Максим Григорьев - ЕвроМайдан
c) преступления против человечности, а именно: убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до, или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам в целях осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет.
Руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, участвовавшие в составлении или в осуществлении общего плана или заговора, направленного к совершению любых из вышеупомянутых преступлений, несут ответственность за все действия, совершенные любыми лицами в целях осуществления такого плана».
В материалах Нюрнбергского процесса С. Бандера и А. Мельник персонально, а также их организации, упоминаются в роли платных агентов абвера[235] и Гестапо[236], а по отношению к их организациям использовалась формулировка «националистические фашистские группировки».
Например, в своих показаниях на процессе бывший полковник германской армии Э. Штольце свидетельствовал[237]: «Я получил указание от Лахузена[238] организовать и возглавить специальную группу под условным наименованием «А», которая должна была заниматься подготовкой диверсионных актов и работой по разложению в советском тылу в связи с намечавшимся нападением на Советский Союз... В приказе указывалось, что в целях нанесения молниеносного удара Советскому Союзу «Абвер-2» при проведении подрывной работы против России должен использовать свою агентуру для разжигания национальной вражды между народами Советского Союза... Выполняя упомянутые выше указания Кейтеля и Йодля, я связался с находившимися на службе в германской разведке украинскими националистами и другими участниками националистических фашистских группировок, которых привлек для выполнения поставленных выше задач. В частности, мною лично было дано указание руководителям украинских националистов, германским агентам Мельнику (кличка «Консул-1») и Бандере организовать сразу же после нападения Германии на Советский Союз провокационные выступления на Украине с целью подрыва ближайшего тыла советских войск, а также для того, чтобы убедить международное общественное мнение в происходящем якобы разложении советского тыла».
На вопрос генерального прокурора СССР Р. Руденко: «Правильно я понимаю, что соединения украинских националистов были созданы по указанию немецкого командования?», свидетель Лахузен отвечает: «Они были украинские выходцы из Галиции... Это были организации выходцев из Галиции, которые работали на абвер. Это были диверсанты, которые должны были заниматься саботажем... на территориях, с которыми воевала Германия, например, Польша»[239].
В ходе другого допроса на вопрос представителя СССР Никитчен-ко о совещании, на котором было дано указание об уничтожении и сожжении деревень в Галиции, свидетель Лахузен отвечает: «То, что подразумевает генерал, относится к совещанию, состоявшемуся в поезде фюрера в 1939 году. Согласно записи в дневнике Канариса, это было 12 сентября. Смысл приказа или указания, которое было сделано Риббентропом Канарису через Кейтеля, был таков: необходимо было связаться с украинскими националистами, с которыми разведка имела уже соответствующий контакт в военном отношении, для того, чтобы вызвать повстанческое движение в Польше, которое имело бы своим следствием истребление поляков и евреев в Польше. Об этом же говорилось Риббентропом лично Канарису. Когда говорили «поляки», то подразумевали интеллигенцию и все те круги, которые выступали в качестве носителей национального сопротивления... Считали, что нам следует дать это политическое и террористическое задание, и мы его выполним вместе с украинскими националистами...»[240]
Целый ряд документов и свидетельских показаний говорит о том, что Германия приняла деятельное участие и оказывала материальную поддержку с самого начала существования организаций украинских националистов.
Например, в справке-докладе по украинскому вопросу от 19 ноября 1933 года № 10 написано: «Около 10 лет тому назад было заключено соглашение между прежним начальником контрразведки Германии и руководителем ОУН полковником Коновальцем. Согласно этому договору украинская организация получила материальную поддержку, за что она поставила контрразведке данные о польской армии. Позднее организация взяла на себя также подготовку боевых и диверсионных заданий. Ежемесячные выплаты достигли 9000 рейхсмарок»[241].
В протоколах допроса И. Т. Кутковца от 1 февраля 1944 года записано[242]: «...Еще задолго до германо-польской войны 1939 года в Западной Украине существовала организация украинских националистов, т. н. ОУН.
Этой организацией руководил полковник Евген Коновалец (быв. командир 1-го стрелкового корпуса «Сичевых стрельцов»). После того как Коновалец в 1938 году в Роттердаме был убит, организацию возглавил бывший начальник штаба Коновальца полковник Мельник. Высшей руководящей инстанцией ОУН являлся краевой провод.
Своими задачами ОУН ставила в первую очередь борьбу с польской государственностью, за национальное освобождение украинских земель, входивших в состав территории польского государства, а также за «освобождение» и «объединение всех украинских земель в единое украинское, т. н. Соборное государство».
С давних времен Германия, претендуя на захват богатых украинских земель, была заинтересована в существовании ОУН, имея в виду в последующем использовать ее борьбу за создание «самостоятельной» Украины в своих интересах.
Исходя из этого, Германия всемерно содействовала ОУН в ее практической деятельности, предоставляла убежище для националистов эмигрантов и финансировала ОУН. Издаваемая газета «Сурма», бюллетени и другая националистическая литература печаталась в Германии. Часть националистической литературы нелегально издавалась во Львове, Кракове и других городах Западной Украины».
Террористическая деятельность украинских националистов и лично С. Бандеры в довоенный период детально описана в исторической литературе на основе многочисленных фактов: «С согласия немцев ОУН начала террор в Польше. Процитирую националиста Субтельного: «В начале 1930-х годов члены ОУН осуществили не только сотни актов саботажа и десятки «экспроприаций» государственного имущества, но и организовали свыше 60 террористических актов, многие из которых удались. Среди наиболее важных их жертв были Тадеуш Голувко (1931 года) — известный польский сторонник польско-украинского компромисса, Эмилиан Чеховский (1932 года) — комиссар польской полиции во Львове; Алексей Майлов (1933 года) — сотрудник советского консульства во Львове, убитый в ответ на голодомор 1932-1933 года, Бронислав Перацкий (1934 года) — министр внутренних дел Польши, приговоренный ОУН к смерти за пацификацию 1930 года. Многие покушения направлялись против украинцев, которые были противниками ОУН. Здесь наиболее нашумевшим стало убийство в 1934 году известного украинского педагога Ивана Бабия... В Галиции ОУН развернуло массовый террор на бытовом уровне. Только летом 1930 года в Восточной Галиции было сожжено 2200 домов поляков... Польской полиции удалось схватить непосредственных организаторов убийства министра Перац-кого — Степана Бандеру и Николая Лебедя. Оба были приговорены к повешению, но благодаря усилиям германского МИДа смертную казнь им заменили тюремным заключением»[243].
После 1939 года украинские националисты развернули масштабный террор против работников советского государственного аппарата. В официальном документе 6-го отдела 3-го Управления НКГБ майора Илюшина (май 1941 года) указано: «Усиление активности оуновцев-нелегалов и их бандитских формирований в апреле выразилось в совершении 38 террористических актов против советского актива, 3 поджогов, 7 налетов на кооперативы и сельсоветы с целью ограбления. При этом было убито: 8 председателей сельсоветов, 7 председателей правлений колхозов, 3 комсомольских работника, 5 работников районного совпартаппарата, 1 учительница, 1 директор школы и 16 колхозников-активистов. Ранено: 5 работников районного совпартаппарата, 2 комсомольских работника, 1 председатель кооператива и 11 колхозников-активистов».
Процитируем и данные «Обзора 6-го отдела 3-го Управления НКГБ СССР по антисоветским проявлениям и важнейшим происшествиям, имевшим место в СССР в мае 1941 г.»: «В мае было убито и ранено: председателей и секретарей сельсоветов — 10 человек, председателей колхозов и колхозных активистов — 30, партийно-комсомольских работников — 2, школьно-клубных работников 9, работников советского аппарата — 7, работников милиции — 4, военнослужащих — 2, членов семей сельского актива — 16. Кроме этого, бандитами-оуновцами насильно уведены и не разысканы до настоящего времени 2 депутата сельсовета и 2 работника леспромхоза»[244].
