Юрий Поляков - Россия в откате
Я бы не стал так подробно останавливаться на этой типичной развесистой «эрнстовщине», если бы она не иллюстрировала одну очень нехорошую тенденцию всего нынешнего российского культурно-информационного пространства. Согласитесь, все это очень напоминает западное, высокомерно-отчужденное, до смешного некомпетентное представление о нашей истории, да и вообще о нашем народе. Понимаете: нас учат смотреть на свое как на чужое! Это очень опасно! Именно с этого начинается утрата культурной самоидентификации, а потом археологи недоумевают: куда без всяких войн девалась богатая и могучая цивилизация, развивавшаяся вроде бы вполне нормально?
Вы замечали, как по поводу чужих праздников наше телевидение обычно захлебывается от щенячьего восторга? Ах, День благодарения, ах, Хеллоуин, ах, двухсотпятнадцатая годовщина Великой французской революции! А про двухсотлетие перехода Суворова через Альпы, наверное, только одна «Литературная газета» и вспомнила. Нет, впрочем, была еще какая-то телепередача про то, что через Альпы ходить вообще не стоило, да и не такой уж военный гений Суворов, как думали раньше. Во всех странах, у всех людей есть простительная слабость: к юбилейным датам «подсветлять» минувшие события. У нас же, наоборот, их «подчерняют», причем, повторяю, за казенный счет. А ведь любое историческое свершение, отдаляясь, неизбежно возвышается и героизируется. У нас же почему-то наоборот — унижается и иронизируется. Когда я смотрю то, что наше телевидение делает к 60-летию Победы, у меня иногда возникает ощущение, будто оно готовит своего рода Антипобеду. (По аналогии с комсомольскими Антипасхами времен принудительного советского атеизма.) «ЛГ» и некоторые другие издания пишут об этом постоянно, а толку?..
Отчизнофобия за казенный счет
Да мало ли о чем мы пишем! Например, пишем о том, что иные литераторы, приезжающие в составе официальных российских делегаций на различные творческие конференции и книжные ярмарки, едва завидев первый микрофон, начинают нести пославшую их за рубеж державу с такой страстью, словно они только-только чудом вырвались из застенков Лубянки и даже еще тюремную робу не сняли. Причем все это с удовольствием слушают не только доверчивые западные интеллектуалы, но порой и высокие чины профильных российских министерств, благосклонно при этом улыбаясь: вот, дескать, какие мы свободные!
Лично я за свободу и вольнодумство, я сам всегда смеялся над советскими писателями, жутко боявшимися хоть на полградуса отойти от линии партии. Но мы сегодня живем в стране, где свободы слова больше, чем здравого смысла. Ведь казалось бы: езжай за свой счет и ругай кого хочешь! Однако ж нет: у нас развилось неведомое на Западе «державопоносительство» за казенный счет. Оказывается, за публичное презрение к Отечеству можно еще и суточные получать. Сквернослова-то понять можно: сами по себе его книжки там никому не нужны, Запад всегда ценил российского писателя не за талант, а за политическую бодливость. Но как понять государство, которое само финансирует черный пиар против себя? И когда же наконец наша продвинутая творческая интеллигенция поймет, что патриотизм — это всего лишь порядочность по отношению к собственной стране!
В том же ряду стоят изданные за казенный счет школьные учебники, после которых родная история кажется чем-то постыдным и хочется, как говорится, сыграть за другую команду. С той же «государственной недостаточностью» в сфере образования связано вытеснение литературы из учебных программ. А ведь именно родное слово, отточенное классиками, закладывает в нас национальный культурный код. Человек, вовремя не прочитавший Пушкина, Толстого, Достоевского, Чехова, Шолохова, будет иметь к России скорее паспортную, нежели духовную принадлежность!
А вот еще случай! Будучи в провинциальной юношеской библиотеке, я попросил показать мне, какие книги таятся в бандероли, присланной для пополнения фондов полугосударственной благотворительной лавочкой, носящей веселое имя «Пушкин». Показали: сверху лежал сборник французской маргинальной секспрозы, полузапрещенной даже у себя на родине, далее шла отечественная экспериментальная и экскрементальная литература, а следом книги по отечественной истории, объединенные общим разоблачительно-осудительным пафосом… Напомню, речь идет о провинциальной юношеской библиотеке, а покупались книги опять же за казенный счет!
Кто же, спрашивается, додумался до такой посылочки детям?
Что такое «Герострата»?
В каждом народе, в каждом обществе, во все времена имеются группы людей, которые нацелены на уничтожение существующего порядка вещей и которых я обозначил бы термином «Герострата». Этот неологизм составлен мной из двух слов: «Герострат» и «страта» (общественный слой). Возможно, кто-то увидит здесь аналогию с гумилевской «антисистемой» и будет, конечно, прав. Любой человек, интересующийся историей, неизбежно задумывается над природой саморазрушительных процессов в обществе. Когда землетрясение обрушивает колосса на глиняных ногах, это понятно. Но ведь СССР-то рухнул в эпоху «сейсмического» затишья!
Надо сказать прямо: люди, составляющие нашу отечественную «Герострату», принципиально считают российскую цивилизацию низшей по сравнению с Западом и убеждены, что она для своего же блага должна исчезнуть как самодостаточное культурно-историческое целое, став подчиненной частью западного мира… Что лежит в основе этого неприятия, что приводит людей в «Герострату» — особенности личности, специфика биографии, особое семейное воспитание или какие-то параисторические энергии, пронизывающие нас, — вопрос сложный, не изученный и даже табуированный. Но такие люди были всегда и везде. Гейне, например, явно предпочитал Францию родной Германии, хотя был выдающимся немецким поэтом. Сталкивался я и с комическими случаями. Например, одна дама очень сильно невзлюбила «эту страну», потому что ей так и не удалось здесь найти достойного мужа…
«Герострата» особенно востребована во времена революционных сломов, ибо, во-первых, любит и умеет ломать, а во-вторых, не испытывает к объекту ликвидации никаких привязанностей. А ведь, как известно, даже опытные хирурги стараются не оперировать близких людей: рука может дрогнуть. У настоящего представителя «Геростраты» не дрогнет, лишен он и «патриотических предрассудков». Достаточно вспомнить интернационал-большевиков, органично сочетавших суровое служение пролетарскому делу с работой на германский Генеральный штаб. Или, например, «гарвардских плохишей» периода шоковых реформ, наводнивших коридоры нашей власти своими друзьями — американскими экспертами в штатском. Кстати, национальная принадлежность чаще всего ни при чем. «Герострата» — принципиально внеплеменное явление, как бы кому ни хотелось объяснить политические взгляды того или иного деятеля формой его носа или девичьей фамилией его жены.
Но ведь сегодня, скажете вы, питомцев «Геростраты» во власти почти не осталось! Согласен: они уже, хочется думать, не определяют нашу внутреннюю и внешнюю политику, хотя нынешняя внутренняя и внешняя политика во многом определяется именно тем, что они успели наворотить за свое недолгое пребывание у кормила (имеются в виду оба значения этого слова). А вот в информационно-идеологической сфере (прежде всего в электронных СМИ) представители «Геростраты» до сих пор занимают ключевые позиции.
Я бы даже сказал, что мы имеем сегодня своего рода двоевластие. Власть кремлевская и власть медийная ставят перед собой совершенно разные задачи и тянут страну в разные стороны. Первая, если воспользоваться историческими аналогиями, уже прошла этап «смены вех» и пытается строить национально сориентированную демократию в отдельно взятой стране, а вторая все еще самозабвенно служит идее мировой общечеловеческой революции, из-за которой явно торчат ослиные и слоновьи уши. Думаю, многие замечали, что российское телевидение зачастую комментирует решения российской власти с ироничным отчуждением: «Кремль сказал…», «Москва считает…», «федералы понесли потери…» Но ведь именно так о нас, вспомните, в разгар холодной войны говорил «Голос Америки», возглавляемый, кстати, беглым советским дипломатом.
Обратите внимание: большинство руководителей каналов и телеобозревателей, определяющих политическую направленность вещания, — это выдвиженцы конца 80-х и начала 90-х, когда страной руководила прорвавшаяся в Кремль «Герострата». Где теперь их совыдвиженцы, работавшие тогда во властных структурах? В худшем случае на Канарах, в лучшем, как Козырев, занимаются своим делом — торгуют американскими пилюлями. А вот медийные кадры «Геростраты» до сих пор при деле! В чем тут секрет? Наверное, в особенностях российской либеральной интеллигенции, наконец-то осуществившей мечту всей жизни и получившей возможность говорить в эфире то же самое, что и на полудиссидентских кухнях. Произошло губительное для общества превращение человека подпольного в человека эфирного! Есть, правда, и еще одна причина: у «политиков-практиков» до сих пор существует, по-моему, непонимание того, что в новейшей истории России «Останкино» — едва ли не самая главная башня Кремля. Они по-настоящему не понимают телевидения, и даже серьезные, волевые государственные мужи, попадая в эфир на допрос к пустейшему телеведущему, ведут себя порой, как заробевшие пациенты на приеме у проктолога…
