Ахмед Рушди - Шаг за черту
Итак, вот чему я научился в день собственного выпуска; вот урок, который был мною извлечен из притч о Неведомом Вредителе, Запретных Ботинках и Престарелом Ректоре на Троне; урок, который я преподам сегодня и вам. Первое: если на вашем жизненном пути вы столкнетесь с тем, что вас обвинят в Злонамеренном Использовании Соуса — а в один прекрасный день вас обязательно обвинят, — но при этом вы будете знать, что злонамеренно его не использовали, не поддавайтесь. Второе: если вас вышвырнут из общества только потому, что на вас не те ботинки, вам нечего делать в этом обществе. И третье: не вставайте ни перед кем на колени. Отстаивайте свои права, поднявшись во весь рост.
Мне хочется думать, что Кембридж, где я провел три очень счастливых года и где многому научился, — надеюсь, что вы были в Барде столь же счастливы и столь же многое здесь почерпнули, — что Кембридж, с его чисто британским тонким чувством юмора, просто хотел преподать мне в тот странный день три этих ценных урока.
Выпускники 1996 года, мы собрались здесь, чтобы отметить один из важнейших дней вашей жизни. Мы участвуем в ритуале инициации, вашего перехода от подготовки к жизни в саму эту жизнь, к которой вы теперь подготовлены не хуже других. Вы стоите на пороге будущего, и я хочу поделиться с вами кое-какой информацией о славном учебном заведении, которое вы сегодня покидаете, — тем самым я объясню, почему мне столь приятно быть сегодня с вами. В 1989 году, вскоре после того, как иранские религиозные экстремисты начали мне угрожать, президент вашего колледжа связался со мной через моего литературного агента и спросил, не соглашусь ли я стать штатным сотрудником одного из факультетов. Речь шла не просто о рабочем месте: он заверил меня, что здесь, в Аннандейле, я найду среди преподавателей и студентов много новых друзей, и у меня будет безопасное убежище, где я смогу спокойно жить и работать. Увы, в те тяжелые дни я не смог принять его отважное предложение, но я вовек не забуду, что когда убийцы искали меня с фонарями по всему миру, когда многие люди и учреждения отшатывались от меня в страхе. Бард поступил как раз наоборот, шагнув мне навстречу, сделав жест интеллектуальной солидарности и человеческого участия, предложив мне вместо высокопарных речей конкретную помощь.
Надеюсь, все вы испытываете гордость оттого, что Бард сделал такой принципиальный шаг — причем тихо, без всякой шумихи. Мне, разумеется, чрезвычайно приятно получить звание почетного профессора Барда и выступить сегодня перед вами.
Словом «хюбрис» греки обозначали грех неповиновения: этот грех, если не повезет, может навлечь на вас беспощадную кару мстительной богини Немезиды: она держит в одной руке ветвь яблони, а в другой — колесо фортуны, которое рано или поздно завершит свой круг и приведет к неотвратимому отмщению. Поскольку меня в свое время обвиняли не только в разливании соуса и ношении коричневых ботинок, но еще и в хюбрисе. и поскольку я пришел к выводу что подобное неповиновение есть органичная и неотъемлемая часть того, что мы называем свободой, я хочу посоветовать вам не бояться хюбриса. В грядущие годы вам придется вступать в бой со всевозможными богами, большими и малыми, облеченными плотью и властью, все они будут требовать поклонения и повиновения; миллионы божеств денег и власти, общепринятого и общепризнанного станут влезать со своими ограничениями и своим контролем в ваши мысли и вашу судьбу. Не повинуйтесь им — таков мой вам совет. Задирайте носы, показывайте им фигу. Ибо, как нам известно из мифов, именно через неповиновение богам люди отчетливее всего выражают свою человеческую сущность.
У греков много историй о размолвках между богами и людьми. Мастерица Арахна бросает вызов самой богине Афине Палладе (римляне назовут ее Минервой), заявляя, что превзошла ее в искусстве ткачества и вышивания, причем ей хватает дерзости выбрать для своих работ только те сюжеты, которые обнажают слабости и проступки богов: похищение Европы, Леду и Лебедя. За это — за непочтительность, а не за недостаток таланта, — за то, что мы сегодня назвали бы творчеством, а также за несравненную дерзость богиня превратила свою смертную соперницу в паука.
Царица Фив Ниобея повелевает своему народу не поклоняться Латоне, матери Артемиды (Дианы) и Аполлона, объясняя это так: «Какое безумство предпочитать тех, кого вы никогда не видели, тем, кто у вас прямо перед глазами!» За это утверждение, которое сегодня обозначили бы словом «гуманизм», боги погубили мужа и детей Ниобы, а ее саму превратили в скалу, с которой в знак неизбывного горя нескончаемым потоком текут слезы.
Титан Прометей похитил у богов огонь и отдал его людям. За этот проступок — сегодня мы бы назвали его стремлением к прогрессу, к новым завоеваниям в области науки и технологии — его приковали к скале, куда ежедневно прилетал орел — он выклевывал титану печень, а за ночь она вырастала заново.
Интересно, что боги во всех этих историях предстают далеко не в лучшем свете. Да, надумав бросить вызов богине, Арахна проявила излишнюю самоуверенность, но это самоуверенность художника, приправленная азартом юности; что же касается Афины Паллады, которая могла бы выказать великодушие, та выглядит мелочно-мстительной. Как говорится, Арахна сильно выигрывает на фоне Афины; эта история бросает на Арахну отсвет бессмертия.
Жестокость богов к родным Ниобеи только доказывает ее правоту. Кто же предпочтет власть столь жестоких богов власти людей, сколь бы несовершенной эта последняя ни была? Демонстрируя свою силу, боги попросту выказывают собственную слабость, люди же делаются сильнее, хотя и гибнут.
А мученик Прометей, даровавший нам огонь, разумеется, остается величайшим из всех героев человечества.
Этот мир создали люди, и создали его вопреки своим богам. Мифы преподают нам вовсе не тот урок, который мы должны были усвоить по Мысли богов: веди себя хорошо и знай свое место; он прямо противоположный. Он состоит в том, что надо следовать зову своей природы. Да, у нашей природы есть и дурные составляющие: тщеславие, злоба, коварство, себялюбие; но в лучших своих проявлениях мы — то есть вы — обнаруживаем совсем другое: радость, оптимизм, дружелюбие, одаренность, любопытство, требовательность, состязательность, заботливость, неповиновение.
Вредно склонять головы. Вредно знать свое место. Вредно повиноваться богам. Вам еще предстоит узнать, сколь многие колоссы стоят на глиняных ногах. Пусть вами руководят лучшие проявления вашей природы. Огромной вам всем удачи и — искренние поздравления!
Май 1996 года. Перев. А. Глебовская.«Представь себе, что нет небес»[**]
Дорогой еще очень маленький шестимиллиардный житель планеты!
Ты — самый юный представитель биологического вида, известного своей любознательностью, и поэтому довольно скоро ты задашь два очень сложных вопроса, над которыми давно бьются остальные 5 999 999 999 жителей Земли. Как мы сюда попали? И если уж попали, то как должны жить?
Странным образом — как будто бы мало нас, которых шесть миллиардов, — тебе, скорее всего, дадут понять, что ответ на вопрос о нашем происхождении ты обретешь вместе с верой в существование некоего незримого, непостижимого Существа «где-то там наверху», всесильного творца, которого мы, несчастные скудоумные его творения, не в состоянии даже представить себе, не говоря уж о том, чтобы постичь. Иными словами, тебе будет настоятельно предложено вообразить себе небеса, населенные по крайней мере одним божеством. Тебе скажут, что этот небесный бог создал мир, бросив составляющую его материю в гигантский котел. Или станцевав танец. Или отрыгнув Творение. Или просто повелев ему быть, и хоп! — оно взяло и возникло. В некоторых более замысловатых мифах о творении вместо единого всемогущего небесного бога действует несколько более мелких: младших божеств, аватар, гигантских метаморфных предков, которые, хулиганя, создают земной ландшафт, — или целый пантеон непредсказуемых, беспутных, навязчивых, жестоких богов великих политеистических религий — их дикие поступки убедят тебя, что истинным двигателем творения была похоть, заставлявшая возжелать беспредельной власти, податливых человеческих тел, облаков славы. Впрочем, справедливости ради нужно добавить, что согласно некоторым мифам основной движущей силой творения была — и остается — любовь.
Среди этих историй найдется немало таких, которые покажутся тебе очень красивыми, а значит, притягательными. К сожалению, от тебя будут ждать, что ты увидишь в них не просто литературу. Ценить красоту сюжетов позволено только тогда, когда речь идет о «мертвых» религиях. «Живые» потребуют от тебя гораздо большего. Поэтому тебе внушат, что вера в «твои» истории и исполнение выстроенных вокруг них ритуалов должны стать неотъемлемой частью твоей жизни в этом перенаселенном мире. Эти истории назовут частью твоей культуры, даже частью твоей личности. Возможно, в какой-то момент ты почувствуешь, что от них никуда не убежишь — не в том смысле, в каком никуда не убежишь от правды, а скорее в том, в каком никуда не убежишь из тюрьмы. Возможно, в какой-то момент ты перестанешь воспринимать их как повествование о человеческих существах, пытающихся разрешить сложную загадку; они станут выглядеть как приказания, которые отдают тебе другие, посвященные в соответствующий сан человеческие существа. Это правда, в истории человечества очень много примеров того, как глашатаи богов становились душителями свободы. Впрочем, по мнению людей верующих, личный комфорт, который дарует религия, с лихвой компенсирует все зло, творящееся во имя ее.
