Петр Болотников - Последний круг
Позднее я познакомился с методами подготовки Эллиота, которые разработал знаменитый тренер Перси Черутти. Когда Эллиот был уже в хорошей форме, тренер предлагал ему выполнять работу необычной тяжести: многократно в высочайшем темпе взбегать на холмы, упражняться со штангой большого веса, часами до полного изнеможения бегать по зыбкому песку и в волнах океанского прибоя. Эллиот приучался постоянно преодолевать себя.
Знаменитый новозеландский тренер Артур Лидьярд, когда узнал о методах Черутти, воскликнул: «Это ошибка. Бегуну нужны мышцы оленя, а не льва». На что Черутти резонно возразил: «Ему нужны мышцы оленя и сердце льва».
— Хочу задать тебе весьма щепетильный вопрос. Насколько я знаю, Григорий Исаевич Никифоров мечтал сделать тебя своим преемником. Тебе он уделял времени, сил и внимания, пожалуй, больше, чем любому другому своему ученику. Тебе он пытался передать весь свой богатейший тренерский опыт. Почему же мы ничего не слышим о Болотникове-тренере? Почему ты не стал воспитателем бегунов с «мышцами оленей и сердцем льва»?
— Вопрос действительно очень трудный. Как ответить на него? По должности я главный тренер Центрального совета ДСО «Спартак». Но заниматься мне приходится больше всего административными делами — организацией соревнований и сборов, комплектованием и обеспечением команд, координацией работы республиканских и городских советов «Спартака». Дел столько, что хватило бы на троих. Но я люблю эту хлопотную работу. Она соответствует моему характеру.
Есть у меня и ученики. Не воспитанники, а ученики — это все-таки разные понятия. Я консультирую нескольких спартаковских стайеров и марафонцев из разных городов, помогаю им составлять планы тренировок, намечаю пути подведения формы к главным соревнованиям сезона, работаю с ними на сборах. Не уверен, что из них получатся выдающиеся бегуны, но кое-кто уже выполнил норматив мастера спорта.
Тем не менее я чувствую, что не стал тренером в полном смысле этого слова. Может быть, и не стану никогда. Чего-то не хватает во мне, видно. Мало обладать олимпийским опытом, мало теоретически и практически пройти всю школу подготовки стайера высокого класса, мало даже понимать все тонкости психологии бегуна. Нужен еще талант педагога. Как видно, я им обделен. Хотя и люблю возиться с молодыми.
Много раз я спрашивал себя: не пора ли взяться за углубленную тренерскую работу? Но чувствую, что еще не готов я для нее. Кто знает, может быть, в одно прекрасное утро проснусь и почувствую, что мне позарез необходимо набрать группу молодых парней и начать с ними многолетний тяжелый путь к Олимпу. Пока острой потребности в этом еще не ощущаю.
— Часто ты бываешь на соревнованиях?
— Реже, чем в прошлые годы. Но все же довольно регулярно.
— И что ты можешь сказать о стайерском беге как зритель?
— Настоящий бег стайеров (правда, видеть его приходится нечасто) интереснее любого запутанного детектива. Погоня! Не представляю зрелища более захватывающего! Человек, догоняющий человека. Убежит или не убежит? Догонит или не догонит? Тебе предлагают экспромт, что всегда драматичнее заранее продуманной и отрепетированной сцены с заданным исходом. К тому же действуют не образы — плод чьей-то фантазии, а живые люди, страдающие, радующиеся, волнующиеся.
Но авторы инсценированного детектива успевают рассказать нам о своих героях, порой даже заставляют нас полюбить их. А на дорожку выбегает три десятка пронумерованных ребят, о которых ты не знаешь абсолютно ничего. Пожалуй, лишь несколько фамилий тебе известны. Естественно, что их переживания не очень тебя трогают, а драматизм борьбы увлекает далеко не в полной мере.
Зритель прежде всего должен хорошо знать участников спортивного зрелища. Представить их должна пресса. Когда-нибудь, я уверен, стайеры будут состязаться так: через неделю — забег с участием десяти мастеров. О каждом из них много написано и рассказано, взвешены шансы, проанализированы результаты, создано настроение. Все! Стадион полон: «Нет ли лишнего билетика?» Эффект достигнут. Гораздо больший воспитательный и эстетический эффект, чем от любого хоккейного матча: эмоции, пробужденные бегом, я считаю более чистыми и благородными, так как они не связаны с силовым подавлением соперника. Мое мнение совершенно субъективно: я сам бывший бегун.
— Не собираюсь спорить с тобой. Предоставим читателю право на иную точку зрения относительно достоинств разных видов спорта, а сами перейдем к другому вопросу. Скажи, пожалуйста, кем стали твои бывшие соперники?
— Кем стали мои бывшие соперники? — Куц, Пудов, Чернявский, Дутов работают тренерами, неплохо работают. Артынюк, Десятчиков, Тюрин ушли в науку. Женя Жуков на административной работе. Кажется, все остались в спорте. И я считаю это правильным. Даже если спортсмен высокого класса получил специальность, далекую от спорта, он, думаю я, принесет больше пользы, переключившись на спортивную работу, где приобрел неоценимый опыт. Он просто обязан в том или ином виде использовать свои знания для пользы спорта. Эти знания, как правило, более уникальны, чем те, которые он приобрел в неспортивном вузе. Поэтому спортсмен, поступая в неспортивный вуз, должен очень серьезно подумать о своем будущем: если он чувствует, что привязанность к спорту возьмет верх над иными привязанностями, то нет смысла занимать чье-то место в техническом вузе, заставлять государство выбрасывать огромные средства на учебу, которая заведомо не принесет плодов.
— Ответь, пожалуйста, еще на один вопрос, связанный с твоей послеспортивной деятельностью. Обычно олимпийские чемпионы выступают перед молодежью, встречаются с юными спортсменами. В какой мере ты занимался этой общественной деятельностью?
— Почему же занимался? Я не прекращаю ее до сих пор. Еще в 62-м году мы с Валерием Брумелем и Игорем Тер-Ованесяном по путевке ЦК ВЛКСМ ездили в Ворошиловград, были в гостях у шахтеров Донбасса. Позднее такие поездки стали для меня регулярными. Я объездил едва ли не все ударные комсомольские стройки страны. Выступал перед молодежью Камчатки и КамАЗа, перед строителями Красноярской ГЭС и Аркалыка, перед воинами Советской Армии и пионерами. Молодежь тянется к известным спортсменам, интересуется их жизнью, учебой, тренировками, соревнованиями. Я люблю такие встречи. Общаясь с комсомольцами ударных строек, с производственниками, воинами, студентами, школьниками, чувствуешь, как зарождаешь в молодых людях любовь к спорту, гордость за успехи советских спортсменов, стремление к упорному труду и победам. Да и сам во время таких встреч впитываешь чистоту помыслов советской молодежи, их патриотические чувства, трудовой энтузиазм. Я стараюсь не только словом, но и делом помочь молодежи приобщиться к спорту. Очень часто беседы заканчиваются на стадионах многолюдной тренировкой, соревнованиями или сдачей нормативов ГТО. Я счастлив, что вношу свой вклад в дело огромной важности: помощь комсомола спорту. Эту помощь переоценить трудно, она эффективна и многообразна. Приятно, что комсомольцы ценят мою работу: я избирался делегатом XV и XVI съездов ВЛКСМ, член оргкомитета финальных соревнований по многоборью ГТО, проведение которых взяла на себя «Комсомольская правда».
Было время — я рвался к рекордам, к медалям. Это я считал главным, я понимал, что, побеждая, приношу пользу своей Родине, своему народу. Теперь для меня другое время — время подумать о том, как принести пользу каждодневным трудом, не связанным с привычными тренировками. Пусть главное мое дело — победы, медали, рекорды — уже позади, но я стремлюсь каждый свой шаг, каждую свою минуту прожить достойно, с максимальной пользой для людей, для общества. Последний круг продолжается…
