Алексей Богомолов - Вожди СССР в откровениях соратников, охраны и обслуги
– Мы сели в машину, – вспоминает Медведев. – Я, как всегда, заранее выяснил интересы Михаила Васильевича и уже знал, какие кинотеатры находятся в районе отеля. Позвонил лишь быстро в посольство, спросил, во сколько начинается и заканчивается сеанс.
– Фильм эротический, – предупредил я.
Он засмеялся:
– Это тоже надо знать.
Мы вошли в зал, когда свет уже был погашен, а в конце я предупредил:
– Через пять минут фильм закончится, идёмте.
Так же, в темноте вышли. Предосторожность не лишняя, назавтра в газетах могли появиться фотографии: «Главный идеолог СССР, проповедник социалистического реализма всем видам искусств предпочитает киноэротику».
Мне примитивный фильм откровенно не понравился. Зимянин отнёсся спокойно, не ругал и не хвалил. «Обычный фильм из этого рода продукции».
Конечно, сотрудник «девятки» несколько сглаживает углы. Вряд ли с такими мерами предосторожности секретарь ЦК отправился смотреть какую-нибудь «Эммануэль». Скорее фильм был более жёстким. Но реакция Зимянина была более адекватной, чем, скажем, у Хрущёва или Брежнева…
Мне вспоминается старинный анекдот советских времён: «Супруга партийного руководителя возвращается из зарубежной поездки. И начинает “докладывать” мужу: “Нас, между прочим, водили на стриптиз!” Муж интересуется: “Ну и как там?” Жена говорит: “Сейчас покажу”. Включает радиолу, ставит пластинку и начинает медленно раздеваться. Муж смотрит пару минут: “А правильно говорят про этот стриптиз – мерзкое зрелище!”»
Советские руководители разных уровней время от времени посещали увеселительные заведения, в которых демонстрировался либо стриптиз, либо эротические танцы. Например, Евгений Чазов, который долгое время был начальником знаменитого Четвертого управления Минздрава СССР и лет двадцать лечил всех советских руководителей от Брежнева до Горбачёва, по приглашению руководства компартии Франции попал в парижское кабаре «Лидо». Весной 2011 года «выездная бригада» этого заведения свободно выступала в Москве, а вот лет тридцать – тридцать пять назад о таком никто не мог и подумать. В лучшем случае можно было увидеть балет телевидения ГДР…
Сейчас время уже другое, и подобные визиты проходят почти официально, хотя и не афишируются широко. Один из руководителей Администрации президента Ельцина, как рассказывал мне начальник его охраны Владимир Кузнецов, во время визита в Париж был приглашён нашим послом в «Мулен Руж». И обратился с личной просьбой: не сопровождать его в это заведение. Согласие было получено, тем более что рядом был и посол, и охранники посольства. Но скрытную охрану всё равно пришлось организовать. Правда, о том, что происходило дальше, сотрудники рассказывают весьма скупо: «Пришли, посидели и ушли…»
ДТП союзного значения
Об этих случаях в советские времена было известно совсем немного. Как правило, дорожно-транспортные происшествия с участием автомобилей первых лиц партии и правительства в средствах массовой информации не освещались. В лучшем случае всё ограничивалось кратким сообщением главного информационного агентства страны – ТАСС. А подробности некоторых из них до сих пор малодоступны для широкого читателя. В годы перестройки, когда часть архивов была открыта, появились публикации на эту тему с множеством домыслов, вымыслов и фактических ошибок. Поэтому мы попробуем, опираясь на исторические факты и воспоминания профессионалов, рассказать читателям о ДТП с участием советских и партийных руководителей и тех последствиях, которые они имели…
4 октября 1980 года на шоссе Москва – Минск в 38 километрах от белорусской столицы произошло дорожно-транспортное происшествие, которому было суждено стать самой известной и тяжёлой по своим последствиям автокатастрофой с участием лидеров КПСС и советского государства.
За рулём автомашины ГАЗ-13 «Чайка», обслуживавшей Первого секретаря ЦК компартии Белоруссии, Героя Социалистического Труда, кандидата в члены Политбюро Петра Машерова был 60-летний водитель Евгений Зайцев. Машеров сидел рядом с ним, сзади – офицер охраны майор Чесноков. Вопреки существующим инструкциям впереди шла не машина ГАИ с соответствующей жёлтой раскраской и мигалками, а белая «Волга» с сигнально-громкоговорящей установкой, но без мигалок. Спецавтомашина ГАИ двигалась сзади. Скорость кортежа была 100–120 километров в час. Дистанция между машинами 60–70 метров. Навстречу кортежу ехал МАЗ, которому была дана команда остановиться. Грузовик стал тормозить, но тут его стал обгонять гружённый картошкой самосвал ГАЗ-53-б. Старший эскорта резко увеличил скорость, и передовая «Волга» пролетела буквально в нескольких метрах от ГАЗа. Водитель Машерова повторить манёвр не успел. На скорости около 100 километров в час автомобили столкнулись – погибли все, кто был в «Чайке». А салон лимузина был засыпан картошкой из кузова грузовика.
Вокруг смерти лидера белорусской компартии долгое время ходило множество слухов, тем более что он был одним из главных претендентов на пост Председателя Совета министров СССР.
Прокуратурой Белоруссии совместно с КГБ СССР было проведено расследование, которое исключило умышленный характер преступления. Следователи пришли к выводу, что виноват водитель картофелевоза.
Через месяц в Минске судили травмированного, но оставшегося в живых водителя Николая Пустовита и признали его виновным в нарушении правил безопасности движения, в результате чего погибли три человека. Пустовит получил 15 лет лишения свободы в колонии общего режима. В 1982 году ему сократили срок по амнистии, а в 1985 году освободили.
Многие исследователи вопроса отмечают целый ряд странных обстоятельств, предшествовавших роковой поездке Машерова. За две недели до неё было заменено руководство КГБ Белоруссии, а полковника Сазонкина, который 13 лет успешно обеспечивал безопасность Машерова, перевели на другую должность. Автомобиль «ЗиЛ», который был положен Машерову как кандидату в члены Политбюро, неожиданно отправили в ремонт. Водитель «Чайки» вышел на работу с приступом радикулита, что, конечно, мешало ему нормально вести машину и среагировать на экстремальную дорожную ситуацию. О выезде Машерова в область не сообщили в ГАИ и в нарушение всех инструкций и правил на трассе не выставили милицейских постов, а жёлто-синяя «Волга» со спецсигналами шла в кортеже не передовой, а замыкающей.
Многое из перечисленного объяснялось привычками Петра Машерова. Он любил быструю езду, привык к своему пожилому водителю. «ЗиЛ» он недолюбливал, считая слишком тяжёлым. Не был он и любителем езды со спецсигналами. И следует отметить, что охрану первого секретаря осуществляло не 9-е управление КГБ, а КГБ Белоруссии и милиция.
6 октября сообщение о гибели Первого секретаря ЦК компартии Белоруссии было опубликовано в «Правде», а 8 октября 1980 года республика прощалась с Машеровым. У гроба прошли десятки тысяч минчан. От ЦК КПСС на похороны кандидата в члены Политбюро приехал только секретарь ЦК Михаил Зимянин, а из секретарей компартий республик – партийный лидер соседней Литвы.
Это ДТП имело для белорусских автомобилистов далеко идущие последствия, отголоски которых существуют и сегодня. Не уступить дорогу спецавтомобилю чревато немедленным изъятием прав, их лишением, административными и даже уголовными наказаниями.
История с автомобильными авариями советских лидеров началась не с Машерова, а гораздо раньше, в далёкие 1930-е годы.
В июле 1930 года Сталин отдыхал в Сочи. И не на государственной даче (их тогда ещё не было), а в доме отдыха ЦИК «Пузановка». В один из дней он решил прокатиться на своём «Роллс-Ройсе» в Красную Поляну. Кроме генсека в машине находились его жена Надежда Аллилуева, будущий маршал Семён Будённый, начальник охраны Иван Юсис и водитель. Выехали рано утром, но сразу за речкой Вонючкой произошла авария. Автомобиль санатория «Красный шторм» столкнулся с машиной «хозяина». Сталин получил лёгкую травму – осколком стекла ему порезало левую бровь. Остальные пассажиры «Роллс-Ройса» отделались синяками и шишками, и на «Бьюике» сопровождения их отвезли в «Пузановку». Поскольку на следующий день Сталин чувствовал себя хорошо, а автомобиль был отремонтирован, вождь приказал об аварии не сообщать, а шофёров не наказывать.
Совсем иные последствия имело другое ДТП с автомобилем Сталина. 25 августа 1933 года он приехал в Сочи, а вечером следующего дня решил совершить автомобильную прогулку по вечернему городу. Она уже заканчивалась, когда въезжавший на Ривьерский мост грузовик одной из строительных организаций врезался в машину Сталина.
«Хозяин» не получил ни царапины, но автомобиль его был сильно разбит. Виновник аварии, некто Аришидзе, пользуясь темнотой и знанием местности, сбежал с места происшествия. Поиски, организованные по горячим следам сталинской охраной, результата не дали. Отвечать пришлось начальнику строительства сочинской больницы Захаричеву, который накануне ДТП выпивал вместе с шофёром, а потом разрешил ему сесть за руль. Расправа была быстрой: 3 сентября 1933 года Захаричев получил четыре года лишения свободы. Аришидзе был объявлен во всесоюзный розыск, и поймали его 5 сентября в Ленинграде. О его судьбе история умалчивает…
