже поддался моде: щеголял в узеньких (трубочкой) брючатах, шаркал по асфальту в толстокожих, на «манке» корочках, украшенных ослепительными пряжками. В гардеробе имел дюжину ярких галстуков с картинками из жизни африканских джунглей.
Некоторые мои товарищи на манер Тарзана отпустили длинные волосы; с каменным выражением на лице танцевали рок-н-ролл; зачитывались романами Хемингуэя, Миллера, Стейнбека. Лично я смаковал Платонова. При всем при том в наших головах была несусветная мешанина всего и вся. Не хватало ума, жизненного опыта, чтобы отделить окатное зерно от половы, от горчака. Душа просила чего-то новенькое, остренькое, парадоксальное.
