Витаутас Петкявичюс - Дурнишкес
Это была "культурная революция” хунвейбинов против государственно-мыслящих и плохо поддающихся новой агитации кадров. Это была подсказанная извне политическая война против всех подготовленных в советское время специалистов, якобы противников свободного рынка. Их обзывали коллаборационистами, русскими агентами и красными вшами.
Вокруг Вэ.Вэ. фон Ландсбургаса сгруппировались всякого рода жулики и перевёртыши. Таких талантливых аферистов и расхитителей государственного имущества полно в Америке, Англии и Германии. Они есть в любом государстве, но там такую публику держат в крепкой узде, не позволяют им особенно дёргаться, а у нас в один прекрасный день все предохранители были отменены: напяливай униформу шаулиса или добровольца и вытворяй, что угодно.
Собственность священна - вот конституционное оправдание всех афер и хищений. Забросил что-то в свой карман, и это уже твоё. Когда половина государственного имущества была уже разворована, Конституционный Суд спохватился и объяснил, что священна только собственность, полученная честным путём. Ему не хватило ума, чтобы объяснить, что и коллективная, и кооперативная и государственная собственность не менее священны, но их нарочно оставили в проклятых, как величайший источник обогащения государственных деятелей.
Для начала Великого Растаскивания требовалось ещё одно необходимое условие - попасть хапугам в руководство, а потом так обработать людей, чтобы они не только молчали, не только не протестовали против грабежа, но ещё и сказали бы своё "одобрям-с" и похлопали в ладошки.
- Тырьте, любимые вы наши, крадите! Вы, бравые прихватизаторы - наше будущее. Только богатые люди сделают Литву счастливой! Не мы, это ограбивший нас Ленин изобрёл: грабь награбленное! - радовался человечишка, купивший за бесценок колхозную бурёнку или потихоньку отвинтивший с трактора какую-то хреновину. А в это время накопленные его стараниями миллионы уже утекали мимо.
Всё это идейное промывание мозгов выполнил “Саюдис” и примазавшиеся к нему всевозможные прилипалы, которые пробрались во власть. Они продолжали осуществлять подброшенную из ЦРУ стратегию Великой Растащиловки, или, как они это называли, стратегию перестройки. А подстрекаемые ими глупые людишки продолжали митинговать и требовали от русских миллиардные компенсации за вынужденное советское говенье, которые можно было бы спокойно проесть, а собственные миллиарды, которые собирали по грошику, как пчёлки, безрассудно ровняли с землёй.
Я ужасался. Ездил по районам, агитировал не делать этого, пугал, вместе с поддерживавшими меня работниками милиции возбуждал уголовные дела за хищение имущества, разрушение объектов мелиорации, за намеренный поджог и даже за саботаж... За это меня обозвали стрибасом, зятем Бразаускаса, братом шефа КГБ Ю.Петкявичюса и даже парторгом шяуляйской тюрьмы...
Потеряв терпение и дознавшись, кто распространяет такие сплетни, я хотел встретиться с генералом Э.Эйсмунтасом, но мой хороший друг, майор КГБ Витаутас К., порядком охладил моё намерение. Свою судьбу он тоже по-своему подпортил. Он хотел стать журналистом, но Генрикас Зиманас[68] из-за нескольких мелких штрихов биографии его отца Витаутаса к себе на работу не принял. Парень жаловался, куда только мог, но, ничего не добившись, подал заявление в школу КГБ, куда его приняли беспрепятственно. Таким путём он оправдал своего отца, но осудил себя.
Пригласив меня на бокал пива, Витаутас предостерёг:
- Не перестарайся, думаешь, ему об этом не известно? Теперь у нас при пятом управлении создан четвёртый отдел, который осуществляет шефство над "Саюдисом" и через своих людей устраивает все ваши дела.
- Не может быть!
- Ведь ты знаешь П.Возбутаса?
- Немного.
- Он возглавляет этот отдел. Не знаю, для чего он это рассказывал, но я понял, что тебя нужно предупредить.
- Кого он побуждает к воровству и разрушениям?
- Кого он побуждает, я не знаю, но всё идёт по плану. Обо всём прекрасно информирована прокуратура. В Москве сменилось наше руководство. Теперь мы будем воспитывать народ на его собственном опыте. Так что с приличиями покончено. Теперь Возбутас - как бы твой начальник, - смеялся он, а я всё упирался:
- Витаутас, мы учились в одной школе, сидели за одной партой, я дарил тебе свои книги, а ты, оказывается, сделался порядочным Швондером.
- А, чёрт с ними, всё равно империя рушится, и мы вдвоём ничего не сделаем. В "Саюдисе" тебя будут отовсюду вытеснять. Для такого бардака ты не годишься - чересчур самостоятельный. На твоё место запланирован Ландсбургас.
- Но у меня нет никакого места, мы все коллективно...
- Не важно, это согласовано с ЦК. Если мне не веришь, тот человек притащит за собой и несколько наших кадровых работников. Всех их не помню, только несколько интересных имён: Кястутис Урба и Ангонита Рупшите.
Через какое-то время, я уже писал об этом в "Корабле дураков", на наше заседание примчался весь сияющий Ландсбургас и объявил:
- Теперь "Саюдис" буду возглавлять я, так постановил ЦК.
А когда он притащил за собой тех “кадровых”, у меня не осталось никаких иллюзий. Потом о существовании такой договорённости между ЦК и КГБ я получил от членов бюро ЦК КПЛ В.Астраускаса и С.Гедрайтиса. А.Бразаускас лгал и выкручивался.
Вывод один: Литву подрывали намеренно, чтобы повернуть её к Москве. Тот план готовили старые чекисты, перешедшие потом на службу к БАБу, так сказать, лучшему другу Б.Ельцина Борису Абрамовичу Березовскому.
Вот так "стратеги" дурачили, усыпляли разгорячённый народ, а сами не дремали. Ввели "вагнорки"[69], списанные рубли не уничтожили, как клятвенно обещали российскому правительству. Большую их часть сложили в коробки из-под пылесосов и несколькими трейлерами вывезли в Калининград. Часть тех денег через армейский банк в Риге обменяли на доллары, а остальные достались товарищам во главе с П.Грачёвым, помогавшим провернуть эту афёру. С нашей стороны над этим преступлением шефствовали Вэ.Вэ. фон Ландсбургас и А.Буткявичюс, а с другой - сам Паша Мерседес. Немалую часть тех "свободных" денег местные власти для отвода глаз конфисковали, но виновников не наказали. Руки военной прокуратуры Петербурга оказались слишком короткими. Начав расследование, она под давлением чекистов Березовского внезапно отказалась с нами сотрудничать. Мне лично пригрозили покончить с этим делом и несколько раз стреляли в меня из проезжавшего автомобиля.
Прикрывая такую антигосударственную деятельность, Папуля волей-неволей должен был кричать против этих недружественных русских, дескать, советы нам должны не столько, а сам загребал имущество обеими руками. Это известный клич жулика:
- Держи вора! Держи вора!
Он даже пожертвованными "Саюдису" миллионами распоряжался вместе с В.Чепайтисом, как собственными, и так их запрятал, что и до сих пор их найти не могут. А когда он такой метод хапуги применил ко всей стране, то Литва оказалась на краю пропасти. Ещё во времена "Саюдиса" многие из нас обратили внимание на патологическую жадность Вэ.Вэ. фон Ландсбургаса, проявившуюся, в частности, в грандиозном деле о собственности на прогнивший сарайчик.
- Зачем этому миллионеру прогнивший сарайчик? - спросил меня на одном литературном вечере читатель.
- А как ещё доказать, что родился в яслях для ягнят?
- ответил я, и зал взорвался аплодисментами. Так иногда муза делает подсказки художнику, но не прокурору.
А этот главный погонщик, пардон, пастырь литовского народа впоследствии потирал руки, подписывая договор с компанией “Вильямс Интернейшнл”, продавая “Телекомас", "Летувос курас" (“Литовское топливо") и инициируя десятка полтора дел против политических противников с требованием выплатить ему компенсации за свои неведомо куда затисканные или утерянные ещё в роддоме честь и достоинство, которые в соответствии с расценками Гарюнского рынка оценил в сумму от 50 до 100 тысяч литов. За такие деньги и Аль Капоне объявили бы святым.
Некоторые члены "Саюдиса", которые поумнее и поопытнее, пытались как-то умерить такой его пламенный суперпатриотизм, но напрасно, ведь это же необходимое условие для закрепления присосавшихся к власти. Жернова "поющей революции" не могли вращаться вхолостую, тем более что оборотистым ландсбургистам они приносили немалые дивиденды. Пытались апеллировать к совести главного мельника, захватившего почти все посты, но напрасно. Он уже уверовал в собственную исключительность и данную ему Богом миссию спасителя Литвы.
Поначалу я в это не верил, думал, что это трюк клерикалов, но однажды серьёзно с ним поругался. В сердцах я обозвал его разрушителем “Саюдиса”, сказал, что он преступник, что у него в голове желе, перемешанное с дерьмом, а сам он только и пользуется случаем, чтобы из денег “Саюдиса” назначить себе самый большой оклад и приобрести музыкальные синтезаторы, электронную и другую, нужную только ему аппаратуру. Высказав всё это, я хлопнул дверью и вышел. На улице несколько поостыл, начал жалеть, понимая, что так я ничего не добьюсь, поэтому вернулся, чтобы извиниться. Вэ.Вэ. фон Ландсбургас всё ещё сидел за столом и, пережёвывая краешек салфетки, что-то бурчал. Он так скрывал своё бешенство и вокруг ничего не видел и не слышал. У меня по спине пробежал холодок. Развернувшись, я опять вышел на улицу, а голову сверлила высказанная дедом мысль: злой человек не бурчит, а молится самому себе.
